Геннадий Иванов

Душа — на месте... Стихотворения


О мире

    Я устал от тоски. Я не сплю.
    Я стою у окна. Замерзаю.
    Боже мой! Как я мир не люблю,
    Как устройство его презираю!
          Михаил Анищенко


Этого мира осталось, быть может, на годы,
Не на столетья осталось лесов и полей,
Птиц распевающих, в сердце поэта свободы...
Не проклинай этот мир, а его пожалей.

Что, Михаил, мы о мире воистину знаем?
Мы в этом мире пичужки, песок и трава...
Мы о нём знаем немного, хоть много страдаем.
Выстрадай душу, а всё остальное — слова.


Восхищение

    Я прощаю вас, люди!..
    Простите меня.
    Если путь у вас труден,
    Отдам вам коня.
          Магомед Ахмедов


Прослышал я, что друг мой Магомед
Людей спасает от забот и бед.
И если у кого-то путь тяжёл,
Отдаст коня, чтобы пешком не шёл.

Какой ты добрый, щедрый, Магомед!
Я б так не смог. Коня к тому же нет.
А у тебя ведь тоже нет коня...
Но ты щедрее всё-таки меня.


Возражение

    В моей стране так мало света,
    Царят в ней деньги и чины.
    В моей стране мечта Поэта —
    Наесться вдоволь ветчины.
          Николай Зиновьев


Как много света — выйди в поле!
Какая дивная страна!
Не унижай поэтов, Коля.
Зачем поэту ветчина?

Ему Катулл, ему Конфуций,
Ему божественные сны.
Поэту мало конституций!..
Ну что ему до ветчины.

Поэты ходят по фуршетам
И по банкетам, но всегда
На них не по себе поэтам —
Еда она и есть еда.


* * *
Звёзды чиркают небо, сгорая.
Над рекой догорает костёр.
Засыпаю под утро в сарае,
И мне снится такой разговор.

— Ты себя не обманывай, в мире
Было много таких же, как ты,
Тоже что-то бренчали на лире,
Но понять этот мир не могли.

Что поймёшь ты, то капля всего лишь.
Так зачем себя мучить, скажи?
Вдохновенно себя ты — неволишь...
— Я неволю себя для души.

А она и живёт только этим.
Что, прикажешь мне жить без неё?
Без неё одиноко на свете,
И бессмысленно всё бытиё.

— Что душа? Это выдумки ваши,
Всё метафора только одна,
Чтобы мир-то обманывать краше...
Я проснулся, вокруг тишина.

Добрым солнцем туман был просвечен,
От костра чуть струился дымок.
И опять я ходил по-над речкой
И чего-то понять я не мог.

А потом мне почудилась песня.
Этой речки? Травы? Камыша?
И была, слава Богу, на месте —
Где, не знаю — на месте душа.


* * *
Стоят у деревни три стога.
Как три рассуждающих бога...
И есть им подумать о чём —
Ведь жизни всё меньше кругом.
Всё меньше заботливых рук,
И глуше пространство вокруг.

И мы на крыльце рассуждаем,
И выхода тоже не знаем.
Глядим на вечернюю тень —
Темнеет, кончается день.
Темнеют холмы и луга.
Сливаются с небом стога.


В Чегеме


Как странно:
На могиле Кайсына Кулиева мне радостно.
Как будто я встретился с самим поэтом...
Так не бывает на могилах родственников —
Там всегда есть чувство утраты или даже вины.
А здесь — чувство обретения,
Чувство радостной благодарности
За то, что его стихи меня радуют, умудряют
И укрепляют в жизни.

Я стою над могилой
Рядом с памятником из белого мрамора.
Прекрасный памятник, прекрасный образ поэта.
Белый мрамор символизирует светлую душу Кайсына,
Искренность и чистое мужество.

Хорошо ходить по дому поэта,
Который стал музеем,
Хорошо вспоминать его стихи и поговорки —
Мне нравится такая:
«В горах ценится длинная верёвка, но короткая речь».
Хорошо постоять под огромным раскидистым орехом,
С которого планируют, как птицы, большие осенние листья.
Хорошо опять вернуться к могиле
И словно бы поговорить с поэтом по душам...

Одна печаль:
Не удалось добраться до Верхнего Чегема,
До родного гнезда поэта, до его истока, до его сакли...
Там где-то в горах засели боевики.
На днях они жестоко убили девятерых
Егерей и охотников.
Такое теперь кровоточащее время.

Я стою у могилы Кайсына Кулиева
И прошу его на небесах
Сделать всё возможное,
Чтобы кончилась эта кровоточащая полоса скорее.
Там ему должны помогать и Расул Гамзатов,
И Алим Кешоков, и Мустай Карим,
И Николай Тихонов, и Михаил Дудин, и Наум Гребнев...
Там у Кайсына много друзей и единомышленников.


* * *
Хочу я в Рим, хочу в Париж...
Но снова — остаётся лишь
Деревня, милая деревня,
Куда и снова, и опять...
Где осмотрел я все деревья,
Где всякую земную пядь
Я исходил — холмы, низины,
Где изучил реку до дна.
Где тёти Паши, тёти Зины...
Моя родная сторона.

А в стороне родной уныло.
А в стороне родной темно.
Там людям выживать постыло...
Там будто кончилось кино
На веки вечные — не будет
Теперь иллюзий никогда.
Тоска там клонит в сон и будит.
Там жизнь разрушена — беда.

Беда, беда — озноб по коже...
Но там ещё родной простор!
Там догорающий, но всё же
Мне душу греющий костёр.