Александр Петрушкин

Жест. Стихи

* * *
В лодыжку ткнётся смерть лицом
солёная, ещё чужая,
за фиолетовой пчелой, как линзой,
жизнь преумножая

 

На всех не хватит папирос
и, зажигалкой поджигая,
теснится небо, за дождём
само себя пережидая.

 

В четырнадцатом сентябре
проголосишь за петухами,
что легче вероятно смерть
чем вся длина преожиданий.

 

Её погладив по лицу,
как бы в колодца отраженье,
соломой влажной я лежу,
себе ответив пораженьем.

 


***


Надломленный озера лёд


подержить в такой же руке,


 


когда она таять начнёт,


чтоб стать теперь дверью в реке…


 


И чуешь, что нас повезли


в холодных как ноздри санях,


 


чья лошадь, как колокол, спит


в небесных моих еbeнях.

 

 

* * *

Перебирая проповедь норы

соломенной, сбегающей меж пальцев,

плывущей карпом в прутьях из воды,

чей серафим с молчаньем задержался.

 

В обломке из коры трещотки, ты,

горящий ангелом, куст тёмной черепицы,

чья клинопись сомненье обрела

и глиняными ласточками снится

 

парящему – как жест – на животе

у воздуха, лежащего продольно

его перебирающей воде, его тростинке.

Дальше - глас проворно

 

мир раздвигает в несколько вещей,

как нефть живот сургутский разбирает,

и освещает то, что в жабры щель

пытается зайти – кто помешает

 

нам проповедь соломенной воды

понять, плывя с холмом между холмами?

Кто назовёт и вымерит нам дверь

с плющом и прутьями, что скрыты валунами

 

дыхания которым мир зажат

в гортани серафима? – безъязыкий

плывёт он ласточкой, в бензиновых губах

у карпа вырисовывая лики.

 

 

* * *

Кем вписан мир в зрачок своей же смерти ?

и рассечён, как тополя живот,

что в стаде липовом идёт, от края третьим,

на водопой. Из всех своих свобод

он выбрал человека, что за берег

взглянуть поспел и вслед плотве пропал,

и там, внутри себя, он крутит голос –

как ключ к часам, которые сломал.

 

* * *

На протяжённой кровяной ладони

спит отблеск Брайля в костяном сверчке:

кого своим касанием он тронет –

воронкой скальпеля в соломенном зрачке

 

тот отплывёт на лодке серединой,

что побережьем поросла, как мгла,

и в нём течёт по стае воробьиной,

которую с собою принесла.

 

И слева-вправо речь перебирая,

перевираю мир, как будто он –

припоминанье и граница рая,

и защищён качелью, как сверчком.

 

 


* * *


Плещется водки пескарь на столе


света, что свёрнут в древесную мглу,


бьёт по лицу тёплый воздуха стриж


тот, про которого, если совру,


 


станет реальней чем матрицы дождь –


справа от кадра сложившийся в три


ангела или погибели, я


глухо и намертво в лодке смотри


 


слово беру, как этиловый мат,


слышу, как дышит свинцовый пескарь,


тот, что плескался у глины во рту


столбиком воздуха – а и не жаль…

К списку номеров журнала «НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» | К содержанию номера