Дни догорают как поленья. Стихотворения

Родился  в г.Житомире (Украина), по образованию  филолог. На родине его окрестили «человеком- оркестром». Один во многих лицах: музыкант, певец, композитор, поэт, драматург, журналист, продюсер, модератор культурных программ. Чувствует себя счастливым человеком, потому что занимается любимым делом, имеет хорошую семью. Сергей Лазо – автор 17-ти книг и шести дисков. Член Союза писателей и Союза журналистов Украины, лауреат ряда украинских и международных премий. Концертирует, неразлучен с гитарой. Любит живопись, современную хореографию и путешествия на воздушном шаре. Большой поклонник джаза.

 

***

Дни догорают как поленья,

Огонь бежит по острию,

Сентябрь и светопреставленье

На разноцветном барбекю.

Река становится прозрачной,

И в остывающей воде

Сбегает время не растраченным,

Не найденным никем, нигде.

Под вечер так согреться хочется,

Палить листву, костры, дрова,

И заморозки, как одиночество,

Пророчат снежные слова...

 

***

И  мир  один, и мы одни,

И как в печи  горят поленья,

В нас трансформируются дни

В паранормальные явленья.

Видать, использован лимит

Логичных выводов и акций,

И вхолостую дребезжит

Земная цепь реинкарнаций.

Гримасы жизни, диво-смерть,

Ужасный лад, удобный хаос,

Стреноженная круговерть

И ковыляющая жалость.

И царь – не царь. И вождь – не вождь.

И самозванец – вор в законе.

И льёт с небес кислотный дождь,

Мы не в стране живём, а в зоне

Чванливой жадности людской

Да олигархости тюремной,

C надёжно запертой душой

Kоленопреклоненной

Пред тем, кто смотрит с вышины

На эти смены декораций,

И пляшут ангелы войны

На сцене сплошь из ассигнаций.

 

ДВАЖДЫ  ЕДИНОЖДЫ

1

Ничто не вечно -

правы мудрецы.

Да, всё проходит, и горят причалы.

Всё в этой жизни отдаёт концы,

Сулившие великие начала.

Разобран по мгновеньям детства дом,

Повыцвели друзья на старых фото,

И даже не мечтается о том,

Чтобы обнять из прошлого кого-то.

Сплошь дефиле изношенных обнов,

Нестройный шаг усталых поколений,

Ведь и стихи –

теперь лишь горстка слов,

Рассыпавшихся от прикосновений.

И нас забудут, как забудут всё,

Чем бредили, и что долбило в темя,

Развеет, разбросает, унесёт,

Как тает снег и соль, и боль, и время…

Всё зябче в прохудившемся пальто,

И ни в какую босиком по лужам,

Вот и живёшь, покуда веришь в то,

Что может быть ещё кому-то нужен.

 

2

Разложен на мгновенья детства дом,

Вчерашние друзья повыцвели на фото,

И никакой отчаянности в том,

Что не  вернуть из прошлого кого-то.

Всё забывается. Теряется весло.

Нам дважды не войти ни в реку, ни в мгновенье.

Жизнь безоглядна  –

чаще сны назло,

Не терпящие слёз и откровений.

Но есть миры – и правы мудрецы –

В чьих безднах даже души не бывали,

Да, на земле всё отдаёт концы,

Но есть концы, сулящие начала.

И мы снимаем слой камней, глубин,

Пытаясь уяснить

– настырный папарацци! –

Как жил народ,

и что он за один,

Исчезнувших цивилизаций.

А после с удивленьем узнаём:

Путь жизни так же каменист и труден,

Хотя теперь под колокольный звон,

А много раньше – под шаманский бубен.

Ну что же, до скрещения эпох,

Где хроники Акаши. Где анналы.

Где горестно на нас взирает Бог,

А дом людской, как бриг, летит на скалы…

 

ЖИВОПИСАНИЕ

Блистало портмоне

Пейзажами Моне,

Мечталось сдуру…

Я радостно шагал,

Живописал Шагал

Меня с натуры.

Лилось пино-нуар,

И старый Ренуар

Касался кисти…

Деревья  в неглиже,

Квадраты Ф. Леже

Сжигали листья.

Сюжеты – не  цена,

А  дни – дощатый на-

стил  велотрека.

Изгибы рук и спин

безликих балерин,

Но не Лотрека.

Без красок мне каюк,

Рука в кармане брюк,

Глаз по-бандитски.

Плевать, что вверх, что вниз.

Свобода. Импровиз.

Василь Кандинский.                                                                        

 

АЭРОПОРТ

Расстреляли аэропорт.
И в растерзанных переплётах
Пассажирские тени без счёта
Задом следуют наперёд.
Расстреляли аэропорт.
Арматура. Развалины. Гарь.
И у края таможенной планки
Обгоревшие – в очередь – танки,
Дулом тычась в блокадный январь.
Ночь. Буржуйка. Подвал. Фонарь.
Взрыво-взлётная полоса.
Сны сгоревшего самолёта
И чего-то, когда-то, кого-то.
Едкий дым, опаливший глаза,
Всеобъемлющие небеса.
Что за рейс? И когда полёт?
Нет, не борт покидает сушу –
Улетают солдатские души,
И никто не ведёт им счёт...
Крестовина.

Аэропорт.

 

БЕЗЫМЯННЫЕ …

Безымянных поэтов не меньше, чем могил безымянных героев.

В каждой ереси вдохновенья их неслышимые голоса.

Они тоже любили женщин, принцы, пьяницы и изгои,

Дирижёры немого пенья в опрокинутые небеса.

Безымянных поэтов не помнят, ведь не зрелище и не пряник.

Безымянные – просто чудо, когда стала вином вода,

Когда время вдруг сносит кровли, и всплывает из вод «Титаник»,

Пирамиды из ниоткуда, Атлантиды из никогда.

Для счастливцев конец – начало. Разве слава была безгрешной?

Игры в классиков, сколь ни лестно, прозаичнее, чем газпром.

И всего-то: Ковчег причалить да пройтись по волнам неспешно.

Все, от Данте до сих, безвестных, все сидим за одним столом…

 

СКУЧАЮ

Скучаю раньше, ещё до отъезда,
До профиля в окне вагонном,
Скучаю до выхода из подъезда,
До лиц вокзальных, чужих и сонных.
До очереди у касс –
Скучаю
Ещё до решенья на днях уехать,
Морщинка разлада у глаз – сличаю.
Ногам – не к спеху. В душе – прореха.
Задолго до этой возни чемоданной
Вдруг сердце ноет, зачем – не знаю.
Ещё когда в зеркале, просто в ванной,
Уже обречён. Уже скучаю.
До всех приездов твоих неспешных,
До всех отъездов вовсю бестолковых,
До всех звонков целомудренно-грешных,
Забытых старых, убитых новых –
Скучаю. Скучаю.
Война вагонам.
Даже пока ещё рука в руку.
А что билет, зажатый в ладони?
Индульгенция на разлуку…