Евгений Минин

Детективные истории

АДВОКАТ ДЛЯ СОБАКИ

 

Исай Шапиро, бывший судмедэкперт областного города В., а ныне – израильский пенсионер, сидел на скамейке возле дома и читал газету. Честно сказать, делал вид, что читал, на самом деле он ждал возвращения с работы своего нового приятеля, следователя уголовного отдела Хези Бузагло. Исаю было интересно знать, как работает полиция, какими методами пользуется, а его новый друг делился с ним очень охотно. Хези был родом из Румынии и сносно говорил по-русски с Исаем, так и не освоившим иврит, что, естественно, способствовало их взаимной симпатии. Начинало темнеть, и Исай собрался было домой, но издали увидел немного ссутуленную фигуру Хези. Тот устало плюхнулся рядом:

– Собачье заданье я получил сегодня. Представляешь, пацан бросился под такси. Без шансов выжить.

– Любовь? – привычно оценил Исай.

– Какая к черту любовь! Тринадцать лет пацану, только бармицву справил. Да и приторможенный он был, какая тут любовь.

– А чего приторможенный? – поинтересовался Исай, – родовая травма?

– Да нет, мать рассказала, что когда ему было около года, овчарка напала, бесхозная. Не покусала, но ребёнок был в шоке. А потом заметили, что замедлился в развитии. Ходили по врачам безуспешно. Когда подрос, отдали в спецшколу для таких же детей, как и сам. В этот день мальчишка шел со школы. Таксист ускорился на зелёный, а он из-за машин, что на парковке стояли, выпрыгнул. Да, ещё таксист сказал, что мальчишка оглядывался назад, словно его кто-то толкнул.

– А где это произошло? – заинтересовался Исай.

– Да на соседней улице, с правой стороны, возле садика. Он дошел до светофора, переходил дорогу, и там где-то недалеко был его дом.

– Может, сходим на место, где все произошло, посмотрим? – начал уговаривать Исай. – Может, что-то увидим интересное.

– Исай, ты что, – взмолился Хези, – я голоден как волк. Не сейчас. Давай завтра пораньше выйдем, я покажу место и побегу на работу. В восемь у нашей скамейки, беседер?

Утром следователь ровно в восемь уже ждал Исая. Неторопливо они двинулись к месту происшествия. Хези беззлобно бранил начальство, которое загружало его без продыха, а Исай смотрел вдаль. Воздух был настолько прозрачен, что вдали виднелись иорданские горы, подёрнутые прозрачным туманом. Через пять минут друзья пришли к месту трагедии.

 – Вот смотри, Исай, – Хези начал размахивать руками, – вот тут он шёл в эту сторону, отсюда прыгнул под такси. В общем, закрою я это дело.

– Да подожди, – ухмыльнулся Исай, – я вроде догадываюсь, в чём дело. Знаешь, Хези, иди работай – погуляю я здесь, а потом перезвоню.

Хези неторопливо двинулся в сторону работы, ему было недалеко, а Исай сел на скамейку неподалёку и стал наблюдать за прохожими.

Пробежали две девчушки, прошёл старик с коляской – видимо, ехал на рынок. Люди спешили по своим делам со своими заботами, и только Исай не спешил. Он ждал. И он знал, кого он ждёт. Минут через пятнадцать увидел высокого мужчину в льняных шортах ниже колен, в чёрных очках и в белой кепке от солнца, с рыжей, как лиса, собачонкой-дворняжкой. «Свой человек», – определил на глаз Исай и пошёл знакомиться.

– Здравствуйте! – завёл беседу Исай. – Какая у вас славная собачка.

– Да, – согласился хозяин, – и умница необыкновенная. Представляете, её годовалую выбросили, а я подобрал – все-таки привык, что всю жизнь у меня рядом была собачонка.

– Да, собака рядом – это здорово, – согласился Исай, – но ведь и удовольствие не дешёвое – налог, прививки, корм, блохи… А уж если заболеет – ветеринары у нас страшно дорогие.

– Да она дворняжка, привычная к климату, – возразил хозяин, – ей хватает прививки от бешенства.

– Что вы хотите сказать, что в этом доме у каждого собака? – хитро прищурился Исай.

–  Хочу сказать, содержать собаку – дело хлопотное. Собак в нашем доме раз-два-три и обчёлся – во втором подъезде пудель, мальчик; в четвёртом – овчарка и пудель, в шестом – пикинес,.

– А как этот, из четвёртого, так и гуляет с двумя собаками? Неудобно ведь.

– Семён? Нет, он их меняет. Месяц у него – пудель, месяц – овчарка. Позавчера он гулял со своим Томом. Как ему моя Фанки нравится, нет слов. А сегодня я его видел с пуделем.

– А какая у него квартира?

– Сейчас вам скажу. Моя двадцатая, значит, у него сороковая плюс этаж. Сорок первая.

– Ну, хорошо, – улыбнулся Исай, – спасибо. Славная у вас собаченция, – повторил он, почесал за ухом собаку и пошёл домой.

Ему стало всё ясно.

Из дома Исай позвонил Хези на работу:

– Приезжай, я всё выяснил, почему погиб парнишка. За час поставим точки над и. Главное – постарайся, чтобы Семён из сорок первой квартиры по улице Нисан был дома. Да, и причину визита не говори. Скажи – из ветеринарной службы.

– Нет проблем. Как буду дома, так сразу зайду.

 

В полпятого Хези звонил в сорок первую квартиру. Исай стоял позади, обдумывая разговор с жильцом.

Открыл дверь высокий мужчина, пригласил пройти в салон. Под ногами, как юла, крутился пудель. Пока полицейский проверял собачий паспорт с прививками, Исай осматривал комнату. И он увидел то, что хотел увидеть. На стене висела фотокарточка семьи – отец и мать, спереди мальчик и девочка. Мальчик держал на поводке овчарку, девочка – пуделя.

– Где ваша овчарка? – резко спросил Исай хозяина.

– Вы о Томе? – выдержав паузу, спросил тот. – Я отвёз его в кибуц к брату.

– Почему?

– Мы меняемся каждый месяц собаками. По субботам – или я еду к нему, или он ко мне. Двоих собак тяжело содержать. А их нам подарили

– Почему вы отвезли Тома раньше времени брату? В середине недели?

 – Я испугался, – хозяин пса опустил голову и сел за стол.

– Дело было так: Том бежал на поводке, а мальчишка шёл, задумавшись, и чуть не наткнулся на собаку. Увидев перед собой овчарку, вдруг закричал, и, проскочив между припаркованными машинами, выскочил на дорогу, а там летело такси на зелёный свет.
Даже не понимаю, откуда такой страх: Том – добрый пёс.

– Увы, – вздохнул Исай, – вашему Тому действительно не повезло. Паренька в детстве напугала овчарка, и он очень боялся этой породы собак.

– Хези, – Исай обернулся к следователю, – дай ему бумагу, пусть напишет всё как было.

– Можно по-русски? – спросил Семён.

– Да, можно, в полиции переведут.

Хези положил объяснительную в папку и поднялся.

– А что теперь будет? – спросил у него хозяин.

– Вас мы накажем. Если б вы не ушли с места гибели мальчика и всё рассказали, я бы не потерял два дня, занимаясь этим делом.

– А что с Томом? Он же ещё молодой пёс. И он ни в чём не виноват.

– Значит, не повезло собаке. Тома, видимо, усыпят. Всё-таки он послужил причиной гибели ребёнка. Пусть косвенной причиной, но мать лишилась единственного сына.

Хези и Исай пошли к выходу.

В дверях Исай остановился и обернулся к понуро идущему вслед хозяину:

– Я думаю, вашему псу нужен хороший адвокат.

 

МОТИВ

 

Он сидел напротив, смакуя вино с красивым названием «Констанция», привезённое моей женой из Южной Африки.

– Любимое вино Наполеона! – польстил я гостю. – Единственная бутылка!

– И это дали Наполеону перед смертью? – Сэм жалостливо посмотрел на меня, словно я – тот самый умирающий Наполеон. – Насколько известно мне как криминалисту, – продолжал мой друг, – даже подсыпанный мышьяк не смог облагородить вкус этой бурды.

Мы не виделись больше двадцати лет. Меня волной репатриации занесло в Израиль, а Сэм умудрился попасть в Штаты. 

– Ну как ты там? Чем занимаешься? – сыпал я вопросами.

– У меня детективное агентство! Доход – несколько миллионов в хороший год. И хата – с твоей не сравнить, – Сэм небрежным взглядом скользнул по стенам. – Охрана VIP-персон приносит неплохую копейку.

– А как ты разбогател – так сразу, – не унимался я, – прости меня за излишнее любопытство.

– Да, так сразу!

– Ну, как?

– Принеси водки – вдруг изменившимся голосом попросил Сэм, – расскажу тебе. Только – молчок, пока я жив!

– Да что ты, – я помчался на кухню, притащил початую бутылку «Кеглевича».

Сэм, скривившись, посмотрел на бутылку, потом на меня, потом опять на бутылку. Наклейка явно не производила на него впечатления. Налил – себе полную рюмашку, мне немного – приятель знал, что я не любитель водки.

Чокнулись

– За тебя, Жека, за твою славу поэтическую! Как вы пьёте эту гадость! – вздохнул мой гость. 

– И за твою славу шерлокхолмсовскую, – вставил я свои пять копеек.

Сэм мрачно посмотрел на рюмку, опрокинул её в рот и откинулся на спинку стула:

– Знаешь, Жека, что общее у преступления и у музыки?

Поймав мой недоумённый взгляд, Сэм ответил:

– Мотив! А если преступление связано с музыкой, когда два мотива накладываются один на один, – происходит нечто страшное.

Через пару месяцев по приезде я открыл агентство, снял комнатёнку в дешёвом районе. В основном выполнял семейные заказы: жена просила последить за мужем, муж – за женой, да что тебе рассказывать.

До чертей надоело, да и противно было каждый день копаться в чужом белье. Подумывал, что с этим бизнесом надо завязывать, но однажды к дому подъехал «Форд», шофёр пригласил меня пройти в лимузин для важной встречи.

Через полчаса доехали до небоскрёба. Встретил охранник, завёл в кабинет и оставил одного. Я налил в одноразовый стаканчик из стоящей на столе бутылки колы. Только пару раз отхлебнул, как появился невысокий полный человек, лысоватый, в круглых очках.

Откуда взялся – не понять. Я же, по привычке, чтобы видеть входящих, сидел напротив двери. Потом уже понял, что это их киношные штучки.

– Мистер Сэм. – толстяк начал говорить на русском, но со страшным акцентом – видимо, из семьи русских, но родившийся в штатах. – Я пригласил вас, чтобы предложить дело, но щепетильное. Гонорар, – Жека, у меня перехватило дыхание, когда он назвал сумму – ну, с шестью нолями сумма. – Вас в криминальном мире особо не знают – поэтому наш выбор пал на вас. Если согласны взяться за дело – подпишите договор о неразглашении – для вас мы его распечатали на русском языке.

Я пробежал взглядом лист. Могли бы уложиться в четыре слова: держать язык за зубами! А можно было и в три: сделать и забыть. Да мне что – не привыкать. Получил огромный аванс, отвезли меня домой. Снял я ещё одну комнату, нанял опытного программиста, двух топтунов, установил прослушку в нужных местах – и принялся за работу.

А криминал был такой – два брата-музыканта, видимо, отец у них был общий, страшно талантливые, написали музыку к новому блокбастеру «Звери против зверей». Мой программист собрал отрывки, смонтировал – и я, которому музыка по барабану, заслушался. Ты слышал «Песню Лары» из «Доктора Живаго»?

–  Ага, музыка Мориса Жарра, – блеснул я.

– Так вот – твой Жарра в подмётки не годился тем пацанам.  Мотив – потрясающий. И на этот мотив наложился мотив убийства. Музыка кому-то понравилась и понадобилась для другого фильма. Эта музыка подняла бы прокат любого вшивого блокбастера. Уж не помню фамилию братьев – то ли Гольдколь, то ли Гольдман. В общем, старшего нашли в бассейне. Я выяснил – вначале напоили, придушили и бросили в воду

Выяснилось, что у младшего были телефонные контакты с Голливудом. Ты же понимаешь – там денег не жалеют, но и на ветер не бросают. Младшего нашли через несколько дней живым около обгоревшей машины.

Кстати, «совершенно случайно» связанного парня обнаружил человек из компании, куда тот сделал несколько звонков.

Музыканта отвезли в больницу и запретили общаться с посторонними – дескать, сильное нервное потрясение и потеря памяти. Я полагаю, что младший брат сдал старшего, чтобы стать единственным правообладателем мелодии, которая должна была принести ему миллионы и миллионы. Но, кстати, больше ничего гениального не написал – Бог его наказал и отнял талант. Я так считаю. В Бога можно не верить, но в его справедливости никогда не сомневался. А нечто похожее на исчезнувшую мелодию я слышал в боевике «Мёртвые звуки» – не помню точно название.

Нюх на подобные разборки меня никогда не подводил. Уже через два дня я должен был позвонить по поводу расследования, но в принципе всё было готово.

Когда я собирал все данные в папку и готовился позвонить заказчику, ко мне без стука вошёл хорошо одетый мужик, при галстуке и с наглой мордой полицейской ищейки.

Он презрительно осмотрел пустые стены, посмотрел в окно на двор, где чернокожие пацаны играли в баскетбол, и сел напротив, нахально глядя мне в глаза.

– Хелло, мистер Сэм, – с ехидной улыбкой произнёс незнакомец, – я ничего не спрашиваю у вас, потому что всё знаю.

– Знаешь, Жека, у меня чесались руки – подойти к этому хлыщу и заехать в эту наглую физиономию. Эх, я, видимо, потерял бдительность, как последний лох! Кто бы мог подумать, что у меня могут работать «кроты»! Они меня сдали подчистую! – Сэм вылил в рюмку остатки водки, и горько вздохнув, выпил. 

– Так вот, – продолжил свой рассказ Сэм, – этот мерзавец говорит:

– Я не спрашиваю величину гонорара, – тут он презрительно скривил рот, – но мы готовы заплатить вам в три раза больше за сожжение этой папки, – он кивнул в сторону папки с документами, которую я две недели упорно собирал. – Я понимаю, – продолжил гость, – вы из России, у вас начнётся внутренняя борьба реальности с чувством достоинства, с совестью и с другими атавизмами вашего советского воспитания. Не ломайтесь, как проститутка на выданье, иначе сломают вас. Такие суммы на улицах не валяются. Деньги через час после вашего согласия будут переведены на ваш счёт. Не надо сообщать номер счёта – мы его знаем. У вас времени – пока я не выкурю сигарету.

Незнакомец закурил и подошел к окну, наблюдая за игрой мальчишек.

Я судорожно думал – они знают всё. И они в самом деле ломают меня об колено. И если не соглашусь – могут меня «убрать». Что этим бандитам стоит. Но главное – деньги.

Ни в одном сне не видел таких деньжищ – я же могу размахнуться, открыть частное бюро по сыску…

Во мне что-то надломилось…

Гость, докурив сигарету, глянул на меня и дал по телефону команду перечислить деньги. Они всё рассчитали. Эти суки – такие психологи.

– Я у вас не беру подписку о неразглашении нашего разговора, – ехидно продолжил незнакомец. – Но если откроете рот, то, к моему сожалению, не успеете воспользоваться всей суммой, мистер Сэм. Папочку не беру – у вас неплохой камин, через час после поступления денег на счёт сожгите её, да и согреетесь между делом – у вас тут сыровато.

И сделав мне ручкой, гость исчез.

Через час позвонил в банк. Сумма уже лежала на моём счету. Клерк, назвав поступившую сумму, заикаясь, каждые десять секунд называл меня уважительно: мистер Сэм, мистер Сэм.

Я выпил почти целую бутылку водки, чтобы приглушить, как говорил хлыщ, «рудименты советского воспитания». Вроде полегчало, а совесть умолкла. Потом положил аккуратно свою папочку в камин, плеснул на неё остатками водки из бутылки и бросил спичку.

Не представляешь, Жека, как мне было худо, какой падлой я считал себя. Эта советская идейная обработка занозой сидела во мне. Но деньги – это деньги…

Через два дня позвонил заказчик. Я пролепетал, что не получилось добыть важных улик, мол, возможности у меня не те, и готов вернуть аванс. Такая лёгкая готовность вернуть аванс его насторожила – это не по-американски. Здесь с деньгами расстаются тяжело, в борьбе с самим собой. Видимо, мой собеседник всё понял.

– Вышлите чек с авансом в наш адрес, – презрительным голосом закончил разговор заказчик.

– Но у меня были издержки – набравшись наглости, промямлил я.

– Хорошо, за вычетом издержек. Оставьте себе на семечки, – равнодушно произнёс мой собеседник.

Ну, а потом я развернулся. Как и мечтал, открыл детективное агентство, одно из лучших в штате – даже одно время Майкла Джексона охранял.

Но сотрудников беру по найму на год, меняю ежегодно – если среди них окажется «крот», то в дело за год он не войдёт. Этот урок я выучил сразу и на всю жизнь.

Позвонили на мобильный – за Сэмом приехало такси. Я проводил его. Мы обнялись на прощанье, и Сэм уехал в аэропорт...

 

Знаете, если мне говорят, что Бог есть, – я соглашаюсь. Если говорят, что Бога нет, – я тоже соглашаюсь. Да разве в этом дело – есть или нет? Верю, что у каждого своя карма, аура или кто как её называет. Но мы, все люди, связаны с космосом. Когда же человек совершает подлость, предательство – информация уходит наверх, и возмездие обязательно найдет адресат. Сегодня или завтра. Через год или через двадцать лет. Всё, что хранится в потёмках души, все наши подлые поступки перерождаются в раковые клетки или инфаркты. Это я к тому, что две недели назад скоропостижно умер Сэм. Его сын нашёл мою визитку в бумагах отца и сообщил о случившемся. Вспомнились слова Сэма, как приговор самому себе: «В Бога можно не верить, но в его справедливости я никогда не сомневался». Так оно и получилось.

В связи с этим я и решился рассказать эту незатейливую историю господам атеистам, естественно, по понятным причинам не называя фамилию Сэма.

 

 

К списку номеров журнала «Литературный Иерусалим» | К содержанию номера