*

Конкурс эссе о тольяттинских поэтах


Друзья, конкурс эссе о тольяттинских поэтах завершился!! Благодаря оперативной работе наших уважаемых экспертов, мы можем уже объявить победителей! Жюри было профессиональное и прекрасное: Сергей Брель (Москва), Денис Липатов (Нижний Новгород),Анна Мартышина (Пенза), Георгий Квантришвили (Самара). Все они проделали большую работу!! Респект им!! 

Мы все успели в срок. Итак, 19 работ от 17-ти участников мы решили разбить на 2 категории. В первой мы суммировали баллы участников, возраст которых еще не достиг 20-ти лет, во второй категории – все остальные авторы, от 20-ти и до бесконечности. Все тексты авторов были скрыты под номерами и, таким образом, никто из экспертов не знал – чья работа перед ним!!
Надо отдать должное и молодым, и взрослым – тексты они взяли крайне разнообразные. Критики помоложе брали для анализа в основном одно стихотворение автора (это разрешалось), люди постарше пытались глобально подходить к творчеству тольяттинцев. Итак, суммируя баллы 4-х судей, мы получили результаты. 
В категории до 20-ти лет больше всех баллов набрал студент-филолог 1 курса Антон Давыденко. Он анализировал стихотворение Галины Булатовой про Ивана Комзина, строителя ГЭС. Результат прекрасный – 26 баллов. Второе место заняла Мария Набедрик, ученица 11 класса, с анализом текста «Улица Степана Разина», 20 баллов, 3-е место – Ирина Фламеева, ученица 10 класса с текстом о стихотворении «Что можешь предложить ты мне взамен?», 4-е место разделили Василий Кузнецов(11 класс) с анализом стихотворения Елены Каревой и Валерия Симанская(11 класс) с анализом стихотворения Людвига Анохина. 
В конкурсе в возрасте от 20 лет победила Елена Карева с работой "Жизнь представляется мне игрой, созданной случаем для себя" о поэзии Сергея Сумина – 31 балл, 2 е место разделили 2 участника – Сергей Пиденко с мини-эссе о самиздате Андрея Князева и Михаил Лёзин с эссе о поэте Айвенго, по 25 баллов, 3 –е – Мария Тарадова с эссе о творчестве Ольги Кириатти.

 

 

Образ Ивана Васильевича Комзина в стихотворении Галины Булатовой «Улица Комзина в Тольятти»

 

Чьей волей... под морем город основался...

А.С. Пушкин «Медный всадник»

 

     Немного истории. Улицу в честь Комзина (с ударением на последний слог) назвали 1.09.1983. В 2001 году к 50-летию Портпоселка была установлена мемориальная доска, а 22.08.2005, в год 100-летия со дня рождения Комзина — памятник. С 2005 года прошло несколько акций, посвященных первому начальнику Управления строительства «Куйбышевгидрострой»: на 100-летие, 105-летие и 110-летие. В год последнего юбилея было опубликовано стихотворение Галины Булатовой «Улица Комзина в Тольятти».

К чему такой пролог? Дело в том, что он заслужил это «масштабом, а не скорбной датой», как утверждает автор. И с ним трудно не согласиться, потому что плоды деятельности Ивана Васильевича впечатляют. Но вот вопрос: а каким он был? Что в нем такого особенного? Ответ мы найдем в стихотворении Галины Булатовой; выясним, какой художественный образ создается в этом произведении.

По композиции стихотворения видно, что портрет Комзина дается в основной части. В двух других — во вступлении и заключении — содержится скорее описание скульптуры. Но и в них содержатся особые смыслы. Возьмем, к примеру, начало: в нем очень точно и емко указывается местоположение памятника: 

В прибрежном обществе осин,

Подобен парусу на нефе.

Рядом лесок, берег Волги, парус и неф – элементы моря и одновременно интерьера храма, а храм находится напротив. Здесь же возникает и «морская», «речная» тема, которую невозможно обойти, затрагивая ГЭС, и которая еще продолжится, и даже обуздание стихии:
И самый мирный батальон

Пошел на штурм раздольной Волги.

А в заключении говорится о «шуме автобусных резин». Так связывается скульптура и тольяттинские реалии.

После многоточия мы погружаемся в мир «тогда», 65-летней давности: 

Война утихла, по стране

Катился год пятидесятый.

Перед нами предстает мини-поэма, вторгается эпос, но с присутствием оценки рассказчиком: 

Великий кормчий вёл вперёд.

Снова «водная» тема, но какой сильный образ! Невольно вспоминается Петр I и его град на Неве. Сильный духом, властный, полный идей, готовый воплотить их, а для этого сразу же приняться за работу. Как и первый император России, Комзин боролся со стихией, с водой. При этом он, в отличие от Петра, «умел людей беречь». Поэтому, как говорится в тексте, его награды — заслуженны: 

И генеральские погоны

Честней не видывали плеч.

Однако они были лишь внешним выражением огромных затраченных усилий простого смертного, о чем свидетельствует использование метонимии в следующих строчках: 

И в орденах родной страны

Стучало сердце человека.

Мы не будем обращать внимания на исторический портрет, составленный его современниками, на его возможные отрицательные качества, такие как тщеславие и позерство, при этом есть и положительные оценки — добродушие, открытость, умение договариваться, о чем писал, например, В. Овсянников в «Тольяттинском обозрении» («Генерал на стройке»); нас интересует портрет героя, сложившийся в этом произведении. Его характер — суровость, дерзость, мятежность, он постоянно находится в работе, умственная и физическая деятельность были ему по плечу, ведь он имел «высокий лоб» и двухметровый рост. Как «наука строить» проста, но «умеет много гитик», так и Комзин знает свое дело, он открытый, может, даже простодушный, но с загадкой. И мы удивляемся вместе с автором: как он мог руководить и переносом города, и строительством Волжской ГЭС, продумать систему подготовки специалистов, организовав вечерние курсы, а затем участвовать в возведении Асаунской ГЭС. Но всё это он осилил, что показывает развернутая, «всеохватывающая», как сам Комзин, метафора: 

Он помнил, как был редок дождь,

Но капля каждая хранила
Всю бриллиантовую мощь

Награды Голубого Нила.

Умение в воде видеть каплю, в капле видеть мощь награды и великой реки Нила есть не у каждого. Видно, что Комзин был человеком недюжей силы ума, «могучих дел», крепкого психологического и физического здоровья: ведь у него в подчинении были даже рабочие Кунеевлага, сотни тысяч зэков, нужно было примирять враждующие группы... 

Он мыслил: время вить гнездо

Для инженерного потомства.

Возникает образ птицы, заботливой и любящей, хоть и приказывающей — ведь «были жёстки времена и строги будни ради блага». Далее идут осколки образов: 

Провидец, сеятель добра.

Сразу приходят на ум пушкинские «пророк» и «свободы сеятель пустынный». А если описать его современными словами? Тогда он — «сенсационен»!

Тольяттинская реальность возвращает нас в мир «сейчас». Синекдоха «под шум автобусных резин» показывает, что эта мини-поэма — всего лишь часть, только часть истории, к которой мы прикоснулись. А что можно сказать о памятнике?  

Иван Васильевич Комзин

О чём-то главном вспоминает.

Не перекликается ли это со словами Пушкина из «Медного всадника»:
На берегу пустынных волн

Стоял он, дум великих полн?

Даже на уровне лексики здесь есть соответствия: прибрежном — берег, неф — чёлн; с точки зрения семантики «общество осин» и пушкинский «лес», «вспоминает о главном» и «дум великих», в сущности, одно и то же. Но если Комзин — это Петр I, то, получается, Тольятти — Петербург? Один из районов нашего города, как раз появившийся во времена строительства ГЭС, уже назывался в стихотворении одного поэта «маленьким Петербургом». Теперь же, смотря на Комзина «в бронзе», мы задаемся новыми вопросами, которыми завершается стихотворение:

О планах с нового листа?

Ведь между гидро-рубежами

Так и осталась чертежами

Переволокская мечта...

Размышления Галины Булатовой, которая жила какое-то время в нашем городе, можно раскрыть примерно так: Комзин хотел для Тольятти построить еще и Переволокскую ГЭС, получил отказ и переназначение «сверху», но, может быть, мы воплотим его мечту? Нужен такой, как Комзин, чтобы ее воплотить. Фактор личности в истории никто не отменял. Почему-то последнее четверостишие написано кольцевой рифмой, тогда как все остальное стихотворение — перекрестной, кроме еще строк про его генеральские погоны. Кто знает, может быть, история повторится...

Интересно, что взгляд Ивана Васильевича направлен не на Жигулевскую ГЭС, а в противоположную сторону. Возможно, скульптор хотел указать на Переволоки...

Хочется выразить благодарность поэту Галине Булатовой за то, что она обратила внимание на эту тему и заставила меня осознать вклад Ивана Васильевича Комзина в становление нашего города и вникнуть в суть событий, происходивших в 50-х годах прошлого столетия. Выставок мне посетить не удалось, но, думаю, от стихотворения впечатлений не меньше!

Антон Давыденко

 

О стихотворении Сергея Сумина "Улица Степана Разина".

 

          В своем стихотворении автор описывает прогулку по городу Тольятти.
          Стихотворение насыщено множеством различных художественных средств изобразительности.
          Используя эпитеты, автор пишет о длинных улицах: "длиннющая она", по которым гуляет всё ещё прохладная погода: "ветра, как ятаганы, готовые ударить без ножа".
           Через сравнение "но воздух здесь – жасмин после дождя" мы можем понять, что в город пришла весна или это начало осени, ведь именно так пахнет город во время этих времён года:

Длиннющая она, а где начало

Не ведаешь, «Гамбринус» проходя.

Какой Куприн? Закусочных немало,

Но в воздухе – жасмин после дождя.


          Далее, повествуя о Набережной и Муравьиных островах, автор пытается передать всю красоту этих мест :" где сосны наклонились до воды".
          Так, в конце своего произведения, писатель делает ещё раз акцент на том, насколько просторны улицы города:" пространство этой улицы-века.", подкрепляя всё вышенаписанное мыслью о том, что:" Тольятти – этот город навсегда."
После прочтения данного стихотворения складывается образ города Тольятти, имеющий длинные улицы, красивую Набережную, современный театр. Мне понравилось это произведение, ведь я, человек живущий в Тольятти, понимаю, о чем пишет С. Сумин. Выходя из дома, я вижу эти широкие улицы каждый день и наслаждаюсь погодой, особенно свежей ранней весной, когда город только просыпается после холодной и мрачной зимы.

Мария Набедрик

 

Эссе о современном тольяттинском поэте.

(взято стихотворение Сумина Сергея «Что можешь предложить ты мне взамен»)

 

          «Что можешь предложить ты мне взамен за сладкое искусство нелюбови?»  – именно так начинает свое стихотворение автор, довольно прямо и честно говоря, что любить может каждый, а вот быть выше этого – нет. Но не стоит судить автора за его чрезмерную прямолинейность, ведь это только начало. За такими честными строчками скрывается история, полная развилок и, как мне кажется, довольно печальных поворотов и стечений обстоятельств. Мы видим автора, который выражает свои терзания, не только красиво подбирая слова, но и анализируя свои чувства. Он задается вопросами «что», «где» и «кто».Но это скорее не стихотворение с риторическими вопросами, а произведение, где ответ надо искать внутри читателя и внутри каждого из нас. Ведь у всех когда-то был человек, после которого сердце стало «тускло и тяжело». И я думаю, когда автор поделился этим стихотворением с миром, он дал людям поверить, что они не одиноки. Что совсем не страшно «не любить», гораздо тяжелее не суметь встать на ноги после неудачной любви. Но такое случается. Мы теряемся в попытках разгадать «чужую волю», боимся толп и перестаем быть собой. Поэтому в наших жизнях действительно важно уметь «не любить», не не так, чтобы совсем и навсегда, а так, чтобы когда пришло время, можно было открыть свое сердце и больше его не запирать.

Ирина Фламеева

 

 

Об одном стихотворении Елены Каревой

 

   Недавно я ознакомился со стихотворением Елены Каревой "Наш город опускается на дно..." и счёл его достаточно занятным.

Поэтесса проводит интересную параллель между городом Тольятти, который был затоплен ГЭС, и знаменитой итальянской Венецией. Конечно, наш город не такой романтичный; здесь и жители давно мертвы, и все заполнено фабриками и обычными многоэтажками. Тольятти хотел быть как Венеция или Флоренция, но у него своя, достаточно мрачная жизнь и судьба... Этот город укроет «ил, струящийся по дну».

В своём стихотворении поэтесса использует много метафор, сравнений, эпитетов, что помогает описать город немного с другой, поэтической стороны. Поэтессой используется опоясывающая и парная рифма, выдерживается строгий классический стиль, характерный для писателей золотого века.

Василий Кузнецов

 

 

Об одном тексте Людвига Анохина

 

Людвиг Анохин в своём стихотворении «Красивый фраерок на «Гранте» передаёт атмосферу одного из неблагополучных районов Тольятти. В самой первой строчке мы видим использование автором жаргона, что уже говорит нам о дальнейшем настроении стихотворении. Лирический герой описывает замеченных им пассажиров «Гранты» с томлением во взгляде, которое означает бедность и неблагополучие.(«Видать живут в "однушке"/…И кроме "Гранты" ни шиша»)Ещё ярче это передается с помощью просторечий, используемых автором(«в "однушке"», «ни шиша») В конце третьей строфы автор поясняет, где происходит действие и где живёт, собственно, лирический герой. . Для местных сразу понятно, что положение его не лучше, чем у тех пассажиров Они все находятся в одних условиях, имеют похожие проблемы и волнения. Ярко проглядывается антитеза в последних строках строфы, когда автор указывает на нахождение рядом театра, который олицетворяет духовность ,возвышенность, и не сочетается с неблагополучием района в целом. На этом моменте можно отделить первую часть композиции.

Во второй части, а это, по моему мнению, 4 и 5 строфы, автор рассказывает о жизни в данном районе. Здесь и ночные потасовки , и «тусования», и в целом безнравственное поведение людей. Также автор использует иронию в 4 строфе, делая отсылку опять же к театру, наделяя фразу «театральные сюжеты» иным значением в контексте («Зато какие театральные сюжеты/ Приходится порою наблюдать!..»).

В последней части, что является и поледеней строфой, автор обращается к жителям района. Он всё-таки надеется, что следующее поколение будет жить в лучших условиях, и данный образ жизни для них будет незнаком. Автор заставляет людей задуматься о необходимых переменах. А тот, кто заставил задуматься его, был «красавчик в "Гранте"». Именно мимолетные наблюдения трогают наши сердце и разум. Так и с ним. Возвращаясь в конце стихотворения, к первоначальным героям, автор создает кольцевую композицию, что также передаёт некий круговорот жизни.

В целом, стихотворение пронизано философскими размышлениями и переживаниями о собственном городе. Я уверена, что у тольяттинцев останется отпечаток в душе после прочтения данного стихотворения.

Валерия Симанская

 

По поводу книги стихотворений Сергея Сумина "КОЛЬЦО"

"Жизнь представляется мне игрой, созданной случаем для себя"

 

   Под обложкой новой книги (апрель 2019) Сергея Сумина «Кольцо» собраны стихотворения периода с 2010 по 2018 гг. Книга состоит из тринадцати стихотворных циклов, один из которых – Трилистник подобий, – представлен стихотворениями в прозе, и дополнена большим массивом переводов на разные языки мира (всего восемь: английский, французский, немецкий, шведский, казахский, а также белорусскую и украинскую мову). Серьёзнее, чем у Бодлера, – подумала я. Именно к Бодлеру взывает своей организацией эта сложная структура, каждая из частей которой образует свой одновременно и тематически замкнутый, и текучий (за счёт плавного скольжения мысли от одной темы к другой) в пределах книги мир – кольцо. Если продолжить сравнение, то разделов по сравнению с «Цветами зла» раза в два больше, но они уступают по объёму. Книга Бодлера была посвящена Теофилю Готье; в «Кольце» присутствуют, как я уже отметила, стихотворения в прозе. Вы скажете: вот дались дела давно минувших дней, да ещё французских – Бодлер. Да, ассоциация – если рассматривать книгу на идейно-организационном уровне, – устойчивая.

Во-первых, Шамбор и Бастилия – так называется один из разделов книги, – сразу указывают с сторону Франции.

Во-вторых, стихи Сергея Сумина, исторически (я это просто знаю) стремясь к современной форме (в том числе по присутствующему здесь в разделе "Ангел с кувшином соли" верлибру), содержательно тяготеют к символизму. Ещё один из разделов, уже упомянутый «Трилистник подобий» – это тоже прямое указание на символизм, которое заставляет вспомнить, к тому же, Иннокентия Анненского.

В-третьих, «Шехтель» (раздел) – это же Серебряный век.

Но вот в название я вынесла цитату «жизнь представляется мне игрой, созданной случаем для себя»… Она очень показательна, в том плане, что автор исповедует такой вот атеистически-агностический взгляд на мир, свойственный современным поколениям. Они, может, чем дальше тем больше не виноваты; возможно, этот взгляд уже навязывается окружающей действительностью, всё более погрязающей в не связанных между собой на поверхностный взгляд её бесчисленных фрагментах и деталях. Взять хоть десятую винду для примера. Но какое, скажете вы, мне дело до взглядов автора на этот мир? А дело в том, что из него вытекают все характерные особенности его творчества, как на содержательном, так и на стилистическом уровне. Автор – человек любознательный, чувствующий прекрасное, как рукотворное, так и созданное природой – скажем в данном случае мы. Потому что за пределами рукотворности именно природа, да и в первую очередь она, вдохновляют автора. Поэтому логичен интерес к Серебряному веку (и его архитектуре особенно), поскольку эстетика модерна связывала рукотворный и нерукотворный мир, не противопоставляя их друг другу, и именно символическое прочтение явлений лежит в основе этого подхода. Но символизм предполагает неслучайную связь материального с нематериальным, чего не предполагает взгляд на мир как на дело случая. Поэтому взгляд Сергея, стремящегося найти и выделить некие универсальные состояния внутреннего и внешнего миров (а без этого нет поэзии и, глядя, шире, художественного творчества), видит и отмечает множество равно важных, с его точки зрения, подробностей. Его текстам свойственна двухуровневая, древовидно или иначе растительно-разветвлённая на поверхностном уровне структура, в которой над внешним, орнаментальным слоем возникают вдруг, как из-под прошлогодней листвы, стеклянные осколки или окаменевшие иглы ископаемых смыслов. Вечных. ( Я только и понял – лишь вечность нам всем к лицу) Как гвозди в костре – вдруг сверкнёт среди угля и пепла металл, не понятно, как туда попавший. Понятно: это гвозди, которые скрепляли брошенное в огонь дерево. Скрепы. Стихи о смерти. Кассандра. Русская Троя. Город солнца. Небесная Лилит. Даже «Луна».

Я бы отметила также склонность Сергея к диссонансным рифмам, не свойственную русской поэтической традиции. (Это ведь Троя, хотя у Париса – посох//

Не заносится след шедшего по Руси//

Этот гекзаметр остыл или возможно высох//

Преодолев снежные рубежи.) Зато свойственную, если верить Википедии, англоязычной современной поэтической школе. Думаю, что, как и отмеченная выше стилистическая особенность – горизонтальная разветвлённость текстов, – она обусловлена не только широтой кругозора, но в большой степени промежуточностью интересов: между рифмованной и нерифмованной поэзией. И я бы сказала, что склонность к тому или иному способу рифмовки выгодно отличает автора на фоне общего потока, по большей части косплеющего тот или иной актуальный образец (которых на самом деле не так-то и много, чаще это, если немного поскрести, Бродский) и даже не догадывающегося о существовании каких-то формальных изысков за пределами навязанного образца.

Это вот такие общие рассуждения, которые возникли у меня после первого прочтения «Кольца».

Елена Карева

 

О книге Андрея Князева «Мини»

 

   Новая самиздатовская книга тольяттинского литератора-авангардиста Андрея Князева невелика по объему – 32 страницы – но до предела насыщена слоями, смыслами и дискурсами, равно как и иллюстрациями. Временами возникает ощущение, что автор всерьез ужимает тексты, чтобы хватило места для картинки. И правильно: иная картинка заменит добрую балладу. Поэтому баллад в сборнике нет. А есть хокку, танка, одностишия, двустишия и несколько восьмистиший. Единственная попытка баллады закончилась на первой же строке:  "Сведь царевну в глушь лесную и т.д. и т.п."

   Широта художественного кругозора Князева-поэта неописуема: от Апулея до Веллера по литературной вертикали, от блондинки в борще до BDCM.ru по утробной горизонтали. С экскурсами в филологию (Велик и чингачгуч / могиканский язык) и точные науки (Не ванна мала – / Математик крупный пошел. / Плюх. Бултых. Нашел!). Но глубину этих литературных омутов хорошо иллюстрирует хокку Осада Порт-Артура, где на три строки классического размера 5-7-5 приходится три биографических статьи с фото протагонистов.

     И трудно завершить рецензию убедительней, чем завершает свою книгу автор: А вам советую – бросайте водку кушать – / Читайте, люди, Князева Андрюшу!

Сергей Пиденко

 

 

Небольшое эссе об Айвенго-поэте

 

Поэт Айвенго не только поэт. Он ещё музыкант и отчасти художник-график.

Многогранный заслуженный деятель тольяттинской культуры с 80-х годов прошлого столетия. Он постоянно сочиняет стихи. Посочиняв – отдыхает, затем вновь пишет и пишет. В большинстве случаев это короткие зарисовки быта и окружающего мира, жизни поэта. Продолжатель традиций прежде всего Всеволода Некрасова, Лианозовской группы, но – с  мощнейшей иронией, даже клоунадой.

Вчитаемся же в одно из его многочисленных произведений:

 

трезвый ходишь – пессимизм

а забухаешь – оптимизм

 

забухаешь – оптимизм

а трезвый ходишь – пессимизм

 

В этом стихотворении осознанно или подсознательно выражен весь трагизм русской поэзии. Поэты – люди «без кожи», остро чувствующие мельчайшие вибрации социума и природы, зачастую используют самый доступный уменьшитель боли и сверхчувственности – алкоголь. Выпив водки, отведав пива или вина, поэт предаётся благодушию и этиловой неге, которая окутывает все его помыслы и устремления, удаляет все раздражители, из коих остаётся лишь поэтическое вдохновение. Постылая и скучная жизнь золотится и серебрится, переливается цветами, будоражит неистовым красочным калейдоскопом, слагаются новые строки…  Но, блуждая по этому лабиринту пьянящего творчества, рано или поздно поэт оказывается сначала в похмелье, а затем и вовсе в трезвости. И вот – бесконечность повторов.

Вот именно об этом кратко-талантливо написал поэт Айвенго,

используя повтор в качестве приёма.

Михаил Лёзин

 

О лирике поэта Ольги Кириатти

 

Лирика Ольги Кириатти прельщает своей непосредственностью и будто бы нарочито детской открытостью. Автор не бежит от действительности, а как бы плывет по ее волнам, умудряясь найти что-то волшебное в привычных вещах. Все двенадцать миниатюр хочется назвать осколками сна, мечты, как если бы детство или даже сама жизнь была бы дивным сновидением, разделенным на времена года. Порой этот цикл напоминает мне легкость прозы Рея Брэдбери. Здесь разворачивается такое же вольное лето и весна робкая и неотвратимо влюбленная.

Январь.

В паре строк отражено, наверное, многим знакомое ощущение, когда блики зимнего солнца пришивают друг к другу небо и замерзший город. Солнце здесь будто бы предвещает весну и умудряется царствовать в этом морозном мире. Упоминание неба навевает ощущение о зимнем просторе, когда в начале года мы наконец-то видим синий небосвод, царящий над покрытым инеем миром.

Февраль.

Здесь статичный мир под ярким небом начинает просыпаться, выходит из статики. «Несогретая голодная Земля», персонаж пришедший на смену Солнцу.

Март.

Как робок Цыпленок в этом хокку, так же робка весна, боящаяся заглянуть в мир холода. Первый пух, первое тепло. Это ожидание прихода силы, плавное течение перемен.

Апрель.

Вслед за весной в мир приходит Любовь. И у Кириатти она так же тиха и спокойна, как и весна. Трепет, легкое ожидание. Дятлы будто бы окончательно перечеркивают свои легким полетом власть зимы. Нет робости, есть только трепетное упоение эти едва наметившимся чувством.

Май.

Яблони в цвету как окончательный итог весны. Это расцвет, точка развития новой ситуации.

Июнь.

Гимн лету. В отличии от весны, это время года приходит с триумфом, и стрижи будто бы несут это знамя вверх, к небу.

Июль.

Оказывается, лето можно попробовать на вкус. Помните, как дети пробуют на вкус дикие ягоды? А лепестки клевера? А как вам нырок в арбуз? По-моему, это нырок в лето, в его сладость запахов, в тягучие дни тепла. Когда ты часть этого мира, цветущего и спешащего куда вдаль, к чему-то неизведанному.

Август.

Финальный месяц лета – это будто бы яркий занавес. Падают яблоки, срываются вниз звезды – возможно так исполняются мечты, свершаются важные события. По велению Бога, который будто бы отмечает конец некоего загадочное пути.

Сентябрь.

Уходит лето. И тут мне ярко вспомнилась Астрид Линдгрен с ее «Братьями Львиное Сердце». В стране где всегда время костром и сказок. Где, наверное, всегда лето. Но здесь этот мир уходит, а лес спокойно засыпает, будто бы досмотрев все сказки до конца.

Октябрь.

Плачет осень. Последние краски этого мира срывает ветер, все когда-то заканчивается.

Ноябрь.

Состояние покоя и отрешенности. Когда все дары розданы, все краски стерты, а лес думает только о покое. Будто бы хочет накопить сил, переродится в этой тишине.

Декабрь.

Если осень засыпала и слезно прощалась с отзвуками лета и беззаботной жизни. То зима неожиданно легко вступает во владение, и оживленная белка ищет спрятанные орехи. Сияющие свежестью лапки видимо аллегория на поиск чего-то нового, или наоборот старого и давно желанного.

Мария Тарадова