Без лишних восклицаний. Стихотворения

* * *

Не читай газеты, человече,

Постоянный нервный разнобой,

Уличную торопливость речи…

Пусть они волнуются тобой.

 

Что тебе – в канаве или луже

Найден труп вчерашнего суда?

Что тебе неизлечимый ужас

Новостей их? – Ржавая вода.

 

Что тебе расхристанное слово,

Времени каприз и перифраз?..

Почитай печального Иова.

Бог идёт. Проходит мимо нас.

 

Сердце забывает разговоры,

Утренний туман и снег свобод.

Бог идёт. Передвигает горы.

Скажет солнцу – солнце не взойдёт.

 

* * *

Вонми, мой Бог, вонми моим речам,

Не посмотри, что я устал и грешен.

Когда изводит дни мои печаль,

Пошли того, кого смогу утешить.

 

Кому скажу:

– И мы с тобой близки!

И мысли, от которых нам не спится!

Спасенья не бывает без тоски,

Тоски по небу – беспокойной птицы.

 

Её круженья странны и резки,

Но с нею, как с душою, не слукавишь.

Спасенья не бывает без тоски –

Мы на пути спасенья, мой товарищ.

 

ХИТОН ХРИСТА

 

Воины же, когда распяли Иисуса,
 взяли одежды Его и разделили
на четыре части, каждому воину
по части,  и хитон...

Ин. 19, 23

 

Земную ось сорвёт снаряд фугасный,

И белый стронций упадёт дождём,

И станет океан моторным маслом…

Нам надо оставаться со Христом.

 

Держаться за края Его хитона

Последней верой в полноте времён,

Когда планета делит раздражённо

И океан, и масло, и хитон.

 

СОЗЕРЦАНИЕ СТРЕКОЗ

 

Ни возводим, ни штурмуем дворцы,

Созерцаем мы полёт стрекозы,

Потому что мы с тобой мудрецы,

Русских сумерек и снов Лао-цзы.

 

Поглядим на стрекозу сквозь прищур

И на муху, что летает едва.

Много мудрости – опять чересчур,

По утрам опять болит голова,

 

Ноет сердце, что спивается край,

Не отходит от гражданской бузы…

Потому что это вам не Китай,

Русских сумерек и снов Лао-цзы.

 

* * *

Друзья мне пишут: снится Воркута –

И улицы знакомые, и люди.

И будет время, как-нибудь они

Заедут, если только время будет.

 

Читаю письма. Думаю о снах

В них Воркута мне никогда не снится.

Хотя со мною рядом, как жена,

Зубная щётка, чаша и цевница.

 

Как я ни жил, о чём ни сожалел,

Какую бы ни выбирал дорогу,

Но мне не снится город Воркута…

И слава Богу.

 

Как может сниться мой убогий край?!

Где снег да пыль,

Да пыль со снегом снова.

Неужто в ваших светлых городах,

Друзья мои,

Порою так хреново?

 

МОНАСТЫРСКИЕ ДЕРЕВЬЯ

 

У деревьев нет таких минут,

Что никак не пересилить тьму,

Никого они не предают,

Не желают сдохнуть никому.

 

Никому не скажут: – Прах земли!

Ты не человек, а муравей…

Молятся, чтобы укрыть смогли

Путников от зноя и дождей.

 

Если на ветру и пошумят,

То уймётся ветреная дрожь…

Почему, сердечный мой собрат, –

Под ветвистым деревом вздохнёшь,

 

Пожалеешь ближних бедолаг,

Поглядишь на утренний пейзаж –

И пойдёшь на рынок и в кабак,

И пойдёшь кого-нибудь предашь?

 

ОСЕННИЙ КРЕСТ

 

Неприхотливы здешние места –

И ты привык к дождям и глухомани.

И упадёшь под тяжестью креста –

Не жизнь, а осень! Только снова встанешь.

 

Чего бы ни смотреть на мелкий дождь?

Смотреть себе без лишних восклицаний.

Надолго осень. Разве с ней умрёшь?

С ней умирать невесело. И встанешь.

 

И не захочешь уезжать из мест,

Где столько о других краях проплакал,

Где железнодорожный переезд

Опаснее осеннего маньяка.

 

Обычный крест – передохни и встань.

К тому же, всё равно тебе не спится.

И тепловоз въезжает в глухомань –

Даёт гудок. Наверно, из столицы.

 

РАЙОННЫЙ ХРАМ

 

В райцентре построили храм –

Небольшой,

Спасаясь от русской печали.

Всем миром его возводили –

С душой,

Как прежний когда-то ломали.

 

Те дни не припомнят уже старики,

Ломали без всякого толка –

Чтоб в зеркале не отражался реки.

Остались развалины только.

 

Храм новый

И сайдингом белым обшит,

И всё, вроде, с именем Бога.

Никто в прежнем не был,

Зато от души

Вздыхают:

– Был краше… Намного.

 

* * *

Как Бог разбирает слова миллионов молящих,

Каждый оттенок молитвы, каждый душевный штрих?

Язык сердца может обходиться без подлежащих,

Без сказуемых. Без многоточий и запятых.

 

Хочу молиться на языке веры, судьбы. Ибо

Скучную исповедь не о том, чем сердце живёт,

Бог не слышит – лишь видит, что открывает рот рыба,

Бессмысленно, беззвучно она открывает рот.

 

Зачем это надо? Придумывать небу мороку?

И жалеет Бог говорящих пустые слова,

Что Он создавал человека, а перед Ним окунь.

Или плотва.

 

ПАМЯТИ ИГОРЯ ВАВИЛОВА

 

Не получилось, Игорь, выпить нам с Гомером.

Он обещал придти, но тяжела кифара

Эпических стихов. Не смог в тумане сером

Увидеть – разобрать пути до Сыктывкара.

 

Да что он видеть мог?! Ни пармы, ни Мемфиса,

Ни водки с клюквой, ни вечерние Афины.

Не огласил нам кораблей ахейских список,

Что не смогли прочесть мы и до середины.

 

Что в жизни видел он?! Ни русский снег, ни Трои…

Как бог смеялся, чтоб звучала «Илиада»,

Жаль, выпить не пришёл. С ним было бы нас трое.

Мы пили без него. Когда-то выпить надо.

 

Хоть ты его искал – искал в глазах прохожих,

В растерянной любви, в своих коротких книгах.

Стикс даже переплыл, как Сысолу. И что же?!

А там сухой закон. Ни с кем не выпьешь, Игорь.

 

БАЛЛАДА О БОКАЛЕ

 

Неловко я бокал поставил –

Разбился вдоль и поперёк.

Как много выучил я правил!

А вот бокал не уберёг…

 

Я знал, что иней в песне синий,

Я знал, что рыбку из пруда

Не вынешь без труда. В мартини

Неплохо бросить кубик льда.

 

Порой меча острее слово,

Хоть восемь бед – один ответ.

Не покупай коня хромого,

Купи себе велосипед.

 

Мужья едят без меры груши,

В какой бы край не убежал,

Любовь брандспойтом не потушишь –

Высокой сложности пожар.

 

– Все правила правы отчасти, –

Сказал сознания поток…

И я разбил бокал на счастье –

На счастье вдоль и поперёк.