QUOVADIS?
Растущая во мраке суета*
Шевелится в предутренних потёмках…
Куда бредёте, что у вас в котомках?
Куриная ведёт вас слепота
По тропке, и тропинка та – не та,
Петляет и теряется в обломках
Пустынных скал, на их гранитных кромках…
Всё суета сует и их тщета!
Quovadis? Камо, Господи, грядеши?
Всяк странник, будь он конный или пеший,
Бредёт на Запад или на Восток, –
Ведёт его на поиск лучшей доли
Всего один немой вопрос: «Доколе?!»
Quovadis, Domini? Постой чуток…
*) Строка из сонета Владимира Трефилова.
***
Безлюдных улиц грустен вид*,
Лишь изредка людские тени,
Мятущиеся от мигрени,
Неустыдясь своих хламид,
Как будто их призвал Аид,
Бредут, едва прикрыв колени…
А где-то кушают пельмени,
И принимают стрептоцид,
И чтут священную субботу,
И даже в синагоге кто-то
Читает вслух «Шма Исраэль»,
Не носят жёлтых звёзд на платье,
И помнят, что такое счастье,
Какого вкуса карамель…
*) Строка из сонета ЖоашенадюБеллев впереводе Самуила Бронина.
АННА ФРАНК
Какое счастье! Мне не довелось
Шестиконечную звезду Давида
Носить, – как существу иного вида, –
Читая в лицах ненависть и злость.
Звезду Давида – жёлтое клеймо –
Не нашивала мама мне на платье,
Молясь и плача о еврейском счастье,
Дарованном нам, как волу ярмо.
Ей было лишь тринадцать. Амстердам.
Убежище. В нём больше чем два года
С семьёй скрывалась от людского сброда –
Жила, любила, волю дав мечтам.
Ей до пятнадцати дожить не довелось,
Её дневник читают миллионы…
На Принсенхрахт платан развесил крону,
Листами шелестя: «Авось, авось…»
***
В долине Хула снова журавли,
Вчера я прочитал о том в газете.
Не знаю, чем ещё на всей планете
Меня бы так порадовать могли.
Летят они, наверно, в Сомали,
И мы с тобой, одни на целом свете,
Быть может, помним о такой примете,
Давно мы это знанье обрели,
Что грянет осень – вслед за журавлями,
Туманными укроет киселями
С утра низины, пашни и луга.
И будут птицы виться над долиной,
Стремиться к югу вереницей длинной…
Лишь нас с тобой не тянет на юга…
***
Вдоль по Малой Дмитровке
Пешочком до Тверской,
Как еврей в Касриловке,
Плетусь, – и дождь с тоской
Вслед за мною тащится –
Как ему не лень! –
Каплица за каплицей
Сеять целый день.
Вдоль по переулочку –
Палая листва…
Выйти на прогулочку
И слагать слова,
Пахнущие осенью,
Жухлою травой –
Не стихом, не прозою…
Чей ты, братец? – Свой!
Свой, как листья палые,
Как осенний сплин,
Как глаза усталые,
Журавлиный клин,
Что летит к Кинерету…
Свой? – Как знать! Как знать…
Слов бессвязных лепету
Мне уже не внять.
Время быстротечное –
Полно вековать,
Вечное-беспечное
Не воротишь вспять…
ВЕТКА ПАЛЕСТИНЫ
Н.М. Демуровой
Я «ветку Палестины»* перевёз
Через границу – вопреки закону,
Почти невольно следуя канону
И повеленью Лермонтовских грёз.
Не пальмовую ветвь я приволок
(Она громоздка для таких оказий),
Но, право же, куда благообразней
Олива. Узенький её листок
Поблёк, увы, от недостатка солнца
И съёжился, отдав избыток влаги,
Но лишь недавно в праздности и благе
Росла олива под моим оконцем.
Дала олива первый урожай,
И долго ей цвести и плодоносить,
И стоит робкий взгляд на ветку бросить,
Чтоб вспомнить про текущий мёдом край.
*) Аллюзия на одноимённое стихотворение
Михаила Лермонтова.
ДАЛЬ
Поздний крик журавлей,
Уносящихся вдаль,
Беспредельность полей,
Неба серая сталь,
Череда облаков,
Уплывающих вдаль, –
Зов иных берегов
Слышен будет едва ль…
Мне знаком этот зов
В бесконечную даль,
Вихрь полуночных снов,
Запах грусти, печаль,
Резкий крик журавлей,
Уносящихся вдаль –
В край, где грусть веселей…
Отчего ж мне их жаль?..
***
Здесь всё меня переживёт*:
Холмы, и море, и барханы,
В лугах росистые туманы,
И птиц осенний перелёт,
Ночей и дней круговорот,
И медленные караваны,
Сквозь зыбкие меридианы
Бредущие – за годом год.
Тут век за веком напролёт
Тропа свершает переход
В унылый край за горизонтом.
И я иду по ней, пока
Осмыслена моя строка,
Пока есть свет за поворотом.
*) Строка из «Приморского сонета»
Анны Ахматовой.
***
Как весело, как горестно весной*…
В её приходе ощущаю больше
Тоски, которой нет на свете горше,
О днях в стране озёрной и лесной,
Где редок комариный летний зной,
Но очень часты зимние пороши,
А по весне на валенки галоши
Натягивает весь народ честной.
И воробьи чирикают: «Вы чьи!»
Бегут, журча, по улицам ручьи,
Плывёт кораблик – парус из бумаги.
Плыви, кораблик, прямо на восток,
Плыви, каким бы ни был путь далёк,
В какие б ни попал ты передряги…
*) Строка из сонета «Зарождающаяся
жизнь» Константина Бальмонта.
КАУНАС. IX ФОРТ
Вновь над девятым фортом вороньё
Повисло, как когда-то, чёрной тучей.
Верны они своей повадке сучьей,
В их грае слышу я: «Враньё! Враньё!»
Вокруг в полях не кошено жнивьё…
Всех в общей яме закопали кучей.
Где, Верещагин, твой талант могучий?!
Гора очков, ботиночек, рваньё…
Их было тридцать тысяч убиенных:
Литовские евреи, горстка пленных,
С евреями французский эшелон…
О чём вороны каркают над фортом?
О давней, в сорок третьем, встрече с чёртом,
Он, зная ад, был очень удивлён…
***
Отравлен я еврейской кровью* –
С младых ногтей и до седин
Моей дороги серпантин
Cтремится к вечному безмолвью,
Как птица к старому гнездовью…
Нет, я не русич, не литвин,
Я не нордический блондин
И к мрачному Средневековью
Я был бы тайный иудей
И, дабы избежать гарроты,
Обычаи святой субботы
Лишь тайно чтил, но не прилюдно
И только в мыслях безрассудно
Летел в мир призрачных идей…
*) Строка из сонета Ильи Эренбурга.
***
Костры из книг, концлагеря, облавы*…
За что, многострадальный мой народ,
Познавший муки рабства и исход,
Ты не в чести ни у одной державы?
Когда легионерские оравы
Повергли Храм в руины, небосвод
Не задрожал, – небесный счетовод
Не учинил над Титусом** расправы, –
Как над Хмельницким не чинил суда…
Под Хелмно и Треблинкой никогда
Земная твердь и плоть не разверзалась.
Так для чего Ты избранным назвал
Народ? Чтоб на него обрушить шквал
Напастей? Сколько нам ещё осталось?
*) Строка из сонета «История»
Павла Антокольского.
**) Тит Флавий Веспассиан, римский
император, во время Иудейской войны
разрушивший Иерусалим и уничтоживший
Второй Храм.
***
Над Мёртвым морем знойно и туманно*,
Застыло марево над мёртвою водой,
На небе тускло светит месяц молодой,
И ночью не становится прохладно, –
В такое пекло, будь оно неладно,
Уже за пару дней становишься балдой,
Что ни напишешь, всё сквозит белибердой, –
Как будто сапогом по фортепьяно.
В солёном море маслянистая вода.
Конец мученьям – долгожданная среда,
И можно собираться в путь-дорогу.
Ночь пролетела – и развеялся туман,
Исчезло марево – и никаких фата-морган.
Так отдых пролетел – и слава Богу…
*) Строка из сонета «Иерихон» Ивана Бунина.
***
Настала ночь, остыл от звёзд песок*,
И тьма опять нависла над пустыней…
А где-то в этом мире снег и иней, –
Эх, кто б напомнил этот адресок…
Туда бы заглянул я на часок,
Где не было тогда меня невинней,
Где расставаний не было надрывней,
Где всё – рукой подать – наискосок**…
Как над пустыней ночью звёзды ярки!
Слова на лист ложатся без помарки,
Как будто мне их кто-то нашептал,
А я лишь записал слова о вечном,
О том, что в этом мире бесконечном
Не тороплюсь влезать на пьедестал***…
*) Строка из сонета «Среди звёзд» Ивана Бунина.
**) Аллюзия на строку из стихотворения
«Дороги… Дороги…» Владимира Высоцкого.
***) Строка из стихотворения Валерия Кокарцева
«Мне раньше снился коммунизм…»
***
Не бывал я под Могилёвом,
Не бывал никогда под Оршей,
Я родился в краю сосновом,
Где ноябрь заметал порошей
Все тропинки и все дороги
В тихом городе над Онего,
Где потом обивал пороги,
Где почти круглый год от снега
Спасу нет. Но зато весною –
Переливчатый звон капели,
И сияют голубизною,
Ощетинив хвоинки, ели.
Я не знаю, как там – под Оршей,
Как там было – под Могилёвом,
Но представить могу: нет горше
Посрамления бранным словом.
И у деда уже не спросишь,
А ведь мог рассказать, наверно,
Как жилось ему там, под Оршей,
Может быть, и не так уж скверно?
В Хуторах Полыковских, знаю,
Жили предки мои когда-то,
В Яд-ва-Шемовских списках читаю
Имена, фамилии, даты…
Длинен перечень Полыковских,
Не доживших, не долюбивших, –
Тех, оршанских и могилёвских,
В гетто или во рвах почивших.
Ни под Оршей, ни в Могилёве
Не был я, вам скажу, ни разу…
Оттого-то, споткнувшись на слове,
Не могу я закончить фразу…
ПОСЛЕВОЕННОЕ ДЕТСТВО
Завтра снова в детский сад,
Снова игры, снова сказки,
С горки ледяной салазки
Нас промчат сто раз подряд.
Утром – каша, на обед
Руки славной тёти Жени
Нам налепят вновь пельмени.
Двадцать восемь непосед:
Ленка, Олька, Марк, Борис –
Будут требовать добавки
По пельмешке, только Славке
Принесут в тарелке рис.
Славка тощий, как червяк,
Славку вырастила тётя,
Тётя вечно на работе,
И одет он кое-как.
Мать у Славки на войне
Санитаркою служила,
Прошлого не ворошила
И работала вдвойне…
А потом – для всех компот.
Но какой! – из ананасов,
Из лендлизовских запасов.
Колька Паршин – идиот!
Ананасов он не ест.
И не надо, мы поможем,
По куску себе положим,
А ему дадим замест –
Кушай, Колька, нам не жаль,
Хлеба чёрного горбушку,
И дадим в придачу сушку
И от «Вальтера» деталь.
За сараем во дворе
Мы нашли вчера патроны –
Не иначе как шпионы
Обронили на заре.
Я в газете видел сам,
Что вокруг полно шпионов,
Даже дворник наш Ионов,
У него большущий шрам.
А патроны я хотел
Бросить дома прямо в печку,
Жаль, их папа бросил в речку,
Говорит, чтоб я не смел
Всё тащить к себе домой –
То патроны, то железки,
То от медных труб обрезки –
«Скоро ужин, руки мой!»
А наутро – в детский сад.
Шапка, шарфик, рукавички,
Радостно щебечут птички…
Сколько ж лет тому назад?..
***
Как грудь кормилицы, земная грудь полна*,
Она сочится молоком и мёдом.
Я здесь сроднился со своим народом,
Чья жизнь сладка, горька и солона.
Так моря Средиземного волна
То нежно плещет под небесным сводом,
А то, сродни осенним непогодам,
Идёт стеной, – свинцово-зелена.
В пустыне расцветает анемон,
Ложится снег на сказочный Хермон,
Водою наполняется Кинерет…
А по ночам ко мне приходят сны
Про вечный мир, в котором нет войны…
Ответьте мне, кто в эти сны поверит?..
*) Строка из сонета «Изобилие» ЭженаПотье
в переводе Валентина Дмитриева.
***
«Оставь страну рабов, державу фараонов*,
Услышь небесный зов, внемли простым словам,
Доколь ещё терпеть склонённым головам
И хлад, и глад, и плеть, и странности законов!
Каких бы ты ни знал запретов и резонов,
Стерпи позор, и стыд, и бедность, и бедлам;
Гони взашей льстецов, что курят фимиам,
Не дай своим ушам расслышать звон дублонов» –
Такой я видел сон, но явь была иной:
Сквозь утреннюю хмарь наваливался зной,
И смятая постель была мокра от пота.
Действительность, увы, бывает далека
От радужной мечты. Свобода нелегка –
С неё, как жёлтый лист, слетает позолота…
*) Строка из сонета Пьера де Ронсара
в переводе Вильгельма Левика.
***
Погубит время наши письмена*
О Рыцарях, Маркизах, Дульцинеях.
Лишь клинопись шумерская в музеях
Переживёт лихие времена.
Покуда застит зенки пелена,
Весёлый Роджер скалится на реях,
В далёких от югов Гипербореях
Горит и не сгорает купина.
Там высится священная стена,
На ней огнём пылают письмена –
Читайте: «Мене, мене, текел, фарес…»
Пишу подчас бессвязные слова,
Пока не замутнилась голова,
Пока есть во Вселенной точный адрес.
*) Строка из сонета Майкла Дрейтон
в переводеЕлены Дунаевской.
