Клавдия Ротманова

Мы пели: «За нашу и вашу свободу!». Стихотворения

ЗА НАШУ И ВАШУ!..

 

Мы пели: «За нашу и вашу свободу!»

Мы пили за нашу и вашу свободу.

Нас били – за нашу и вашу свободу.

И мы уходили, как в мерзлую воду,

В молчанье...

     Мы встретились, словно воскресли.

Приятель сидит в председательском кресле.

Другой – тоже в кресле. Увы, в инвалидном.

А третьего друга и вовсе не видно.

Мы судьбы свои, как умели, лепили.

Что думали – пели. Что было, то пили.

Мы не уклонялись – и не уступили.

Вы нас не забыли?

                    Мы были, мы были...

 

 

ГОРОДУ


Я нелепа в своих объясненьях в любви.

Ты глядишь равнодушно, как будто меня и не помнишь.

Улыбнись – и прости! И по имени позови!

Я к тебе припадаю. Спаси же меня от погони!

Видишь, гонится память за мной по пятам?

Здесь была я так счастлива!

                            Да и нужно мне было так мало!..

Рядом – некто. И листик осенний – пятак.

Вспоминать мне ушедшее больно. Я очень устала.

Что бы я ни писала, всегда обращалась к тебе.

И опять по привычке тебя называю отчизной.

Ничего от тебя не осталось в нескладной судьбе.

Лишь печаль глубока, а осеннее небо так чисто!

Вот и все, дорогой! Допиваю остывший мой чай.

И допета мелодия боли простая.

Может быть – до свиданья!

                       Но пока что, мой город, прощай!

Ухожу. Твой рассвет меня вдаль провожает.

 

*   *   *

«Человек человеку – Никто!» –

Бормочу, завернувшись в пальто.

«Коль – Никто, так ничем не обязан», –

Так мне шепчет услужливый разум.

Нахлобучу беретик поглубже.

Свет реклам отражается в лужах.

Впереди – ни еды, ни ночлега.

Есть лишь страсть, ощущенье побега…

Это в нынешней жизни? Или

Где-то в прошлой?                 

Меня позабыли,

А вернувшись, уже не нашли.

Лишь колеса грохочут вдали.

Я сбежала на стыке времен

И пространства...

Не надо имен!

 

*   *   *

Не капризы оптики, не виртуал...
Это чей силуэт мне на стену упал?
И стихов не расслышать, так тихи.
Отпусти же нам, Господи, наши грехи!

Не оглядываюсь я вслед себе же самой.
Не скользить мне вдоль парка той давней зимой!
И над трубами больше не стелется дым.
И не мучает душу тот, кто был так любим.

Только дай мне прошедшее не забыть,
Потому что забыть его – как убить.
А меня не утешит эта легкая месть.
Дай мне, Боже, согреть тех, кто рядом есть!                                     

 

*   *   *

Расскажи-ка! Прошу, расскажи мне,
Что по-прежнему жизнь хороша,
Все равно, при котором режиме,
На каких там крутых виражах!
И что каждому будет – по вере.
И что крест, хоть тяжёл, – по плечу.
Мне со скрипом откроются двери,
И тобою придуманный  берег
Я увижу затем, что хочу.
И неважно, какие знамена
Развеваются там на ветру,
Только б молодо, жарко, влюбленно...
Я поверю и в эту игру!

 

 

СЮЖЕТЫ

 

1.

 

Подружка-красотка,

Холодная водка

И полный приятелей дом!

А что с нами будет,

Когда нас разбудят?

Мы это увидим потом.

Красавицы нету.

Стальные браслеты

У нас на запястьях сошлись.

Ведь мы персонажи

Дешевенькой лажи...

Эй, ты, сценарист, отзовись!

А что с нами будет,

Когда нас осудят –

Неужто спасения нет?

Здесь дело нечисто –

Давай сценариста,

Пускай перепишет сюжет!

 

2.

 

А если бы Господь переписал сюжет,

И я бы родилась совсем в другой эпохе?

Возможно, что дела мои бы были плохи.

И я бы померла во цвете лет – 

При родах, например... Иль от холеры.

Фантазия, увы, не знает меры.

И можно множить страшные примеры.

А вдруг вся жизнь – всего лишь черновик?

Я в ней живу не так, дружу не с теми.

Внезапный поворот – и в новой теме

Какой-то силуэт в судьбе возник.

Уютный дом. В нем тихо и богато.

Но почему я этому не рада?

Там нет стихов. И мне – не по себе.

Я вылепилась не в своей судьбе.

 

 

 

 

*   *   *

Ночь глядит мне в глаза и ушами прядает,
И губами тянется к звездной соли.
А звезда набухает, но с неба не падает –
Подчиняется высшей физической воле.

Я стою у окна неподвижно. Я думаю
То, о чем только ночь и ведает.
Запишу на обрывке конверта – суммою,
Зашифрованной спятившими катренами.

Сонно дышит семья. И такси вдоль по улице катится.
Дверь парадная хлопнула.

                           Слышен чей-то смешок на лестнице.
Я привыкла жить – и мне это дело нравится.
Перемелется  всё? Только жаль, что и жизнь перемелется!                                                                    

ЯНВАРЬ В ЕВРОПЕ

 

У нас – невероятная зима,
Со снегопадом. Плохо ходит транспорт.
И скользко – нечем посыпáть дорогу.
Как будто я опять переместилась
В тот неуклад, где я жила когда-то.
Поностальгировать о юности ушедшей,
Замерзшей речке, о сосновом лесе
И озере за городской чертой?
Нет, я туда вернуться не хочу –
И объясненьями себя не затрудняю!

Я знаю, всё исправится. Уже

Не сыплет снег. Лишь одичалый ветер

Мне выстужает губы, щеки, мысли.

Пройдет и это. Будет потепленье –

Глобальное. Нам это предвещают.

Наверное, нашлись пророкам гранты!

По тёмной улице, увитой зимним ветром,

По скользкой улице посереди Европы

К любимому я доберусь тихонько.

И, поцелуем встретив у дверей,

Он улыбнется: «Как свежо и вкусно!» –

И смастерит мне лучший в мире грог.

И я, наверно, тотчас же согреюсь

И на январь сердиться перестану...

Но это – позже, если доберусь.

 

                                    

 

К списку номеров журнала «Литературный Иерусалим» | К содержанию номера