Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | Проект АРЕаЛ | ГЕОЛОГИЯ | Только для своих | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ | Спонсоры | Связь с координатором портала |
Центр |
Юрий Моор-МурадовОб авторе: Прозаик, драматург, критик, выпускник московского Литературного института имени... >>> |
Константин МатросовОб авторе: Родился в 1987 году в городе Нерехта Костромской области. Живу в селе... >>> |
Константин ЛеонтьевОб авторе: Родился в 1969 году в Барнауле. Окончил среднюю школу № 79. Работал на... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Елизавета МартыноваВоздух дороги. СтихотворенияЕлизавета Сергеевна Мартынова (Елизавета Данилова) родилась в 1978 году в Саратове. Окончила филологический факультет Саратовского государственного университета и аспирантуру при нём. Кандидат филологических наук. В — доцент кафедры русского языка и культуры речи СГАУ им. Н.И. Вавилова. С 2008 года по настоящее время – главный редактор журнала «Волга – ХХI век». Публиковалась в журналах «Наш современник», «Волга – ХХI век», «Луч», «Вайнах», «Введенская сторона», «Русское слово» (Чехия), «Подъём», «Русское эхо», «Новая Немига литературная», «Сура», «Гостиный двор», «Отчий дом», «Камертон», «Великоросс», в альманахе «Новые писатели России», коллективном сборнике «Новые имена в поэзии» (Москва) и других изданиях. Лауреат премии им. Юрия Кузнецова от журнала "Наш современник" (2008), годовой премии журнала «Сура» (2013). Автор книг "Письма другу" (2001), "На окраине века" (2006), "Свет в окне" (2009), «Собеседник» (2012).Член Ассоциации Саратовских Писателей и Союза писателей России (с 2016 г.)
Воздух дороги
Кому любовь свою ни говори, Слова опять истают до зари И снег смотает голубую пряжу, И стаи птиц разрежут небеса, Послышатся слепые голоса Из прошлого, с которым я не слажу.
До крови ранит, но не рвётся нить, И я не прекращаю вас любить, Ушедших ни на миг не отставляю. И снится мне окраина небес И светлый сад, и тёмно-синий лес, И дом, в котором ждут и умирают –
И снова ждут. И жизнь течёт сама, И нету в ней ни горя, ни ума, Легка-легка, как будто птичья стая. А я во сне летаю тяжело И разбиваю тёмное стекло Меж адом жизни и небесным раем.
Там живы все. И мама, и друзья, И бабушка, и те, кого нельзя Увидеть, но забыть их невозможно. Сиянье душ и отблески планет, Их навсегда неутолимый свет – И снег, летящий в мир неосторожно.
Я там жила, в завьюженной степи, В ночном дому, где темнота слепит И где лучина освещает песню. А выплачется песенка когда, Тогда метель и горе – не беда, В прошедшем сгину, в будущем воскресну.
***
Опять листвы просвеченная медь, Сквозняк берёзы бело-синеватой. И снова можно плакать и неметь Пред красотой такой же, как когда-то Давно, за много лет до наших дней – Чем раньше, тем прозрачней и ясней. Здесь жили деды. Мельница кружилась. Казалось, что сам воздух был крылат. А если что, как песня, не сложилось – В муку перемололось наугад. А если что, как листья, облетело – Так это моей бабке на венок. Чернеют птицы в небе чистом, белом. И мы живём. И Бог не одинок.
***
В ночной дали прольётся поезд Наплывами из перестуков. Пульсирует дороги повесть Мерцаньем звёзд и тихих звуков.
Перекрывая расстоянья Своей мелодией пустынной, Состав летит легко и рьяно, Но вот на станции застынет.
И в это самое мгновенье Я вдруг пойму, что здесь когда-то Остались предков поколенья В земле, ни в чём не виноватой.
Зачем я мимо проезжаю Деревни той, в которой жили Они так тихо, не мешая Друг другу и небесной были?
Остановиться бы, остаться В бараке ветхом и дощатом, И тёмным звёздам улыбаться, И облакам, грозой измятым.
И дожидаться до рассвета С дежурства мужа или сына, И песенку, что не допета, Тянуть чуть слышно и наивно.
***
Чьи это гены во мне говорят, Властно зовут по России скитаться, В дикую степь, в гулевой листопад, Хоть мне давно уже не восемнадцать?
То ли в кибитке, а то ли пешком, С поездом шумным, с надеждой тревожной – Всё же покину постылый мне дом, Так, что вернуться назад невозможно.
Да и к чему? Ведь земля широка, Каждая ночь может стать роковою, И разливается в небе река Птиц, улетающих над тишиною.
Мы-то не птицы, да песня долга, Стелется степью да вяжется шалью. Звуки раскатятся, как жемчуга, Вырастут звёзды на месте печали.
В чёрную полночь за рыжим костром Тень танцевальная движется следом, И осыпается ржавым холстом Воздух дороги, ведом и неведом.
***
Косматые ветры играют огнями окраин, Но ветры и сами – игра им неведомых сил. И ночь распрямляется, всей чернотой догорая, И падает в небо размахом обугленных крыл.
Светлеют листва и домов невысокие стены, И чуть приглушённей – блеск уличного фонаря.
Как жили мы долго и как расставались мгновенно – Об этом окраина помнит и знает заря.
И пение птиц, и сияние облачной пены, И воздуха тонкого сумрачно-грустная медь – Всё это о нас говорит, и всё это нетленно, Круженье, движение жизни сильнее, чем смерть.
***
Деревья начинаются с мечты Об их стволах, о кронах незнакомых, О чёрных гнездах – тихих, невесомых На уровне лазурной высоты.
Деревья начинаются с ворон, С их тишины тяжёлой, полусонной, С их выкриков, гортанных и огромных, С томительной зимою в унисон.
Деревья начинаются с листвы Прозрачной и просвеченной навечно – В обнимку с фонарём стоят беспечно Они, не поднимая головы.
Деревья начинаются с тебя, Огнём зелёным в сердце прорастают, Как горькая весна, как злая тайна И добрая — соседствуют, скорбя.
Ты не умеешь вырваться уже Из душного цветения мирского, Из лиственного шума городского, Пока не вспоминаешь о душе.
***
Того что было, не вернуть. Дорога верная поката. Преодолев нелёгкий путь, Душа касается заката.
И всё, что с ней произошло, Умыто смехом и слезами, И чьё-то белое крыло Качается перед глазами.
Веди меня, мой дивный друг, Мой странный спутник безымянный, Сквозь боль, и нежность, и испуг В иные дни, иные страны.
Там снег белее, чем всегда, И невозможное возможно,
И осторожная звезда Дрожит над городом тревожным.
***
Костры – Дон Кихоты осени, Оранжевы и остры, Себя в синий воздух бросили До сумеречной поры.
Качаются – не кончаются Их пламенные бои, Как будто звезда-печальница Роняет искры свои.
И на костров неистовство Смотрит речная мгла, Пристально смотрят пристани И тихих вод зеркала.
Вода утекает медленно, Огонь погасает враз. Ночные костры последние Не помнят меня сейчас.
Их время уже закончилось, Их пепел совсем седой. ...Я стану костром пророческим И никогда – водой.
***
Чёрного неба тягучий мёд Льётся за горизонт. Кто эту тяжкую сладость пьёт Вместе с ночной слезой –
Тот навсегда свободен, а я Слишком земной была, И оставалась – летя, скользя, Птицей гнездо вила.
Чёрной звездой сияло оно В гуще лохматых крон, И облетала его стороной Стая старых ворон.
И обходили сплетни его, И миновала беда, Но капля неба – всего-ничего – Однажды коснулась гнезда.
И вот, как пропасть, зияет оно, И видно в его окно, Что смерти нет, И уже всё равно, И боль отменить не дано.
И видно: бежит затяжная вода По стёклам домов людских, По зеркалам невинного льда, Светлым глазам тоски.
И всё скрывает небесный дождь: Души, сердца, крыла, И обнимает синяя дрожь Землю, где я жила.
***
Другая плотность зрения, мой друг. Пора душе лучиться и дробиться, Преодолев свой тягостный испуг, Себя увидеть облаком и птицей.
Её глаза в себя отворены, И стёрлась зыбкая перегородка Между простором, заключённым в сны, Калиткой кроткой, памятью короткой.
И дотемна по саду ей порхать. Гнездо не свито, песня не допета. И разве могут души отдыхать, Когда наступит радостное лето?..
***
Под крышей будет гореть фонарь, Как раньше и как всегда, И снег заискрится старинным «встарь», Замёрзнет в реке вода В году две тысячи никаком, Забытом на много лет, Поскольку я возвращаюсь в дом, В котором меня больше нет. А я любила и здесь жила, Сгорала сто раз дотла, И воскресала как свет фонаря В прозрачной реке января. И если меня ты забыл опять, То повода нет умирать. Осталась надежда на что-то ещё, Что нас обоих важней – На белый снег, на небесный шёлк, На праздник далёких огней.
***
Начинается осень. Щербаты ступени её. Эта лестница нас на чердак голубиный уводит. Там все стены исписаны разною глупостью вроде «Саня З. + Марина», и тоненький ветер поёт –
Паутину колеблет, рассеянный свет рассыпает. Только выйдешь на крышу – весь город, гляди, пред тобой: Здесь темнеет овраг, дальше синяя Волга мелькает, Шпиль готический в небо уткнулся упрямой иглой.
Эта осень меня укрывала столиственной мглою, Уводила в упорную, гордую горесть любви. Что теперь от неё, осторожной и скромной, я скрою? Ржавый лист паутиной знакомых морщинок овит.
На доске рисовала мелком ярко-белым и жёстким, На асфальте – дождём, самолётиком – на синеве. Эта осень прошла. Стала женщиной взрослой. Эта взрослость её не укладывается в голове.
И сбивается слог, и уходит привычная гладкость, И ступени щербаты – на память, на счастье, на боль. До свидания, осень. Прощай, моя радость. Хорошо навсегда, до конца оставаться собой.
***
Всю ночь горевала свеча И залита воском клеенка, Как будто земная печаль Звучала тепло и негромко.
И будто бы солнечный свет, Такую невинную малость, Душа разделяла на всех, Кому она близкой казалась.
Растаяла... Что же теперь? Живу я, себе незнакома.
Скрипит приоткрытая дверь, И ветер гуляет по дому.
***
Всё это было когда-то В дальней и плавной дали: Звёздами пахла мята, Стыли ромашки в пыли.
И деревянная дача Вечной казалась мне. Жизнь, много жизней знача, Тайной была вполне.
В ней ковыли мерцали, Пела гвоздики кровь, И над землёй печали Месяц нахмурил бровь.
И восходили лица, Полные тишины: Кроткие, словно птицы, Нежные, словно сны.
Бабушка песни пела Так, что земля цвела. Звёздами небо кипело И мама ещё жила.
А всё остальное – пропасть, Там, у резных ворот: Тёмной дороги прорезь, Сомкнутый небосвод.
***
Я закончила старый рисунок И закрыла вечерний альбом. В серый город спускается сумрак, Чёрной ласточкой – в медленный дом.
День сегодняшний доверху полон – Завяжу, как дорожный мешок. Мимо книжных заставленных полок Чёрно-белый скользит ветерок.
Он крылами касается остро, Он о прошлом не помнит уже. Расставанья пустынная росстань – Не на свете, а только в душе.
Хорошо, я с тобою согласна: Уходить надо ночью — не днём,
Оттого что вся нежность напрасна, Оттого что мы только вдвоём.
Я закончила старый рисунок. Время холоду и темноте, Время снегу, когда через сумрак Свет проступит на ветхом листе.
***
Нам надо подготовиться к зиме: Заклеить окна и купить картошки. Кто знает, у зимы что на уме, На сердце что, и в будущем, и в прошлом – Снега, снега... Тропинку протоптать Нам надобно под окнами своими И уходить уже, и ускользать От бед глухих по белизне равнины. Здесь лыжников и беглецов не счесть, Лыжня вдоль леса тянется, петляя, Впадая в синеву, теряя блеск, Саму себя перечеркнув, теряя... Давай на склоне белом постоим И помолчим мгновение-другое О том, что нам известно лишь двоим – Прозрачное, скользящее, тугое, Как ветер, что шумит уже в ушах При спуске с гор свистит, не умолкая, И вот лицо твоё уже в слезах, Перед зимой исчез недолгий страх, И тёплый снег в твоей ладони тает.
***
Весь воздух сер и синь, и серебрист, И запахами города расцвечен. Но жизнь твоя – пока что чистый лист, Не порван, не измят, не изувечен.
Ты ощутишь свободу и весну И тайный дар преображать предметы, И жар земли, и неба тишину, Росток травы и древнюю комету
Как близкое – руки не отводи, Не отводи ни голоса, ни взгляда. И облако души, прижатое к груди, Окажется неумолимо рядом.
***
Весь вечер пели соловьи, А птицы прочие молчали Во имя веры и любви И нерастраченной печали.
Лучилось небо над землей. Сирень рвалась через ограду, Как это пенье, – к нам с тобой, Когда гуляли мы по саду.
И влажной тяжестью дыша, Земля струилась под ногами Цветком, движеньем мураша, Шурша под нашими шагами.
Её душа травой жива, И в ясный вечер стало ясно: Она по-древнему нова, Она по-новому прекрасна.
Земля озвучена судьбой, И соловьи взывают: верь ей, В её крылатые деревья, В закатный свет над головой.
***
Окно, В котором цветёт сирень – Оно остаётся мне, И нежный свет, И живая тень, И облако в глубине.
Я нарисую это окно, Море лиловых крыл, И тех, кто жил здесь Давным-давно, И тех, кто о них забыл.
И тех, кто не помнит Теперь себя, Стоит у небесных врат, Прижав к себе Охапку дождя, Светом его богат.
К списку номеров журнала «ЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬ» | К содержанию номера |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыКыштым-ГраниПятью пятьКочегаркаСОТЫРусское вымяВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГОСОБНЯКМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНСЕВЕРДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕЛИТЕРАЮЖНЫЙ УРАЛБАЛТИКА-КалининградСеверо-Муйские огниНОВЫЙ СВЕТСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИНАЧАЛОКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИСлово-WordГВИДЕОНКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАСорокопут [Lanius Excubitor]ДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовТело ПоэзииГРАФИТБЕЛЫЙ ВОРОНИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимДЕТИ РАФУТУРУМ АРТЧЕРНОВИКЗИНЗИВЕРЛИКБЕЗВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:ЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕИЛЬЯАРГАМАК-ТатарстанИНФОРМПРОСТРАНСТВОДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬСВОЙ ВАРИАНТБАШНЯ22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЗАПАСНИКЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЗНАКИ11:33АЛЬТЕРНАЦИЯ |