Максим Маркевич

Диск вариантов. Стихотворения




ЧЕТВЕРТАК

Небо в начале очередного тусклого дня,
Помигав, с характерным гулом начинает светиться для
Того, чтоб ты встал, проморгался, и, мочки ушей теребя
По совету врачей, включил телевизор и увидел там фильм про себя.

Порнокартина "Скважина абсолютной смерти",
Где все герои - с твоим лицом,
Так же, как ты в экстазе глазами вертят,
Имеют идентичный с твоим цвет кальсон,

Все, как один, с пятидневной щетиной,
С высшим образованием, но без жены и работы,
Говорят басом как женщины так и мужчины,
И ты выключаешь это дело с нервной икотой.

Снаружи сочится лимфой оттепели плоть февраля.
Физиологических ассоциаций не избежать,
Когда температура поднимается до нуля,
И когда тебе двадцать пять.

Представь, какая нужна активность,
Чтобы сделать всё, что мы хотели сделать,
Если двадцать пять лет - середина жизни субъективно,
Из рассчёта семьдесят на человекотело.

Решив поспешать, пока ещё не стар,
Ты одеваешь бушлат и спускаешься в город,
Где чужестранцы сделали тротуар,
Имитирующий их родные горы.

"Ну," - говоришь ты,
"И погодка" - отвечают менты,
"Сегодня!" - завершают инородцы.
"Мать, мать, мать..." - эхо в ответ раздаётся.

"Да, погодка сегодня хороша!
Самое время" - говорят твои кореша
"Погулять!!!" - раздаётся грохочущий глас.
И это совокупный хор народных масс.

День из жизни человеческого субъекта,
День, заключавший в себе всю вселенную,
Пройдёт в бесцельном шатании по проспектам,
И завершится, когда мы войдём в пельменную.

Вышло похоже на колбасу, которую мы едим.
Мясной дух остаётся только в носу.
На языке же - крахмал и желатин.
День, похожий на то, что похоже на колбасу.

Представь себе человека, желающего поймать
Китайских драконов, резвящихся на воле.
Или другого, что сидит себе спокойно, и вдруг руками - хвать! -
За воздух, воображая, что ловит радиоволны.

Не уподобляйся мужам сим, прояви стойкость.
Не цепляйся за прошлое, и настоящего не жалей.
Не хватай себя за бока, гадая, какая кость
Сохранится дольше других в земле.

Время, утекающее сквозь дыры в половицах,
Время, дразнящее скользким хвостом,
За который невозможно уцепиться.
Подозреваю, что всё это - лишь фантом.

Настоящий момент есть момент этих строчек.
Прошедший момент улетел, и уже неизвестно где.
И я не различаю, что длиннее, что короче, -
Двадцать пять лет или один день.

ОТРИЦАТЕЛЬНОЕ

я отрицаю сегодняшнюю погоду.
я отказываюсь верить в кислотный воздух,
разъедающий стены домов, за годы
жизни уподобившиеся по цвету мозгу -

нечто серое с желтоватым отливом.
я предъявляю протест давленью
атмосферы, вызывающему потливость
и вялость, сопряжённую с ленью.

где-то в недрах мозговой кости,
где-то в глубине организма
начинается синтез ненависти,
необъяснимый, как слово "харизма".

но я отрицаю и его. Сегодня
я с самого утра хотел, не побрившись
и не почистив зубы, махнуть в Капотню.
Но меня остановила боль в мышцах.

Перекачался. Злоупотребил жимом лёжа.
на самом деле, мне нечего делать
в Капотне. И в Химках - тоже.
Мне не нужно мускулистое тело.

не нужен набор юного истребителя чудовищ,
самоучитель игры на шестиструнной гитаре для шестипалых детей
и видео самомассажа Анны Семенович.
я буду держаться подальше от этих вещей.


ДИСК ВАРИАНТОВ


недавно приобрёл компакт-диск
"таинство жизни,происходящее с тобой".
Первым треком там - младенческий писк,
последним - "со святыми упокой".

прикол с этими дисками в том,
что определённости нет ни пса.
Каждому достаётся своя группа, свой альбом.
Мне достался металл, а могла бы попса.

Мог бы родиться в семье буржуина,
основал бы мальчуковую группу "Корни
висельного дерева русской культуры".
Рядом бы ходили соответствующие норны -
мулатки с ярко выраженной ягодицепсной мускулатурой.

На хулиганском районе мог бы родиться.
Называл бы свою подругу "солнце", "катёнок" или "зая".
На русском-матерном щебетал бы, как птица.
Исполнял бы под гитару песню "печальный парень с серыми глазами".

Мог бы скулить, свои потроха собирая
с горящей земли где-нибудь под Грозным.
Вот селезёнка, вот первая почка, вторая.
Хотел дотянуться до печени, но уже слишком поздно.

- С Толяном у нас ничего, кроме секса! А любила я только тебя одного!
- Максим Геннадич, получите в наследство этот нефтеперегонный завод!
- Мужайся, боец, но левую ногу придётся по самые уши отнять!
- Мардж, я поймал скунса, и он меня опрыскал! Мардж, он брызгается опять!


1973

1973 год.
Меня ещё нет, но есть кислород
И вода, благодаря чему существует народ,
Говорящий "да" чаще, чем "нет", да,
Практически, всегда.

Мужчина, которому пионэры отдают свою честь,
Имеет такое лицо, как будто не знает, где ему сесть.
Да и кто же его посадит, он же памятник,
Из гранита вырезан весь,
Включая глаза, в которых вопрос: "А есть
Ли жизнь на Марсе?" Пионэры уверены, что есть.

В шахтёрскую форму одет,
Приходит Николай Александрович, мой дед.
Бабушка разогревает обед,
А дед на секунду задумывается:
А есть ли жизнь на Марсе? Или её там нет?

Во избежание очередных брачных колец
В заполярье свинтил мой отец.
И до жизни на Марсе, как и на любой из планет,
Среди оленей и вертолётов отцу дела нет.

Но Союз - это вам не только хохлома, Колыма
И пшеница, которой полны закрома,
Но и колоссальная сила ума.
И она заявляет, что жизни на Марсе нема.


ФРАГМЕНТЫ ПАМЯТИ ПРЕДКОВ

Первый фрагмент отношу к периоду колесниц.
Отчётливо помню бороды, но вовсе не помню лиц.
Помню от зноя вздутые вены на кистях рук,
А также группу строений - очевидно, великий Урук.

Мы жили там в странном доме, похожем на гараж.
Солнце сжигало сетчатку. мы звали его Шамаш.
Из пищи там были просо и козье молоко.
Вокруг всё пропахло смертью, но к ней относились легко.

Второй эпизод - арена. Как всегда, Спартак - чемпион..
Бритый под ноль человек по имени Сципион
Говорит мне: "отрок, вдыхай этот воздух, ведь он
Напоен кровью, чтоб вырос твой тестостерон."

Тестостерон там ценился больше, чем у нас нынче - нефть.
Топливо оргий и битв. Те, у кого он есть,
Зовутся патриции. Все остальные - плебс.
Патриции кушают мясо, все остальные - хлеб.

Заметки о скифском периоде: свободного времени - ноль,
По причине разъездов. Плюс постоянная боль
В районе крестца (мы ломали кобылам хребты,
Совершая прыжки им на спины с большой высоты).

Отличную брагу готовили предки славян -
Отсюда раскосость очей. Скиф, будучи пьян,
Плевком пробивает доспехи из бронзовых блях.
Поэтому в бой мы ходили всегда на бровях.

Нередко моих праотцов отправляли в аид.
Как правило, было им больно - перитонит,
Холера, чума, - да мало ли в мире вещей,
Убивающих тело больнее секир и мечей.

Больнее чеканов, рвущих плетенье колец.
Но боящийся смерти - уже отчасти мертвец.
От этого страха избавить свой разум спеши.
Чем больше твой страх, тем обширней некроз души.




***
Расслабьте ваши чакры и сфинктеры
Эсли кому-то жарко – избавьтесь от свитера
Я предпочитаю прыгать, а не думать
Я прикидываюсь дураком, потому что не умею прикинуться умным
Я крупный мужчина с усами и бородой,
Которая спасает меня от стужи
Я слушаю группы дефтоунс и мастодон
Вот что я люблю слушать
Я люблю тяжеляк, я люблю мрак
Сколько себя помню – в России бардак
Сколько себя помню - цены растут
Я закончил школу, а потом институт
В моей семье этногенез
Перемешал мордву и хохлов
И кто-то ещё из Азии влез –
Судя по тому, что мы готовили плов
Странная штука этногенез
Всё время моей жизни время меня ест
Я толстею, потом худею,
Потом снова толстею
зимой бьёт озноб, летом потею
не знаю, что б вам ещё сказать
часто вижу сны, в основном они угнетают
иногда со страхом ложусь в кровать
во сне часто падаю, никогда не летаю
недавно видел сон, будто я – богомол,
сидящий на высохшей ветке
дерева, я переползаю на ствол,
скрипя сочленениями, и в моих фасетках
внезапно отражается ядерный гриб
и я понимаю, что это Хиросима
меня накрыло ударной волной, я погиб
и проснулся – вот что порою снится Максиму
братьев Карамазовых прочитал в пятнадцать лет
хотя говорить об этом смысла нет
потому что это видно по глазам
основное, вроде бы, рассказал

К списку номеров журнала «НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» | К содержанию номера