Галина Нерпина
Времена года
* * *
уже канун октябрьских ид –
и лень вставать чуть свет
уже на дереве горит
бессильный красный цвет
и в каплях бисерных дождя
осенний лист сквозит
как бы сквозь линзу проходя
он в воздухе висит
уже дыханием зимы
заворожен покой –
и сладок близкий ужас тьмы
под радугой слепой
АВГУСТ
красной иглой проткнувший
небо в четыре утра
и бабочку на подушке
и клен в глубине двора
слушает как в потемках
лету приходит конец
не посчитать потомкам
их годовых колец
яблоки с ветки брызнут
их собирают днем
между нелепой жизнью
и проливным дождем
КИЗИЛ
На зудящую кожу не падает тень
от изношенных солнцем стволов.
Зелена лишь тоска, да в кувшине ревень,
да заросшие скулы холмов.
Но собьёт меня с толку кровавый кизил,
его спрятанной свежести вкус.
Ты навеки когда-то
меня поразил,
в спелых каплях сияющий куст.
Потому что Спаситель увидел тебя,
потому что я скоро умру.
Всем известно давно,
кто пророс из копья –
тот бесстрашно стоит на ветру.
ПОДРАЖАНИЕ Р.КИПЛИНГУ
А день начинался рано
В сверкающем том краю.
Границами урагана
Там мерили силу свою.
По морю ходили смело,
Хоть был к ним Нептун суров.
Не царское это дело –
Учитывать розу ветров!
Все правильно было на свете.
И дождь, не щадя облаков,
Ловил в свои дружные сети
И лодки, и рыбаков.
Души не удержишь в теле,
В нем слишком много воды.
Но главное – что успели
Вернуться до темноты.
До самых краев налиты
Стаканы в неровный час.
Ты помнишь слова молитвы?
Прочти ее еще раз.
* * *
В.М.
Угрюм и странен человек –
но отразится свет
в глазах, утративших навек
свой первозданный цвет.
Бредет домой навеселе,
поднимет воротник.
И мысли сохнут в голове,
как спутанный тростник.
Постылых истин отставник,
Бердяева знаток,
он жизнь свою, как стопку книг,
на свалку отволок.
Идет теперь навеселе,
несет в руке винцо.
И отражается в стекле
помятое лицо.
* * *
Бог знает, по какой привычке
Откроешь в клеточку тетрадь,
Зажжешь свечу, рассыпав спички...
Не бойся, милый, умирать!
Скользит и кланяется пламя
И спотыкается, шипя.
Его короткого дыханья
С избытком хватит для тебя.
Летит расхристанная птица
И машет – вся я не умру! –
Морозной пылью серебрится
И рассыпается к утру.
И смуглым эхом строчек гулких
С тобой перемигнется тот,
Кто по заветным закоулкам
Тебя к финалу приведет.
* * *
Розы расцветают...
В.А. Жуковский
Нетронутая, полная весна –
которой человек уже не нужен.
Он слишком вероломен и недужен –
чтоб на него обрушилась она.
Зато деревья, птицы и трава
возьмут себе ее тепло живое.
А человек – пространство нежилое:
он просто нижет временно слова.
Вот он стоит с заточкою в руке –
и словом равнодушно точит слово.
И ничего не замечает снова...
И розы расцветают
вдалеке.
* * *
Волны рук поднимают перрон.
Ты куда нас увозишь, Харон?
Закачался огромный вокзал,
никому ничего не сказал.
Ни тому, кто так странно молчит,
ни тому, кто зубами стучит,
кто прижался к девичьей ноге,
у кого ржавый гвоздь в сапоге...
Лишь тому, у окна – одному.
А уж он никому, никому.
* * *
Неутомимый
четырехсотлетний
звук колокола покрывает летний
прошитый тенью город на песке...
Глухой звонарь
висит на волоске.
Блеснет на дальней крыше черепица.
Звонарь висит себе – и в даль глядится.
И различает
что-то там вдали.
И дух любви восходит от земли.