Жизнь. Стихотворения

ЖИЗНЬ

Очнись… Возьми перо-бумагу,
взгляни с низин – на небеса
И вспомни Бога, что из мрака
тебя извлёк, открыв глаза.

Твои глаза открыл, твой разум,
чтоб ты явленной красотой
обжёгся … но – не вспыхнул сразу,
а величал её святой.

Ты посетил мгновенья жизни,
что даровал тебе Господь.
… На ветке яблоком повисни
и упади, утратив плоть.

***
Тремя перстами карандаш
беру – отнюдь не для молитвы –
и в стих вхожу, как в Эрмитаж,
и Явь рисую без палитры.

А Явь сияет за окном
под кистью Бога-живописца.
И взгляд мой, замутнённый сном,
восторгом пенистым искрится!

У НАС

Где я в жизни только не был,
посещая шар земной,
а вчера опять на небо
возвернулся… В мир иной.

Что я видел на планете,
где страдают враг и друг,
обалдевшие – как дети,
приуставшие от мук?

Видел я святых и грешных,
однобоких и двойных…
Но у нас – в краю кромешном –
интересней чем в иных.

ЗИМНИЕ ПТИЦЫ

На белых деревьях они, как плоды,
их гложет крещенский мороз…
Ни корочки хлебной, ни капли воды, –
лишь медной луны купорос.

Вороны, воробышки, искры синиц,
алеют в снегу снегири…
Терпение наше, терпение птиц –
кристаллы и пузыри.

Едва подморозит – мы мечем и рвём,
холодной бежим новизны.
А зимние птицы на древе своём
и тверди, и небу – верны!

ЗВЁЗДНЫЙ ТАНЕЦ

Звезда танцевала в немеркнущем небе,
горланили зрители „би-и-сс”,
и не было звёздного танца нелепей,
когда она рухнула вниз…

Алмазы надежды, мечты бриллианты
сверкают на грязном полу…
Кремлёвские в сердце бормочут куранты,
добро улыбается злу.

Не хочется видеть, не можется слушать,
к обрыву скользя бытия,
теряя – не тело, теряя не душу:
всего лишь изжитое „Я”.

ЗЛЫДЕНЬ

За окном – стадион…
Он покрыт не травой,
а какою-то химией неживой.

На зелёном ковре –
нынче дождь, завтра снег
и каких-то букашек осмысленный бег.

Единит их не смех
и, тем паче, не плач,
а безмозглый, накаченный воздухом мяч.

Наблюдая игру
с высоты этажа,
я словесного им отсылаю ежа.

Пусть пинают не мяч,
а колючую тварь,
пусть целуется с ней – двухметровый вратарь!

***
Свеченье глаз, звучанье рта,
смешных ушей – насторожённость,
ноздрей всеядных – напряжённость…
Лица конструкция проста.
А что под ней? Как – подо льдом?
Река Души – неистощима,
струящаяся жизни мимо,
чтоб стать бессмертною потом.
С годами – в трещинах морщин
лица тускнеет оболочка:
дохнёт зима – и нет цветочка.
Но для унынья нет причин:
звучала речь, работал слух,
глаза светились, нюх старался…
но главное – не растерялся,
превозмогая будни, дух!

***
Теперь я знаю, только и всего:
страшнее жизни нету ничего.
Её отведав, вдоволь отхлебнув,
я улыбнулся, губы не надув.
Она в свою вмещает колею
рождение моё и смерть мою.
То беспощадно грабит, как бандит,
то, походя, – любовью угостит.
По молодости – насулит чудес,
заставит верить в первенство небес.
А то нашлёт болячек в телеса,
отравит золотом и ослепит глаза,
а душу сделает капризней…
Нет ничего страшнее жизни!
Но в каждый из её священных дней
я всё азартней думаю о ней!

***
На станции Разлука
мы встретились с Тобой.
В глазах Твоих не скука,
а смертной жизни бой!

Устало тело… Кожа
похожа на паркет.
И всё ж лицо – не рожа.
И я – всё тот же шкет.

А я – всё тот же шибздик,
что втрескался в Красу…
К  Тебе – моей Отчизне –
любовь как крест несу.
  
ОСТАНОВИСЬ, МГНОВЕНЬЕ!

Нет, не когда сходила благодать –
любое из отпущенных мгновений
остановить! – и долго наблюдать,
не убоясь фатальных откровений…

Не то мгновение, когда я на войне
стоял под вражьим дулом карабина,
или когда барахтался на дне
якутской речки, ухватясь за льдину…

Остановить хотел бы я тот миг,
когда, блуждая странником по свету,
я вдруг непостижимое постиг:
что Бог – во вне, но что меня в Нём – нету.