Оксана Горошкина

Последний рейс

* * *

Рождённый быть никем — не станет всем.
Он невесом, не начат и неточен,
Как гулкое пространство междустрочья
В бескомпромиссной толкотне лексем.


В нём нет беды и, в общем, нет вины,
А лишь одна бессвойственность нагая.
Но если звёзд почти не зажигают,
Возможно, эти звёзды не нужны?


И дело в том, чтоб просто так стоять,
Не совершая ни броска, ни шага,—
Прозрачным, как вощёная бумага,
Пустым, как нераскрытая тетрадь.


* * *

Смерть начинает где-то с тридцати
Маячить, невпопад играть словами,
По пьяни не друзьям звонить, а маме
И в телефон рыдать: «Прости... Прости...»


Не в лоб, а деликатно, в мелочах,
Проявится отчётливость кончины —
В изгибе свеженайденной морщины,
В серебряных пометках на висках.


И кажется: ты молод и силён,
Испробовал любовь, познал ей цену.
Но над тобой лихие перемены
Уже висят дамокловым мечом —


И ты стоишь под лупой. На весы
Помещены дела твои и строчки.
И время ужимается не в точку,
А в остриё наточенной косы.


* * *

Сны беспечны. Сны — весны
Неразумной отголоски,—
Как зелёные полоски,
Тянутся на свет луны.


В руку сон летит мою —
Он сверкает и искрится...
Всё, что завтра мне приснится,
Я сегодня отмолю.


* * *

Обруби сплеча — спьяну, сгоряча,—
Что прожил крича, что не смог начать.
Оботри печаль с лезвия меча
И на боль свою наложи печать.


Знают сто из ста: всё излечит сталь.
Пусть душа пуста — не бросай поста.
К холоду креста приложи уста
И начни дышать с чистого листа.


* * *

Мы сидим, до упора открыв окно.
Ветер соболем льнёт к щеке.
В брюхе рыбины, стонущей и стальной,
Мы плывём по шоссе-реке.
Ты твердишь, что нас ждёт вон за той горой
Возвращение теплоты.
Я смотрю за окно. За окном прибой,
Камни, травы, кусты, кусты.
А шоссе-река тяжела, как вздох,
И долга, как моя тоска.
На приборной панели бельмом засох
След от солнечного плевка.
К безмятежно молчащим вдали холмам
Отползает мохнатый лес.
Закрываю глаза — и съедает тьма
Нас с тобою и берег весь,
Наделяя живое одной чертой —
Узнаваньем по шепотку:
«Обними меня, море, залей собой
Опостылевшую тоску».


* * *

Без лишней драмы и без претензий
Пиши о том, что тебя не ранит:
Вот жук уселся в букет гортензий,
Вот сад цветущий покоем залит.


А душной ночью в безлунной гуще,
Забившись в угол, обняв колени,
Тверди бездумно: вот жук цветущий,
Вот сад уселся в букет сирени.


Никто не умер

 

Давай представим в порядке фарса,
В порядке бреда, бадьи с лапшой:
Случилось что-то — и в нашей сказке
Никто не умер. Всё хорошо.


Жиреют принцы: казна, корона,
Охота, девки, пиры, кровать...
Зачем пытаться убить дракона?
Ведь можно просто не умирать!


В высоком замке сидит принцесса:
Томится, плачет — совсем одна.
Никем, кто вышел с конём из леса,
Она, конечно, не спасена.


И дни проходят без толку, то бишь
Подобно водке сквозь решето,
Ведь в нашей сказке (ну ты же помнишь!)
Никто не умер. Совсем никто.


В расход пуская сараи, фуры,
Дома, деревья,— да всё подряд! —
Летает в небе дракон понурый
(Совсем не мёртвый летает, гад).


Пытать удачу к большой дороге
Выходит каждый — и стар, и мал,—
Ведь смерти нету, и можно много
Тому, кто в жизни не умирал.


Как будто резко врубился тумблер,
И счёт безумный уже пошёл.
Но в нашей сказке никто не умер,
И значит, в целом — всё хорошо.


* * *

Мимо проносятся светофоры.
Ночь наползает на сонный город.
Время, стекающее за ворот,
Тянется, как нуга.


Что нам извечное постоянство
Цвета в сухом городском убранстве?
Что нам, охочим до дальних странствий,
Рыхлые берега?


Вещи собрав, натянув бейсболки,
Вольнолюбивые, словно волки,
Мы бы ушли далеко, надолго,
Только мы здесь сейчас.


Город ни держит, ни отпускает,
Ветром игривым вихры ласкает
И на барашках реки качает
Маленьких глупых нас.


* * *

Я замужем — за мужем и детьми,
За трещиной на потолке квартиры.
Я замужем за этим шумным миром
И за его бесцельными людьми.


Я замужем за речкою во льдах,
За стопкой старых книг на дальней полке,
За чудаком в забавной треуголке,
Живущим между строк в моих стихах.


Я замужем — с улыбкой на устах,
Пусть иногда становится так плохо,
Как будто я жена царя Гороха
И вот сейчас останусь на бобах.


И хоть вокруг твердят который год,
Что брака институт сейчас в опале,—
Я замужем. И, что б там ни сказали,
Я не подам, хоть тресни, на развод.


* * *

Пока не вылетел на землю
В последний рейс —
Сиди, синичьим спорам внемля,
И мёрзни здесь.


Следи, как снег летит колючий,
Ползёт трамвай.
Смотри внимательнее. Слушай.
Запоминай.


Как недосказанность привычна
В конце строки,
Так на снегу уместны птичьи
Черновики.

 

Да ты и сам уже уместней
Среди следов.
Не надо громких слов и песен,
Но будь готов —


И, ветром сорванный однажды
И им ведом,
Стань лёгким вестником отважным —
Простым письмом.


Лети туда, где свет бездонный,
Где встретит та,
Что наизусть тебя запомнит,
Прочтя с листа.