Стихи

БАЛЛАДА О СТРОКЕ

Жил-был трубадур, знаменит и умён,
Назвал бы его, да хочу без имён,
Строкой постоянно читателя жёг,
Но смерть подошла: «Собирайся, дружок».
Тогда заупрямился наш трубадур,
И смерти сказал (вот уж дура из дур):
Тебе вариант предлагаю такой –
Хочу умереть со своею строкой,
В любом – как лишь это случится – году
Безропотно вслед за тобою пойду,
А то ты вцепилась в меня, как репей,
Присядь, подожди, пепси-колу попей…
Степенно шли годы, менялись века –
Но не умирала в народе строка.
Заплакала смерть и ушла налегке…

Пожалуй, закончим на этой строке.


БАЛЛАДА О СТРОКЕ - 2

Жил-был трубадур, сочинял с бодуна,
Назвал бы его, да к чему имена,
Строкой постоянно читателя жёг,
Но смерть подошла: «Собирайся, дружок».
Закончил бутылку вина трубадур
И смерти сказал (вот уж дура из дур):
Не буду я спорить, косая, с тобой,
Возьми мой стишок –  можешь выбрать любой,
Прочти у народа всего на виду,
И тут же я вслед за тобою пойду,
А то прицепилась, как чертополох,
Присядь, почитай – не ищи здесь подвох.
Прочла смерть всего три-четыре строки,
Упала коса из ослабшей руки,
И смерть умерла там же невдалеке…

Ну что ж, закруглимся на этой строке?
              

АВРААМ

Совсем иное дело – Авраам.

Иосиф Бродский

Спит Авраам в пещере Махпела,
первоисточник вечного раздора.
Когда бы знали, из какого сора
рождаются кровавые дела.

Оставлю делать выводы другим,
исход из Ура – бегство или подвиг,
одно не знаю: было б ему пофиг,
что где-то он зовётся – Ибрагим?..



О КАТАКЛИЗМАХ

Распутица. Разъезжено. Размято.
На десять дней в природу входа нет.

Д. Самойлов

Расхватано. Разбито. Сожжено.
Природы мщенье мчится по пятам.
Ведём себя и подло, и грешно,
Не веря, что заплатим по счетам.
Погубит нас жестокий рикошет,
Земную твердь ломая и дробя…
Воистину – в природу входа нет,
Когда она выходит из себя.



*   *   *
…когда редеет первый ряд,
выходят из-за спин вторые,
неведомые, никакие –
и говорят, и говорят,
что приносил, что наливал,
кто что когда кого и сколько,
приврёт-придумает лишь только
бесхозный подержать штурвал,
чтоб находиться на виду
в плену чужого ореола,
но мимо проплывёт гондола
и растворится на ходу…

*   *   *
                               Марине Гершенович

Судьбу не погружай в упрёки
из-за любого пустяка,
она твои шлифует строки,
рождая искры наждака.
Зачистит там, где не был краток,
душевный сгладит кавардак…
Стоит и не снимает фартук,
пока вращается наждак.

ДРУСКИНИНКАЙ

Друс-кинин-кай – друс-минин-кай…
Как заклинанье это слово…
Здесь через двадцать лет я снова
вживаюсь в позабытый край.
И только ласточка в окне,
Пронзая воздух чик-чириком
пытается напомнить криком
то, что уже не вспомнить мне…

У ВРАЧА

Что наше сердце, друг – беспомощная мышца,
Сам чёрт не разберёт, как лечится она.
Не разорвать ей круг, чем издавна томишься,
И не нащупать брод там, где не видно дна…
Приподнимает жизнь таинственный свой полог,
Всё, что хотим теперь – дороже во сто крат.
И смотрит на меня печально кардиолог,
А я гляжу в окно, где плавится закат.

УТРО

Какое утро погодонегодное,
Жуткие в небе облакадабры.
Вот как жара снимает исподнее,
И вешает всё на колючки сабры1.
Небо хамсонное, небо хамсинное2,
Даже сердцу душно-недужно,
Мне это надо?
Мне это  нужно?
Утро колючее, утро осиное…

_ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __

1 Сабра – кактус
2 Хамсин – жаркий и сухой ветер

ИЗРАИЛЬСКИЙ ДОЖДИК

Израильский дождик – небесная манна,
Прохладно ночами, а утром туманно,
И свежая лужа лежит, лужебока,
И думает, что она – зеркальце Бога.
Так просто воде стать водою святою.
Когда она в каждом селенье желанна,
И кажется прочее всё – суетою…
Израильский дождик – небесная манна.


ЕВРОПЕ

Вроде вылезли все
из войны, из окопа,
в миротворной красе,
щеголяет Европа.
Для неё Холокост
в горле стал холокостью –
что Европе погост
с теми, кто на погосте.
Для неё Холокост –
надоевшая мета.
На еврейский  вопрос
у неё нет ответа.


NON C'E PACE TRA GLI ULIVI

Сижу под густой и зелёной оливой,
Не ждите, товарищи, рифму «счастливый»,
Нет счастья пока что от этих олив
Для тех, кто воинственен и тороплив.
Оливки не ем в маринованном виде,
Хотя на оливу совсем не в обиде,
И воет над нею в полёте фугас,
Поскольку нет мира давненько у нас.
Сижу под густой и зелёной оливой,
Жду рифму, товарищи…
Я – терпеливый…