Наталия Черных

Летняя сессия

Лето 2014 года чрезвычайно богато на литературные события. Фестивали в Москве, Питере, Екатеринбурге (и не только). Для того, чтобы описать хотя бы коротко нынешние летние сессии, нужен хороший обзор на авторский лист. Если же составить полное описание, получится том страниц на двести, и то будет мало, потому что необходимы фотографии, которые займут добрую половину тома. Участники побывали и там, и здесь, и везде - всем довольны, судя по отзывам. Мне не остаётся ничего другого, как писать о том, чего в сети не будет, а там есть почти всё.

 

Пытаюсь представить, как пишу о литературных событиях начала лета. Все события сплошь состоят из фестивалей, в разных городах, а я не любитель поездок. Если писать положительно - получится, что хочу напроситься, прошу денег и прочее. Отрицательный отзыв пробудит те же мысли, да и просто не будет понят: а чего она? Однако есть поток литературных собраний, есть я, и что-то с этим надо делать. Позиция открывателя велосипеда не смущает, так что сначала скажу, к чему весь этот текст.

 

Идея синтеза видео, музыки, элементов театра и поэтического текста была, кажется, всегда и в разной степени успешно удавалась в каждый из культурных периодов. Мелодекламапция, живые картины, синеблузничество - вот только самая небольшая часть того, что предпринималось. Сейчас цифровые технологии, кажется, представляют больше возможностей, но, тем не менее, человеческий момент остаётся решающим. Один из самых заметных и удачных опытов сейчас в Москве - "Поэтроника" Павла Жагуна. Однако это далеко не абсолютный опыт. Ведь в "Поэтронике" важен не синтез, а возникающее напряжение между музыкой и поэзией. И это при минимуме живой работы поэтов и минимуме сотрудничества поэтов с видео- и звукорежиссёрами и музыкантами. Слишком много слова «живой»; похоже на кофе или кисломолочные продукты, или на пиво. Но я имею в виду непосредственный контакт исполнителей при подготовке. А если сделать концерт и озвучить, скажем, не стихи, а прозу или свободный стих? Мысль крайне амбициозная. Олег Дарк сделал несколько попыток эту мысль реализовать.

 

Олег Дарк известен прежде всего как критик и прозаик. Недавно вышла книга его рассказов "На одной скорости". Известно, что он много читал о балете и даже разработал концепцию "хореографического" восприятия текста. Примеры - его эссе о поэзии Елены Шварц, в которой Дарк видит запечатленный поэтическим словом танец. Дарк интересовался и современным театром, так как было бы странно, интересуясь балетом, пройти мимо театра. Из его пристрастий едва ли не самое сильное - рок-музыка, и противоречий с классической он не видит. И вот такой человек захотел устроить действо, где была бы живая музыка, живой поэт, живой танец и живое видео. Слишком много живого не бывает. В 2010 году представился случай. Вышла книга моих стихов "Похвала бессоннице", которая Дарку показалась подходящей для реализации его замысла. Дарк стал режиссёром-хозяйственником, по его собственному определению.

 

Участники действа подбирались принципиально из разных страт и областей. Важно было, чтобы до начала работы у большинства не было опыта работы друг с другом: привлекала именно неожиданность подбора. И надо сказать, что эксперимент удался. И пока я не вижу другого такого эксперимента

 

Первый опыт – январь 2010 года, «Похвала бессоннице», книга стихов. Вечер состоялся на Улице ОГИ 11 января, а до того было несколько репетиций, в том числе и на Улице ОГИ. Я волей или неволей оказалась в центре этого действа, но, как известно, в центре циклона находится область штиля, пусть и небольшая. Так что почти всё время подготовки я была выключена из происходящего и являлась только небольшим страдательным залогом от самой себя. Результатом, то есть – самим представлением – осталась скорее довольна, что не исключает критики, в том числе и себя.

 

Участники подбирались в технике «всё, что есть в доме». Эта техника оправдывает себя  полностью только тогда, когда произведение создаётся быстро, согласно интуиции, без предварительных лекал. Но такая спонтанность противоречит характеру организатора, и потому он всё же написал примерный сценарий.

 

  Дарк начал с исследования, какие знакомые музыканты и поэты могли бы согласиться на участие в таком проекте, кто смог бы выступить с сообщением о книге и о стихах, а кто подготовил бы собственный номер. Так в одном пространстве оказались ударник (а ныне басист и ударник), Стас Ноксвилл, которого все ласково называли Мумиком, поэтесса и исполнительница своих стихов и песен Светлана Максимова с диджериду, поэтесса, танцовщица и популяризатор цыганской культуры Лилит Мазикина и старый тульский рокер Александр Минайчев, известный больше как Вук Стокер. Для выступления Вук предпочёл этнические инструменты: сопелки и флейту, а так же турецкие бонги. И прекрасно нашёл общий язык (в ритме) с Мумиком. Затем валентности немного разошлись. Лилит посчитала, что ей одной танцевать не стоит, нужна ещё танцовщица или танцовщицы. Так появилась Тая, чьей специальностью был тоже этнический танец, но кельтский, а не цыганский, как у Лилит. Светлана Максимова пригласила одного из знакомых, который любезно предоставил целый арсенал изысканных этнических инструментов (например, тибетские музыкальные чаши). И только тогда, оглянувшись, все поняли, что действо будет с сильным этническим колоритом. Я бы даже сказала: панэтническим или мегаэтническим, но такие слова не приживутся.

 

Книга «Похвала бессоннице» вышла в издательстве «Русский Гулливер», презентовала её группа «Культурная инициатива». У ребят нашлось всё для воспроизведения видео и звука. И сейчас, через четыре с лишним года, мне не стыдно поблагодарить ребят за то, что они всё же рискнули впустить бременских музыкантов в свой городок. Кстати, сходство с героями сказки действительно было. Только никому не приходило в голову определить. Кто есть кто, музыка интересовала больше. Попросили двух операторов о съёмке, в результате получилось два двухчасовых файла, с которыми до сих пор не очень понятно что делать. Но вернусь к начале: репетиции шли полным ходом.

 

Моя задача была несложная: прочитать два-три текста и поблагодарить издателей. На репетициях по большей части просто сидела и смотрела-слушала. Так что некоторое впечатление от того, что же это будет, сложилось ещё до выступления. Мне казалось, что есть перегруженность. Могли возникнуть довольно серьёзные технические сложности при воспроизведении, например, песни певицы Багиры, и одновременно с ней клипа с её фото. С другой стороны, интересно было, как все участники действа смогут прочитать или показать свои произведения. Вопрос: что получится - висел в воздухе.

 

Репетиции были тяжёлыми, и их не хватило. Однако вечер удался. Он шёл в одном небыстром ритме. Надо особенно отметить работу концертмейстера, роль которого на себя взяла Светлана Максимова. Она нашла этот ритм, распределила время выступлений, помогла Дарку с порядком выступлений и сценарием. Теперь, четыре года спустя, смотря видео (фрагмент есть в ютубе), вижу, что это был праздник радости и вдохновения. Всем хотелось выступать, и у всех была эта возможность. Дарк мог сказать: я собрал самых разных людей, и им не было тесно друг с другом. «Похвала бессоннице» - действо уникальное.

 

Однако единичный случай – всего лишь случай. Дарк долго думал, каким будет продолжение. На размышление и подготовку ушло три года. В том же 2010 году возникла мысль о постановке по книге Олега Асиновского «Плавание». Предполагалось нечто вроде средневекового Пещного действа. Даже был написан приблизительный сценарий и разосланы письма с приглашениями. Но в силу обстоятельств действо так и не состоялось. И вот, в 2013 году, в феврале, возникла идея Красной Башни. «Башня» вполне традиционна – да хоть Башня Вяч. Иванова. Красная – потому что обивка на стенах балкона Башни – терракотового цвета, почти красная. Концепция была та же: собрать вместе людей, которые кроме пространства Башни нигде вместе не встретились бы. По форме собрание в Башне напоминало квартирник, но и отличалась.

 

Вот что сам Дарк по этому поводу пишет:

 

«Сие событие (открытие Башни) должно послужить началом серии вечеров: На Башне… У Дарка весьма амбициозный, заметим, план. Красная Башня должна стать тем местом, которое ограждает (можно ли так сказать?) Художника от враждебного ему (Вихри враждебные и прочее), злого, чуждого, неумного, агрессивного, несвободного и проч. Мира


Красный цвет отчего-то тут видится важным.


Непременное условие: участников вечера-встречи всегда семь. Включая и хозяина. Это и благоприятное число, и очень подходящее к размерам предлагаемого пространства: на одного человека больше – и тесно, на одного меньше – и дыра. По-настоящему, конечно, начиная со второго вечера, должен был бы отсутствовать и «хозяин» – дабы происходила полная смена и ротация. И Дарк думает над этим. А почему бы и нет?


Другое условие: чтения происходят (естественно) по жребию. Тянется спичка, однако ж не укороченная, а зеленая. Это остроумное цветовое решение было предложено другим участником открытия Башни.


Участники вечера первого: Александра Киселева, Марк Кирдань (движемся по ходу солнца от сидящего на порожке Башни Олега Дарка), Сергей Соколовский, Данила Давыдов, Наталия Черных, Марианна Гейде, Олег Дарк (замыкая круг). Вечер-встреча-открытие продемонстрировала разные стили, направления, точки зрения».

 

Первый вечер Красной Башни состоялся в марте 2013 года. Читались как стихи, так и проза (Сергей Соколовский) и вызывал сильную надежду на продолжение. Продолжение состоялось в конце мая того же года. Учатсники второго вечера – совершенно другие авторы, что, впрочем, и заявлено в своеобразном «манифесте». Читали Андрей Тавров, Евгений Никитин, Алёна Чурбанова (она прочитала изящные рассказы), Геннадий Каневский, Елена Горшкова. Из слушателей – кинооператор Алексей Ивянский. Он снял на фото портьеры Башни и потом, пропустив изображение через фотошоп, показал всем, какие именно на Красной Башне были портьеры. И в этот раз – люди, которых бы кураторы не позвали читать на одном вечере, оказались в одном пространстве и прекрасно слушали друг друга. Что до регламента, то он был небольшой: три стихотворения.

 

Но понадобился ещё год, чтобы идея вылилась в новое полноценное действо. Весной 2014 в «Русском Гулливере» вышла книга рассказов Олега Дарка «На одной скорости». Именно вокруг неё всё и завертелось. На этот раз решено было пригласить некоторых из прежних участников. Так снова возникли Стас Ноксвилл и Вук Стокер. Директором по музыке стал Игорь Лёвшин, соратник Дарка по «Эпсилон Салону».

 

Начал Дарк согласно прошлому опыту. Просмотрел видео, сделал записи к сценарию и разослал письма. Требовалось довольно большое количество аппаратуры, её поиски заняли довольно много времени и средств. На этот раз ареной предполагалась площадка салона «Классики двадцать первого века», где, в конце концов, всё и произошло.

 

Три репетиции прошли на Красной Башне. Поскольку аппаратуры было много, преимущественно не очень новой, на подключение уходило до половины времени репетиции. Зато другая половина всегда радовала: удавалось поймать то, что хотелось. Ближе к роковой дате начались вполне ожидаемые неприятности. То сгорела аудиокарта. То аврал у кого-то на работе. То шнур забыли, то микрофон фонит, то задержка в звуковоспроизведении.

 

Две репетиции были на месте выступления, в Чеховской. Елена Пахомова любезно согласилась предоставить место и договорилась, чтобы у «музыкантов» была возможность репетиции. Именно в Чеховке новички поняли, что значит война с аппаратурой. Опытные люди: Лёвшин, Вук и Мумик отнеслись к неполадкам философски.

 

Роковой день настал. Гости и зрители вошли в конце репетиции, и это было похоже на встречу с музыкой. Геннадий Каневский вспомнил начало фильма «Жидкое небо», который очень любит. И никто не вспомнил, что на репетиции хорошо бы пригласить человека, никак не участвующего в действе, чтобы он сказал, что получается со стороны. Так что играли почти вслепую, если так можно в данном случае выразиться, без ориентиров, что же получается. Саунд получился тяжёлый, накатывающий волнами, наподобие «Кью» или «Джой Дивижн». Выспали, кроме названных: Андрей Тавров и Марианна Гейде.

 

Рассказ «Фрейдистская дилогия» состоит из двух частей. Предполагалось, что первую часть будет читать Маргарита Каганова, она же автор обложки к книге, но не срослось. Между репетициями Алексей Ушаков записал чтение Маргариты. Героиня восседала на дереве в кольчуге (дерево – идея Олега Дарка, кольчуга – Маргариты). Эта первая часть, в видео, и открыла вечер. Который хочется назвать концертом.

 

Музыканты и чтецы действовали органично и в довольно высоком темпе. По ходу вечера возникали технические проблемы (например, звук в микрофоне пропадал), но это общему действию мешало только отчасти. По концентрированности средств это действо было намного плотнее «Похвалы бессоннице». По отзывам многих слушателей и зрителей, рассказ «Поспорили на сто рублей», исполненный Мумиком под его бас и самплы, а так же под самостоятельно сделанное им к этому рассказу видео, можно считать законченным произведением. Очень хорошо получилась первая часть повести «Эвтаназия», срежессированная Игорем Лёвшиным и им же исполненная. Как и во многих номерах, здесь компьютерный звук (голос) сочетался с живым (гитара), но именно в «Эвтаназии» этот опыт оказался органичным.

 

Я читала две вещи (вторую часть «Фрейдистской дилогии» и «своё стихотворение «Ветер южных морей»), импровизировала голосом в «Эвтаназии» и танцевала в «Железном потоке», изображая героиню в причудливой одежде.

 

Конечно, снова был перегруз. Но в этот раз было уже яснее, что и как делать с таким концентрированным материалом. Сразу же после вечера заговорили о том, что надо записать диск из того, что было наворочено. Чем и занялись. Снова на Красной Башне появилась аппаратура, снова часть времени ушла на подключение. И здесь были неожиданные открытия. Например, Дарк прочитал рассказ «Бриллианты» в несвойственной ему экспрессивной манере, чем привёл Лёвшина в восторг.

 

Опыты Олега Дарка вряд ли можно назвать законченными действиями. Они скорее ведут к чему-то (скажем, к появлению нового диска). Но настолько концентрированной работы и такой тёплой атмосферы, возникшей в пространстве людей, друг другу почти неизвестных, я ещё не видела. Теперь знаю, что она есть.

 

Наталия Черных