Юлия Мельник

Дождь моросит и дерево качается

***

 

Снег сыплется нездешнею крупою,

Печёт свои пушистые хлеба,

И это всё, что есть у нас с тобою –

Снежинок оживлённая гурьба.

 

Всем остальным, поверь, мы не владеем,

Ни шалью дымчатой, ни стопкой книг,

Мы лишь снежинку удержать умеем –

И то на миг, и то – на краткий миг…

 

Как мы взрослы, и как мы мало знаем,

Но так тепла под варежкой рука,

И если мы, как этот снег, растаем,

То, может быть, вернёмся в облака.

 

 

***

 

Тишине учит грусть, как открытой ладони пустой,

На которую – что ни положишь – окажется лишним…

И останется только узор безмятежно-простой,

Как сопилка пастушья, в которую дует Всевышний…

 

Оглядеться, проснуться и пальцы разжать не спеша…

Расскажи мне, душа, на каком ты сейчас повороте?

Но не скажет душа, заиграется в прятки душа,

И запнётся сопилка на тонкой стремительной ноте…

 

Я не знаю, не знаю, и знать ничего не могу,

Я – по дырочкам пальцы, я – в лоно сопилки дыханье…

Я средь линий ладони – как птичьи следы на снегу,

Незнакомые, хрупкие тропы, бегущие к тайне.

 

 

***

 

Не спасай жёлтый лист,

Так завещано мудрой природой…

Он не станет зелёным –

в угоду тебе или мне.

Он дрожал на ветру,

Он под ноги летел в непогоду,

Он кому-то не в радость,

Но будь на его стороне.

 

Он срывается с ветки,

Его не заманишь обратно.

Станут горькими, юными, нежными

Почки весной.

А пока я к губам подношу

Его рыжие пятна,

И высокое дерево

Что-то поёт за спиной.

 

 

***

 

Глубиной тишины поверяй все слова и объятья,

Сколько летних миров бессловесно осело на платье…

Шелуха и пыльца, муравьиные лапки, ворсинки,

И пытаются что-то связать-досказать паутинки…

 

Не доказывай им ничего, пусть летит, как захочет,

Каждый блик, каждый вздох, пусть по горлу травинкой щекочет

И раскатом далёкой грозы, и слезою некстати…

Погляди, как летят… Не зови их к уму и расплате…

 

Им видней, им слышней… И тебя вслед за ними уносит

В пучеглазый стрекозий полёт, в светлогривую просинь…

Что найдёшь, то найдёшь… А ненужное – ветер просеет…

А неловко взлетишь – притяженье Земли, как спасенье…

 

 

***

 

В седые, высокие облака

Запустит рука самолётик бумажный,

И ветер вздохнет – нелюдимо, протяжно,

Посмотрит акация свысока.

 

«Ах, Вам бы что-нибудь попрочней,

Чем эти крылья в синюю клетку…»

И мой самолётик заденет ветку

Наивной и детской мечтой своей.

 

Но ветки коснувшись, очнётся вдруг,

Увидит, как этот полёт неловок,

И станет листом, на котором ни слова,

И что мне писать на таком ветру?

 

 

***

 

Кто-то учится любить собаку,

Потому что рядом – лишь она,

Учится в её загривок плакать,

Словно – и ребёнок, и жена.

 

И неспешно шерсть её лаская,

Ей пытаясь тайны доверять,

Он не хочет, чтоб его искали

Женщины, чтоб после потерять.

 

У неё – ни лоска, ни породы,

Не манят к ней страсть и красота,

Но она идёт средь непогоды

По его невидимым следам.

 

 

***

 

Колючий, злой чертополох

Покажется нездешним чудом,

Покуда живы мы, покуда

Он прорасти сквозь травы смог.

 

Горька полынь и крапива,

И музыка дождя скупая,

Но эта горечь не слепая,

И слишком приторна халва.

 

Горька бывает тишина,

Её усталые ладони,

Но в миг отчаянья и боли

Вдруг тронет за плечо весна.

 

 

***

 

В меня слетелись голуби, шурша,

а это просто, не заметив луж,

стремилась на чуть слышный зов душа,

и встречный наш полёт был неуклюж.

Нас друг на друга натолкнул туман,

и показалось: дальше нет пути…

Несли мы, чуть сошедшие с ума,

без цели воркование в груди.

Друг с другом мы смахнули серость дня

и провалились в ветра решето…

Их кто-то звал, и кто-то звал меня,

я до сих пор не понимаю – кто…

 

 

***

 

Кто-то слово «люблю» так неслышно роняет,

Как роняют платаны сухую кору,

Не поймёшь, что найдёт он, а что – потеряет,

Зонт капризный пытаясь раскрыть на ветру.

 

Кто-то слово «люблю» нараспев произносит,

Вьёт и вьёт золотую парчовую нить,

Но когда наступает дождливая осень

Вдруг совсем забывает, что значит любить.

 

 

***

 

Две лошади – в одной упряжке –

Так одиноки и нежны,

И гривы их из жёсткой пряжи

Машинной копоти полны.

 

Катать по улицам прохожих,

Вовсю копытами стучать,

Катать случайных, непохожих,

Чтобы не вздумали скучать.

 

И если б я цыганкой стала,

Я б мимо молча не прошла…

Я бы, конечно, их украла,

И никому не отдала.

 

 

***

 

Окно – это право на дождь, не проникший в твой дом,

На пряный глоток межсезонья, на горечь тумана…

Окно – значит можно оставить весь мир на потом,

С гортанной, смешной, незнакомою птицей взлетая…

 

Окно – это значит присесть у судьбы на краю

И носом уткнуться в расщелины дома напротив,

И знать, что всё близко, что ангелы не устают,

Что их золотые зонты не ветшают в полёте…

 

Окно – это право тугою антенной сквозить

Сквозь слухи и сплетни – в бессонную синюю влагу,

Где можно ладони разжать и о чём-то спросить,

Не строя солидных гримас. Не тревожа бумагу.

 

 

***

 

Цветок на окне ничего не сказал.

Цветок поутру открывает глаза,

Ему от себя не уйти никуда,

А нам всё мерещатся поезда.

 

Мы с каждой мечтой переходим на «ты»,

А нам бы – молчанья и чистой воды…

Мы ходим – огромные, как облака,

А нам бы сперва дорасти до цветка.

 

 

***

 

Дождь моросит и дерево качается,

И всё оставить можно на потом,

Но человек опять не умещается

В сюжете этом – тихом и простом.

 

Он с этим ветром одиноко ссорится,

Хоть ветер слаб, и дождь почти не в счёт,

Он с непогодой, как ребёнок, борется,

И, обижаясь, прячется под зонт.

 

И если б знать, на что он обижается,

Зачем роняет горькие слова…

Дождь моросит и дерево качается.

У них на это есть свои права.

 

 

***

 

Выпусти из клюва этот день,

Джонатан… он упадет плашмя

В воду… И кругами по воде

От прикосновения дождя

Разойдёмся… Много лет подряд

Здесь никто не бегал по воде…

Джонатан летит над Фрези Грант,

На её плече – от крыльев тень…

Два необъяснимых миража

Уместились в плоскости одной

Сказки под названием Душа…

Я с собой не принесла другой.