Кирилл Миронов

2084

 


2084


 


послушай


только тихо послушай


никому не рассказывай


и у меня есть такие стихи,


которые о добре


и которые о любви


но кому же они нужны


посмотри –


тут немного людей


убивает чуть больше,


и немного – копает


но больше рыщет


и свищет сирена


богатые пышут


а у меня есть стихи,


которые дышат


но кому же они нужны


когда все в VR и 3D


когда все печатают


и никто не пишет


когда мимо бежит электрод


шумит целый город


мелькает светлое


темное


и приходит в голову код


и немедленное восстановление


послушай


информация для тебя важная


и нетленная:


сегодня отмечаем


день всеобщего


повиновения


отбивай райхен


наполняй бак


мы идем уничтожить


еще один дом


еще одну книгу


еще один рай


 


Маркет плейс


 


иногда я думаю


(я часто начинаю стихотворение со слова “иногда”) –


как справиться со всем этим говном?


было бы хорошо, если бы у меня был дом,


у моей матери – пенсия,


у друзей – работа,


и им не приходилось бы, как и мне,


изучать функции чат-бота


big data, парсеры данных, чужие вкусы


я сижу и смотрю,


какие ты, сученька,


любишь бусы


маленькая темнокожая /


светлокожая /


славяно-угорская /


дикость,


испуганная ю-тубом


зарабатывающая 15, 20


может быть четвертак


я могу это знать


я могу купить это знание


я могу тебя заключить в объятья


я уже смотрю, что ты любишь смотреть на звезды


читать Хаксли


эту книгу читала ты в туалете,


мечтая увидеть дивный и новый


но как вышла – увидела мир.


зная предел твоей хрупкой свободы,


я предложу тебе новую дичь


она будет с яблоками,


будет убита и подана.


и без подозрений ты будешь продана.


немного поиздеваясь над твоей тушкой,


я перейду на мужчин –


сегодня нечестно обесценивать возможности одних,


отдавая предпочтения гендеру. то есть – немногим,


как говорилось в начале,


а – как говорится в конце – воин в поле один.


 


***


самолет улетел как убийца каникул


на черном море


 


мы сидим на причале имени


прирожденной боли


 


у меня не то сахар в крови,


не то в костях соли


 


у тебя что-то вроде вируса


и заевшей кнопки в консоли


 


две недели летят как танк


в закольцованном сухостое


 


ты опять вздрогнула каждой клеткой


на постели, кажущейся неудобной


 


я очнулся после полуночи,


так и не встретив зОри


 


мы с тобой настолько согласны


насколько вздорны


 


из окна городов провожая


прямых самолетов корни


 


 


Начало пути Мудилина, который сделал неверный шаг.


 



  1. Мудилин вышел из дому и замер.

  2. Под ним разверзлось нечто.

  3. Мудилин упал в это нечто и умер.

  4. Похороны Мудилина были скучными.


 


Конец пути Мудилина, который сделал неверный шаг


 



  1. мудилин лежит в гробу.

  2. под мудилиным ничего.

  3. мудилин никуда не падает и не высится.

  4. смерть мудилина не имеет значения.

 


***


мой милый и дорогой жак фреско


осознай, что я снова переезжаю


я правда не знаю, куда


но ты говорил: что туда, что сюда –


один смысл, одна дорога и немного дверей


у меня странное чувство насчет моих неродившихся сыновей


как будто я чем-то обязан кому-то


это также не просто, как уличить пельмени в готовности


в этой самой кастрюле


когда выудил все


и остается один или два


начинается сложность


если у тебя всего лишь половник


будто бы день труда


все эти чемоданы не имеют нужного барахла


фантастическая, немыслимая чепуха


все туда, все сюда


все отсюда и в никуда


жак! какая глупая чехарда


и господь, естественно, не поможет


он не знает, каково умирать, пока жив


не знает, что такое пожитки


о, да – он застрял в веке камня капюшонных евреев


отдающих сестер и жен


ему нравится эта идея: водить сорок лет


неплохой стаж для шофера пустыни


но ведь у меня все эти бессмысленные


простыни, наволочки, макарон пачка,


пара штанов, шесть рубашек,


трудовая книжка


жак, я устал. что там дальше?


распашонка из мира букашек

К списку номеров журнала «ГРАФИТ» | К содержанию номера