Тот же воздух. Стихотворения

***
воздух твоего города –
вино
выпиваемое до дна
я праздную жизнь
думая о тебе
каждое утро
выползая на свет
думая о тебе
глотая твой воздух
как вино
выпиваемое до дна

думая о тебе
думая о тебе

***
холодный ветер
не несет болезни,
а только свежий воздух –
облегченье,
какое я испытывал, любя,
тебя завидев в страшных закоулках
и за тобой пожизненно следя…

***
Из двух ладоней, сложенных фиалой,
я не пролью колодезную воду,
а поднесу ко взмокшему лицу.

Не это ль искупительная чаша,
где бисер твой, насыпанный мне в руки,
как самоцветы, плещется на дне?

НЕ  ВЕРУЮ…

Почто терпеть мне убыль
рассудка, утонувшего в вине?

А стоит ли вообще о чем-то спорить?
Я рад тому, что обделен рассудком
и словом мне не выстроить канон.

Итак, ты есть –
твой темноглазый облик,
качнувшийся по ветру мелкой рябью,
собой заменит песенную речь.
И даже если темен твой колодец,
я поспешу на дно его залечь.

***
всё тот ли по составу воздух,
насквозь вечерний, розовый и теплый,
пропитанный акациевым медом
и тишиной полуденного зноя? —
по-прежнему ли в воздухе тех мест
содержится живительная память,
оседлая младенческая суть?..

я знаю, что ответ не за горами,
а под луной, застывшей на века,
на блеклой кромке между Ним и нами,
на самой островерхой из вершин,
под звездами, которых не видать нам
на нашей беспокойной широте...

теперь я знаю, кто ты, о живая
и нежилая тишина тех мест:

ты — родина, а тут, оставшись гостем,
я праздно и лениво восторгаюсь
твоей обетованной красотой...

***
В квартире неспокойно и темно,
Соседи спят – ни ругани, ни криков, –
И кто-то страшный ломится в окно,
Внушая беспокойство зычным рыком.

Кидаю вещи в сумку и валю,
Жилище оставляю на съеденье
Постылым квартирантам и зверью,
Склоняющему первых к озверенью.

На лестнице проводка коротит,
Мигает свет, и в промельке щадящем
Я замечаю – кто-то там стоит,
Насилием пугая предстоящим.

С прогнивших труб закапала вода,
Хихикнул измывательски убийца…
Накликанная за полночь беда,
Всего верней, не различает лица,

Чтоб знали оцепившая подъезд
Полиция и робкие зеваки,
На голом трупе разглядев порез
И вкруг него решетчатые знаки,

Что и они – испытанная снедь.
Но им ли знать, бессчетным горемыкам,
Что некто страшный ломится в их клеть
И сотрясает окна зычным рыком.


***
Он шел скучающей походкой,
спустился в метрополитен,
сел в электричку и уехал,
плотнее запахнувшись в куртку,
уткнувшись подбородком в грудь,
уснул, а поезд разогнался
и в светозарную прореху,
в большую звездную дыру
влетел с размаха и оставил
после себя сквозняк и эхо…