Накануне звезды. Из книги четверостиший

* * *

Черты, толковища, повадки

всех тварей кромешных кровей

да будут эпиграфом кратким

к навязчивой думе моей.

 

* * *

Не зная мзды за вековечный труд,

о как ты опрометчива, природа!

Увы, утробы меры не имут

у плотью оглушенного народа.

 

* * *

Небесный глас земного стана

воззвал и смолкнул... Потому

жизнь за ненадобностью стала

противна чувству и уму.

 

* * *

Мной еще не изведан рассвет.

Сон мой крепок, как смерти объятья.

И мертвы мои сестры и братья.

А, быть может, их попросту нет.

 

* * *

И плоть, и разум, и душа, и дух

суть я. И если первые в растраве,

то полбеды... Но я уже не вправе,

не в силах быть, когда последний - глух.

 

* * *

Года - как волосы ребенка,

светло провиденные в ночь,

из коих лунная гребенка

красу вычесывает прочь.

 

* * *

Мне светло.  Я довольствуюсь малым

по закону, по нраву, по средствам,

по летам,  по цветам побежалым...

В общем, истинно русским наследством.

 

* * *

Я сведал скорбь и нищету.

Но даже нынче, накануне

звезды, не сверг обитель ту,

которую воздвигнул втуне.

 

* * *

Вослед идущему поверь -

твоя судьба ему не бремя.

Его свое карает время,

как древний бог, как лютый зверь.

 

* * *

И телом омрачился бы и оком,

и тьму приял, цветущую багрово,

когда б не благо, коим ненароком

я наделен, и благо это - слово.

 

* * *

Прими мое проклятие, держава!

И сделай так, чтоб, едучи на рать

в худой броне, чешуйчатой и ржавой,

я чаял не крушить, но умирать.

 

* * *

Славен странствующий пешим.

Пьющий свет благословен.

Там себя и распотешим:

дух - из тела, кровь - из вен!

 

* * *

Блажит, взвалив напасти на горбы,

издревле люд без удержу и броду.

Так, может статься, обрести свободу

и есть смириться с тягостью судьбы?

 

* * *

Я взял тебя взаймы,

любовь, из груды хлама,

где свет утробной тьмы

и грех блаженней храма.

 

* * *

Как  даль пуста и бирюзова!

Как одиноки провода,

вотще исполненные зова

в нагое небо, в никуда!

 

* * *

Чистые дожди отморосили,

и молитвы умерли во мгле...

Более ни слова о России,

ибо нету оной на земле.

* * *

Я последнего слова еще не сказал.

Я еще до конца не угробил кирзуху.

Воссияй, моя мука, как свадебный зал,

обреченному... Нет! Обрученному духу.

 

* * *

Благодарение, коим венчаюсь,

утренним росам, вечерней заре...

Благо, что в мир я сошел в октябре

и на Весах, словно в люльке, качаюсь!

 

* * *

Завидная доля страданье избыть

святым и безудержным плачем.

Но выплакать боль - это память убить.

А что мы без памяти значим!

 

* * *

Есть вещи печальнее вечных разлук,

старинных гекзаметров строже -

потерянный рай, заколдованный круг,

забвенье и промысел божий.

 

* * *

Жизнь года стоит в забытьи,

студен её облик банальный.

И снегом, как слоем кутьи,

крыт времени стол поминальный.

 

* * *

Что, дружок, сомнений много?

И глаза туманятся?

На завалинке у Бога

будет дурью маяться!

 

* * *

Увы, ни при какой погоде

я не стяжал презент и ужин -

был раньше крайне неугоден,

стал нынче попросту не нужен.

 

* * *

И будет перевернута страница

последняя. И больше никогда

ночи пасхальной кроткая звезда

в зрачках моих уже не отразится.

 

* * *

Злой румянец. Поземка. Зима.

Вьется пар из простуженных глоток.

На веселых задворках ума

безутешный блажит околоток.

 

* * *

Когда глухая злоба бытия

кладет пути, что сумрачны и кривы,

так очевидны тайные мотивы

вельможных учредителей ея.

* * *

Удобней, бросив стремена,

слыть жертвой обольщенья.

В том нет беды, но есть вина,

которой нет прощенья.

 

* * *

Я себя узнаю по стихам

и на музыку строк прозреваю.

Я себе воздаю по грехам

роковым. Потому - уповаю...

 

* * *

Третий год пошел тысячелетью

третьему - возрадуйся! И все ж

обуха хладеющего плетью

сладострастной не перешибешь.

 

* * *

У праздных врат и суетных ворот

во утоленье голода и жажды

лежащих - бьют, ногами и в живот...

Не упади, дитя мое, однажды!

 

* * *

Все мы гамлеты отчасти,

все отчасти лошади

и при фарте в одночасье,

и на лобной площади.

 

* * *

Душе бесхитростной иного не дано,

как славить бога просто и радушно.

Рассвета летнего льняное полотно

глядит в лицо и дышит простодушно.

 

* * *

В какой степи ты стал травой,

знакомый разве по рассказам,

мой дед, на первой мировой

отравленный германским газом?

 

* * *

Выдумка звезд, без конца

и без начала живая -

тьма, породившая свет,

свет, претворенный во тьму.

Время течет через нас,

душу и плоть омывая.

О человечья тщета

сроки исчислить ему!

 

* * *

Пристало вечности из утлого угла

пригубить от звезды, как льда напиться,

коль спешка чувств во мне изнемогла.

А, собственно, куда мне торопиться?