Ольга Сидорова

Ты не единожды предашь. Стихи

Foto2

 

(Литературный псевдоним Ольги Васильевны Ершовой). Родилась в  Германии в 1954 году в семье военного. Закончила художественную школу,  затем - художественное училище г.Рязани. Работала художником на  Рязанском государственном приборном заводе. Литературные публикации в  местной печати начались в 1990-е годы (газеты "Рязанский комсомолец",  "Рязанское узорочье", "Молодежный курьер", "Рязанские ведомости",  "Зеленый луч" и др.). Печаталась в литературных журналах "Меценат и  мир", "Утро" (Рязань), "Литературные страницы" - (Йошкар-Ола). Дипломант  двух областных фестивалей поэзии, лауреат II городского конкурса  "Рязанский венок Есенину". Член жюри областных поэтических конкурсов.  Член Союза российских писателей с 2004 года, автор пяти поэтических  сборников: "Лиственный дом", "Табун пегасов", "Летит за мною облако",  "Время любви" и "Время нелюбви". Автор-составитель первого в Рязанской  области сборника свободных стихов "Нерифмованный, вольный..."

 

 

 

* * *

 

                       «Мне даже листик в руки не даётся»

 

                                                                      П.Иванов

 

Днём рожденья пахнет - хризантемой:

белой, жёлтой, розовой, бордовой,

и в ладони мне даётся лист кленовый,

отчего же не пойму, что в жизни я любила?

 

Был же путь! Пусть не молочный, белый,

как улыбки подрастающих детей,

был и взгляд - не мой, осиротелый,

что бывает у прощающих людей.

 

Было и раскрытое пространство:

я ведь оставляла. И не раз:

Ведь поэт не ищет постоянство,

ищет море, горы и Шираз;

 

Ищет, ищет горные вершины,

что покрыты строчками стихов,

не спешит спускаться на равнины

душ, не принимающих грехов.

 

Но летят, летят, прося покоя

мысли-строчки с сердцевинами огня:

Не пойму: так что же жизнь такое?

Понимая, что там просто. Без меня.

 

 

* * *

 

                       Уральским тётушкам

 

Всё одиночество - от них.

От пониманья: «нам не можно».

Не переделать жизнь, как стих,

так неизбежность - непреложна.

 

Чем дальше дни - тем ближе, ближе:

Такие разные, родные,

немногословные, прямые

с уральским «о» и васильками глаз:

 

Их доброта спешит за мною следом,

она давно парит между землёй и небом

и вспомнится ржаным горячим хлебом

из русской, бЕленной печи.

 

Она укроет тёплым одеялом

из ситцевых, цветастых материалов

иль старым полушубком сеновала.

Она поставит миски с мёдом и малиной,

укроет одиночеством незримым,

она увидит, как с высокого крыльца,

взглянуть я рада на счастливого отца.

 

 

* * *

 

— Гуляй!

Шепнула на прощанье тётя Маша.

Гуляю. И довариваю кашу,

что заварилась, затомилась,

задержалась:

Вторая молодость

мне в пятьдесят досталась!

Что мои тётки в жизни натворили!

Они - недо-ласкали,

они - недо-любили!

 

— Гуляй!

Шепнула тётя Маша на прощанье,

Не опоздав к кому-то на свиданье...

 

 

* * *

 

И станут любимые папиной юности

легендой, туманностью необратимой:

Всегда ли по воле, по воле, по нашей

сплетаются судьбы нитью единой?

 

А как сочеталось: Василь, Василина!

Ему ты шептала: «Любимый, любима?».

Не в землю ушли горячие волны.

А дочери помнят, дочери помнят.

 

 

МОЛИТВА

 

                     Маме

 

Помяни её не всуе,

а случайно, ненароком,

вдруг увидев, как рисует

линию судьбы сорока.

 

Помяни её багрянцем,

охрой красной или жёлтой,

осени родным румянцем.

Помяни её! Не всуе:

 

Помяни, но памятуя:

нелегко в пути пророкам!

 

 

* * *

 

Не Каллипсо.

И ты - не Одиссей.

В гроте Любви держать не стану.

Но я твердить не перестану:

наш дом любви

построен и тобой:

 

А как там Юнна Мориц напевала?

— Не начинать же день сначала,

— не начинать же год сначала,

— не начинать же жизнь сначала,

а я жива! И выживала

лишь оттого - не понимала,

как надо жить?

 

Беги, Ручей, беги!

Пока распахнуты объятья,

пока пути невероятья

лежат упрямо пред тобой.

Беги, неверный и ничей

русло меняющий Ручей!

 

Но начиная жизнь сначала,

но начиная год сначала,

но начиная день сначала,

не забывай, Ручей:

 

наш дом любви

разрушен и тобой.

 

Я - Каллипсо,

Ты – Одиссей.

 

 

* * *

 

Ты не единожды предашь:

Я это знаю.

А после скажешь: твоя блажь

с снежком растает.

 

И побежит она ручьём

в другие реки,

к осенним, трудным берегам,

к людям-калекам.

 

 

* * *

 

А я возьму и позвоню!

 

Но не тому, кого любила:

Тому, чью юность осветила,

 

но не зажгла, а лишь святила

своею жизнью на земле.

 

А вот тебе - не позвоню.

 

 

НАПЕВ

 

Зато я буду писать стихи

и будут ночи мои тихи.

И будет взгляд с морской глубиной.

 

И будем мы - с седой головой.

 

 

ЗАПРЕТНЫЙ ПЛОД

 

Пусть плетут свои сети

и смолят свои лодки,

а на утренней зорьке

вплывают в рыбьи затоны.

Пусть кувшинки и лилии

взглянут на них зорко,

и плакучие ветви

склоняются в низком поклоне.

Пусть озёрные волны,

что так пёстры и зыбки

изумлённым им явят

серебристые, скользкие спины.

Пусть их Девы - Русалки

затуманенным взором поманят,

и обнимут их крепче,

крепче самых любимых:

 

И сорвётся рыбалка.

Неудачною будет рыбалка.

 

 

ПРОГУЛКА ПО ЛЕСУ

 

Здесь сплошь все заняты трудом:

грызёт жучок листок, травинку иль кору;

и тащит муравей хвоинку иль сучок,

и паутинку ткёт неслышно паучок

В сосновом, солнечном бору.

 

Мелькнёт удод - летит на огороды.

И дятлы упреждают сердца стук.

И трудятся лесные все народы,

как доктора естественных наук.

 

И облакам на месте не сидится:

Летят, летят неведомо куда:

И солнечным лучом мелькают лета спицы,

как в колесе земного бытия.

 

Вглубь леса разветвляется дорога:

на перепутье - сожжены мосты...

Не время отдыхать! Ведь времени немного

осталось на последние мечты.

 

Но всё же хорошо, что до меня нет дела:

грызёт жучок листок, травинку иль кору:

А я сегодня на день повзрослела,

гуляя целый день без дела,

перебирая жизнь свою без дела,

в сосновом, солнечном бору.

 

 

* * *

 

Бог пожалел.

И зАжили крыла,

и отлежалась,

и пережила.

И вновь смотрю

открытыми глазами:

как ты красив,

бел свет!

 

К списку номеров журнала «Кольцо А» | К содержанию номера