Балхаш. Стихотворения

Балхаш

1.

Здесь, где кончаются и рельсы, и дороги,
и можно не смотреть себе под ноги –
и ни единого куста за полчаса.
Ни камня, ни пригорка, ни оврага,
вся степь для ветра – чистая бумага,
и перехватчика сплошная полоса –
как след далекий колесницы Феба…
Здесь желтая вода ценнее хлеба.
Здесь меришь все на собственных весах.

2.

Здесь нет отчаянья, поскольку не закрыта
от взора перспектива, и забыта
любовь к себе… И больше никому
не взять тебя заведомо в кавычки –
в зависимость от собственной привычки,
и можно попытаться самому
определять по Солнцу части света.
Часы здесь бесполезны, и газета
не добавляет пищи взору и уму.

3.

Смотри и слушай, подключаясь к току
степных ветров. Как будто бы уроку,
внимай движенью пыли и травы.
Оно приблизит к пониманью роли,
что ты – всего лишь перекати-поле
и не находишь собственной канвы.
Но отмети сей вывод! Кроме сплина
у одиночества всегда есть дар акына,
и тигра слух, и зрение совы.

4.

Приди на берег, чтобы растворение
двух разных вод почувствовать. Их трение
отбросит соль к невидимому дну –
туда, где в бывшей вотчине Фетиды
руины казахстанской Атлантиды,
уподобляясь виденному сну,
застыли – без надежды на открытие
себя, хотя бы чьим-нибудь наитием.
Их распознай как давнюю вину.


5.

Нам соль дана, чтобы познать конечность
созревших форм. Их раннюю беспечность
рождает только пресная вода…
И здесь поймешь, как тихий возглас: Аmen,
что создается и слоится камень
одной лишь силой строгого суда.
И точно так же отлетают к праху
воспоминанья, скомканные страхом,
освобождая место для труда

6.

совместного – не завершен экзамен! –
и путь наверх отброшенному равен.
И вот теперь возможен первый слог.
И кончик языка на альвеолах…
И взгляд вовне фиксирует: и в полых
пространствах движется песок.
И это – ты… И можешь быть собою –
зачерпывай из озера рукою,
чтобы прохладу ощутил висок!

7

Теперь ты видишь над водою серой
чирка и гоголя. Уже не terra
incognita – воссозданный пейзаж…
И цапель белых, чаек и бакланов
у каменистых рифов, пеликанов,
плывущих полукругом, как мираж –
с ветвей смолою белою точащий,
за солончак корнями уходящий, –
здесь тамариск застывший, словно страж,

8

хранит, но остается безучастным –
к мерцающим моллюскам, неподвластным
эрозии, мелькающим под всей
до горизонта разлитою линзой
невидимого глаза – с укоризной
на небеса, где поле скоростей,
смотрящего, и гасящего всплеском
звук перехватчика, когда-то бывший резким,
не оставляя от него вестей.

9.

Теперь, как завещание, с тобою –
Балхаш. Монетой гладь не беспокоя,
иди, держа в себе урок пустынь:
«Расти росток до выделенного срока,
и ни одно зерно не одиноко,
и не горька дареная полынь».
Шажок к шажку – по собственному кругу –
оказывай бесплатную услугу,
осваивая местность, как латынь.

Жигули. Заповедник.

И когда встаёт над Волгой солнце,
видны над рекой дворцы и стены Мирного города…
«Сказки Волги»
Над поймою ветвящейся реки,
где острова, намытые песками,
меняют очертания Луки.
Там, пермскими слоясь известняками,

бесшумно продолжающие рост,
холмы стремятся завершить собою
подземное движение - внахлест
воды и камня. Стянуты уздою

двух берегов, что длинною дугой
уходят, чтоб едва не возвратиться.
И степь с доледниковою тайгой
встречается. Здесь рядом медуница

с альпийской астрой - точные часы-
отмеривают время аккуратно.
От суховея до лесной росы.
От холодов к потопу и обратно.*

И волжский сталкер на средине лет,
как слово в лабиринтах Даля,
здесь ищет жигулёвский солнцецвет
с оранжевою каплей из Грааля.

Чтоб, с ним в руке, спуститься без труда
в шурфы, где ночь не ведает остатка.
И в глыбах полированного льда
оставил птеродактиль отпечатки.**

И снова выйти в поисках страны
(у той горы, похожей на верблюда)-
мерцающей, не знающей вины.
Там тихий звон серебряной посуды

чуть слышится, и ровный разговор
прощенного разбойника с монахом,
идущих вверх по лестнице…Но взор
не проникает дальше из-за страха.

Здесь ночью жгли сигнальные костры,
садились в круг, втыкая посередке
бердыш и пики, что всегда остры.
Выслеживать купеческие лодки

надолго отсылали вестовых.
Княжну топили. Зарывали клады.
И лошадей гоняли скаковых
к местам горючим черных водопадов***.

Хранится всё незримым лесником.
В сегодняшних и прошлых поселениях.
Парит орлан над редким сосняком.
И не кричит до холодов осенних.



* По увеличению или уменьшению ареала степных и лесных растений учёные Жигулёвского заповедника судят о потеплении или похолодании климата.

** Есть предание, которое гласит, что некоторые люди, забиравшиеся под землю в районе Жигулёвских гор, натыкались на глыбы льда и вмороженные в них скелеты странных животных.

***Имеется в виду нефть, которая в давние времена в этих местах выходила на поверхность.