Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ |
Центр |
Елена ПогорелаяОб авторе: Поэт, литературный критик. Родилась в г. Заречном Пензенской области, живет в... |
Полина КорицкаяОб авторе: Родилась в Томске, живет в Москве. Окончила Литературный институт им. А.М... |
Вадим СтепанцовОб авторе: Российский поэт, автор песен, певец, музыкант и актёр. Создатель Ордена... |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Нина ГейдэНа полотне судьбы***
Разбег пера – пора прогулок пеших в раздолье незабудок полевых. Там ситцевые платьица трепещут под ветром на верёвках бельевых.
Там осы подбираются к варенью, как сердце подбирается к любви – и вопреки чужому наставленью вскипает своеволие в крови.
Хватает шпагу юность: лишь посмейте с престола наваждение сместить! Там жизнь – не разорённое поместье. Там время строить, не сжигать мосты
и не уютом чинным счастье мерить – упорством разыгравшихся стихий. Там с дерзким самомнением бессмертья для Вечности слагаются стихи.
А что же здесь? Душа ещё витает под облаками – в шрамах болевых, но незаметно память выцветает, качаясь на верёвках БЫЛЬевых.
***
Очень больно перечитывать дневники – кажется, умирала уже не раз. В старых замках любви – забвения сквозняки: там нет и следа – ни моей ноги, ни тех, с кем в бессмертье искала лаз.
Очень странно из плоти дитя слепить – материнством плыть, как цветной рекой: колыбельные петь, лепетать, любить, ссоры нежно латать, тихо слёзы лить – а потом на прощанье махать рукой.
Очень трудно понять, что условна жизнь. Было детство всерьёз, остальное – что ж, понарошку как будто… Песок бежит всё быстрее в часах, и судьбы пажи разнесли все посылки: сиди – итожь,
перечитывай письма и дневники, сочиняй для грядущей зимы сонет – и гаси бесполезные маяки: ни одной души, ни одной руки не привлёк обжигающе яркий свет.
***
Наверно, было слишком много красок на полотне судьбы и тех плодов ворованных, что после всех утрясок- усушек – не оставили следов.
Лишь памяти земной переизбыток чуть-чуть горчит – и ночи так тихи. Был мир перевоссоздан и испытан на лёгкость – воплощением в стихи.
Забывшие любовный лепет руки сжигают невесомые мосты – и лепят одиночества фигурки из пересохшей глины пустоты.
***
От старости до страсти – только миг, и путь назад длиной в судьбу – недолог Соперекличкой букв язык достиг слиянья тайн земных, поднявши полог
заката и взметнув цветной подол рассвета – с одинаковым раденьем. Так бытия остывший чай спитой вновь дразнит ароматом возрожденья.
С тобой не захандрить, не захиреть, переходя с хорея дней на дактиль, язык мой – богоизбранный хитрец – не созерцатель ты, а созидатель.
***
Образы-символы – образа застят и ловят в сеть вымыслов: сколько ни обрезай нити – всё их не счесть.
Дрожью проходит через судьбу жизнефантазий рябь. Страсть посылает тюрьму-суму, лёгок житейский скарб.
Вольной любви светотанец дней до святотатства лих, но оправданьем души моей станет крылатый стих.
***
Всё в моей жизни вершилось само собой: ткала узор расставаний, растила сына и, уходя в стихотворный сухой запой, всё, что не вынести было, переносила.
Только любовь себе выбрала я сама – в жанре печально смешных неземных утопий. Эта любовь сводила меня с ума и с окружных дорог, уводящих в топи.
Эта любовь – как заноза в моей судьбе: вперила взор в меня, оперив поэтом. Эта любовь возвращала меня тебе, даже когда ты меня не просил об этом.
***
По счетам старинным заплатила, а по новым – заплачу потом. Прорвана непрочная плотина – вынес из судьбы шальной поток.
А потоп случится – Атлантидой пусть под воду прошлое уйдёт. Оплети руками – наплети мне сказок, как корзин – на смерть вперёд.
Собери мне райской земляники – и уснём, от счастья разомлев. Поднебесье цену заломило за любовь на каторжной земле.
***
Украсть чужое – право же, пустяк. Сундук, где все дары хранят, не заперт. Украсть чужое и украсить так, что вдруг своим покажется внезапно –
вот лучшее лекарство от потерь. Раскрою дней счастливых яркий веер. Жизнь сорвана давно уже с петель – а я пред нею всё благоговею.
Украсть и подарить любви вагон – и быть за все неистовства в ответе. Нет ничего на свете своего – как ничего чужого нет на свете.
***
Я выросла из жизни, как из шубки, добротно мамой сшитой – на мороз. Я выросла из жизни, как из шутки нелепой – меня больше не морочь,
любовь, свои капризы повторяя в бескрайней хаотичной тесноте, где ад неотличим порой от рая – и всё не так, и все вокруг не те.
Мне шубка жмёт – не греет, износившись, но помню, как старалась мама шить. Мне бабочкой бы к солнцу возноситься, но продолжаю гусеницей жить.
***
Зеркала зарекались: ты будешь вечной – черт твоих неизменность в потоке лет сохраним, как надёжный автоответчик, превращая в искусство святую лесть.
Зеркала заругались: а что мы можем – ты сама излучать перестала свет. Мы печали на веках твоих итожим – и меняет обличье уставший век.
Зеркала-заратустры увещевают: ты не с миром сражайся – с самой собой. И со смертью рожденье моё сшивают кропотливо и тайно иглой тупой.
***
Жизнь – это многогранность поражений в победах, и удач в пустых делах. Я – только многократность отражений и в будущих, и в прошлых зеркалах
чужих судеб и лиц – в анфас и в профиль, открытых мне иль обращённых в даль. Сама я отражала только строфы – поэзии таинственный портал
заманивал двойной природой слова. Ругала я кривые зеркала – и руки к ним протягивала снова и альтер-эго своему лгала.
Зеркал разбитых ранили осколки, но я их берегла, как часть себя – несовпадений тайной подоплёки, дразнясь, не объяснила мне судьба.
Зеркал уже осталось так немного. Из жизни выпав, словно из гнезда, я взгляд ловлю всевидящего Бога – песчинка у подножия креста.
И осень хороша ещё круженьем из обихода вышедших монет. Как много было слов и отражений, но в зеркале меня, как прежде, нет.
***
На самой верхней – самой верной ноте я буду петь твою случайность здесь, мгновений мимолётные длинноты выкладывая жемчугами действ
и перламутром слов – они любовью сотворены, они не от ума. Ещё скажу наперекор злословью, которое сгустилось, как туман:
теперь уже не верить слишком поздно, что только Бог – нам высший судия, ведь это Он легко и виртуозно нас вылепил из глины бытия.
К списку номеров журнала «ЮЖНОЕ СИЯНИЕ» | К содержанию номера |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыКАШТАНОВЫЙ ДОМСИБИРСКИЕ ОГНИВРЕМЕНАКыштым-ГраниСОТЫВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕБАЛТИКА-КалининградНОВЫЙ СВЕТНАЧАЛОСлово-WordКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовСВОЙ ВАРИАНТГРАФИТИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:Пятью пятьКочегаркаРусское вымяЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтОСОБНЯКСЕВЕРЛИТЕРАЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕЮЖНЫЙ УРАЛИЛЬЯСеверо-Муйские огниАРГАМАК-ТатарстанСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИГВИДЕОНИНФОРМПРОСТРАНСТВОСорокопутДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬТело ПоэзииБАШНЯБЕЛЫЙ ВОРОН22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬДЕТИ РАФУТУРУМ АРТАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЧЕРНОВИКЗАПАСНИКЗИНЗИВЕРЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗЗНАКИ11:33ВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯ |