Видимо-невидимо. Пьеса в одном действии

Действующие лица:



Г л а в в р а ч

Г о с т ь



Пациенты:

Г е н р и х

А н н а

С е м е н



В и к т о р и я — дочь Анны, девушка лет девятнадцати

С т о р о ж

М е д с е с т р а и другие





Действие первое



Сцена первая



Коридор больницы.



Г л а в в р а ч. И что же вам про нас напели в академии?

Г о с т ь. Да нет же, что вы, Виктор Семенович! Просто достаточно широко стал известен тот факт, что в вашем лечебном заведении, скажем так, уже несколько лет обитает очень любопытная троица.

Г л а в в р а ч. Ну, наше заведение вы можете со смелостью называть домом престарелых.

Г о с т ь. Да-да, конечно, вывеску на центральном входе я видел.

Г л а в в р а ч. Вы знаете, что этот дом престарелых финансируется частными лицами? Люди, наши пациенты, попали сюда не по своей, конечно же, воле. Их сюда привозят близкие, родственники. Но привозят они сюда не просто стариков, не совсем обычных старикашек.

Г о с т ь. Да-да...

Г л а в в р а ч. Насколько необычны наши пациенты, настолько же можно назвать необычным наше заведение. С большой натяжкой можно назвать лечебницей, ведь мы проводим некоторые процедуры, но все же в большей мере наблюдаем. Санаторием или домом отдыха тоже с трудом. Пансион? Да, но для медицинского учреждения это мало подходит. Так что уж пусть лучше дом престарелых. Классический, так сказать, вариант.

Г о с т ь. Многие заинтересовались этими субъектами.

Г л а в в р а ч. Пациентами.

Г о с т ь. Мне хотелось бы провести видеосъемку, естественно, с вашего разрешения.

Г л а в в р а ч. Та-а-ак. (Смотрит на часы.) Около пяти часов у нас есть. Думаю, мы с вами все успеем. Сначала давайте выпьем чайку, кофейку. Перекусим. Потом я вам покажу свои владения. Так, быстренько. У нас ведь тут, знаете ли, дорогущая аппаратура. Как бы точнее выразиться… Для неофициальных клиентов.

Г о с т ь. Проводите клинические обследования?

Г л а в в р а ч. А почему бы и нет? Жалко ведь технику, простаивает! А так и для людей польза, и нам практика.

Г о с т ь. Что ж, интересно будет взглянуть. А коллектив большой?

Г л а в в р а ч. Да что вы! Обслуживающего персонала — три медбрата, медсестра, две нянечки — всего шесть человек. Два ночных сторожа, один шофер, продукты возит. Эти трое из местных. И я, ваш покорный слуга, и администратор, и заведующий. Ну, или главврач. А вы, Анатолий… Извините, как вас по отчеству? Вылетело!

Г о с т ь. Анатолий Петрович.

Г л а в в р а ч. Видеосъемку мы вам обеспечим, это не сложно. Анатолий Петрович, говорите?



Уходят.



Сцена вторая



Комната отдыха, она же комната свиданий. Виктория ждет Анну.



В и к т о р и я (по телефону). Да, пап! Да, здесь! Жду, сейчас увижу. Я — нормально, да. Машина тоже нормально. Да нет, не быстро, даже не остановили. Да я аккуратно, па, не переживай! Хорошо… Хорошо… Хорошо… Ладно, буду. Ну, теперь к вечеру. Конечно, передам, если она меня узнает. Хорошо, все равно передам. Пока! Да, до вечера! (Кладет трубку в карман.)



Входит женщина лет пятидесяти в сопровождении медбрата.



В и к т о р и я. Привет, мама!

А н н а. Здравствуйте!

В и к т о р и я. Мамочка, это я, Виктория. Ты меня узнаешь?

А н н а. Я вас узнаю, девушка, вы так не переживайте. Вы меня очень часто навещаете, как вас не запомнить. Что-нибудь снова принесли? Апельсины, конфеты, сок? Может быть, книгу? Я люблю книги, вы помните?

В и к т о р и я. Да, мама, я помню. Вот привезла тебе “Мастера и Маргариту”.

А н н а. Я читала.

В и к т о р и я. Ну, так что, мне теперь ее обратно везти?

А н н а. Нет. Я прочту еще раз с большим удовольствием. Это все?

В и к т о р и я. Еще папа просил передать тебе привет.

А н н а. Чей папа?

В и к т о р и я. Мой папа, твой муж.

А н н а. Ну что же, передавайте своему папе от меня слова искренней признательности за внимание и такой же дружеский привет. Благодарю. Теперь все?

В и к т о р и я. Мама…

А н н а (вдруг смущенно). “Мама”? Как вас зовут, милая?

В и к т о р и я. Виктория. А папу Аристарх, он твой муж. У вас еще сын есть, Леша. Алексей Аристархович. А я дочка — Виктория Аристарховна. Ну, вспоминаешь? Мы же целая семья! Папа, ты, мы с Лешкой! Вспоминаешь?

А н н а (оборачиваясь к медбрату). Девушка утверждает, что у меня есть семья. Можно ли в это поверить? Вот так, бездоказательно, не основываясь ни на каких доводах.



Медбрат молчит.



В и к т о р и я. Мамочка, я тебя так люблю, мы так все за тебя переживаем.

А н н а. У меня здесь прекрасные собеседники, друзья. Мы с ними увлекательно проводим досуг за игрой. Конечно, они в большей своей степени азартные, но медперсонал смотрит на это сквозь пальцы. Вы знаете, нам не запрещают по одному лишь мотиву, — говорят, что лишь бы нам было хорошо. Забота, милочка, о нас здесь заботятся.

В и к т о р и я (с обидой). Да, конечно, ведь мы никто о тебе не заботились…

А н н а (медбрату). Что она сказала, я не расслышала? (Виктории.) Мне кажется, у нас отношения не складывались.

В и к т о р и я. Мамочка, ты стала вспоминать, да?

А н н а. Девушка! Вспомнить можно только то, что было забыто. В отношении вас и вашей семьи мне сказать нечего. И поверьте, это лучше, чем я могла бы просто взять и наплевать на вас.

В и к т о р и я. Хорошо, мама.

А н н а. Нет-нет! Меня зовут Анна. “Хорошо, Анна”.

В и к т о р и я. Хорошо, Анна.

А н н а. Ну не нужно так переживать.

В и к т о р и я. Да-да, конечно. (Собирается уходить.)

А н н а. Уходите?

В и к т о р и я. Еще до города ехать.

А н н а. В следующий раз вы привезете для меня новую книгу?

В и к т о р и я. Конечно. Какую?

А н н а. Платонова. Очень хотелось бы перечитать. Привезете? У вас есть Платонов?

В и к т о р и я. Есть. Привезу.

А н н а. Счастливо! Удачной вам дороги и скорейшего свидания вновь.

В и к т о р и я. Да, пока, мама…

А н н а. Ан-на!

В и к т о р и я. Конечно. Пока, Анна. До свидания. (Уходит.)

А н н а (медбрату). Как она тебе?



Медбрат молчит.



Сцена третья



Кабинет главврача.



Г л а в в р а ч. Вот, к примеру, Анна.

Г о с т ь. Интересно…

Г л а в в р а ч. Семья в достаточной мере обеспеченная, вы понимаете. Анна, пока детки были маленькие, сидела с ними дома. Что-то делала по хозяйству сама, что-то перепоручала домработнице. Но в основном, конечно, занималась детьми. Отец, ее муж, “генеральный генеральной компании”, постепенно стал от семьи отдаляться. Ну, как это у них там бывает — заседания, корпоративы, командировки. Возможно, что-то еще, достоверно неизвестно. Но Анна, как и любая другая женщина, стала это чувствовать, причем воспринимать очень остро. Сначала были какие-то разговоры, выяснения отношений. Но все бесполезно. “Не пойман — не вор”, а “кто не работает, тот не ест”! Вот и все отговорки. В общем, “я пашу как Бобик, а ты еще и недовольна?”. И неожиданно Анна вдруг перестала ворчать, скандалить, а просто-напросто стала сама пропадать из дома.

Г о с т ь. Загуляла?

Г л а в в р а ч. Закрутила-заиграла! Стала посещать самые крутые городские казино, играть в рулетку.

Г о с т ь. И затем нервный срыв развился в игроманию.

Г л а в в р а ч. Совершенно верно. И так как все увеселительные заведения Анна посещала инкогнито и остановить ее никто не мог, примерно за месяц опустели ее три банковских счета. Она стала выпрашивать деньги у мужа, заняла у всех знакомых. Потом муж перестал давать деньги, а знакомые давать в долг. И пора бы уже остановиться, но Анну к тому времени захлестнула параноидальная тяга к игре. Итог этой истории оказался плачевным.

Г о с т ь. Ну недаром же она оказалась в вашем пансионе.

Г л а в в р а ч. Вот именно что не даром. Мне уже потом ее дочь рассказала о том, как далеко зашла мама. Дело в том, что две огромные квартиры, загородный коттедж, парочка дорогущих иномарок, еще что-то из очень ценного, то ли антиквариат, то ли драгоценности, на то время были официально оформлены на Анну Бубенцову. И она успела, пока не спохватились, заложить квартиры, коттедж, продать одну машину. И это, возможно, был бы не предел. Но в один из вечеров что-то щелкнуло в Анне, как будто чья-то невидимая рука взяла и выключила какой-то тумблер.

Г о с т ь. Ее нашли без сознания?

Г л а в в р а ч. Почти. Когда ее обнаружили, она стояла в ступоре со стеклянными глазами возле входа в одно из казино. Полтора часа примерно простояла, и никому до нее не было дела.

Г о с т ь. Пароксизм, но какой-то затянувшийся?

Г л а в в р а ч. Видимо, самый первый приступ был самым сильным. (Задумчиво.) Была поздняя осень, а она стояла на улице в вечернем платье и смотрела в никуда…

Г о с т ь. А теперь вот этого ничего не помнит?

Г л а в в р а ч. Совершенно. Словно переродилась, стала иной личностью. А ведь это совсем не на руку ее супругу. Хотя и положительные стороны имеются.

Г о с т ь. То есть? Какие же в такой ситуации могут быть положительные стороны?

Г л а в в р а ч. Ну как какие? Недвижимость-то была заложена. А по закладным деньги нужно платить. А раз Анна невменяема, значит, с нее и спрос невелик.

Г о с т ь. Погодите, кажется, я припоминаю. В газетах об этом писали. Не в центральных, конечно, так, желтая пресса, по-моему.

Г л а в в р а ч. Было, было дело. Скандал. Вот Анна Бубенцова здесь и оказалась, — подальше, так сказать, от юристов, кредиторов и разномастной журналистской братии.

Г о с т ь. А ведь у мужа другая фамилия? Тефтель… Шницель…

Г л а в в р а ч. Варенец.

Г о с т ь. Да, точно. Теперь окончательно вспомнил. Ну, так что, можем мы с ней переговорить? Как пациентка, контактна?

Г л а в в р а ч. В принципе, контактна, конечно. А другие пациенты вас интересуют? У них, видите ли, сложился некий тандем. Или трио, выражаясь вернее. Большую часть времени проводят вместе. Много беседуют. Ощутимое количество времени отдают игре в некоторые настольные игры, преимущественно азартные.

Г о с т ь. Азартные? На деньги?

Г л а в в р а ч. Ну, у нас не запрещается пациентам иметь наличные, живые деньги, так сказать. В формате нашего заведения этот момент находится в рамках правил внутреннего распорядка и совершенно легален.

Г о с т ь. Они что, и купить здесь что-нибудь на них могут? Это ведь абсурд!

Г л а в в р а ч. Нет, конечно, купить в этих стенах на деньги ничего нельзя, а в ближайший поселок их никто не отпустит. Так, только для развлечения, для игры, и только.

Г о с т ь. Погодите, но ведь Бубенцова, можно сказать, именно на этой почве психотравму и получила. Насколько это оправдано в клиническом плане лечения? Не вызывает новых приступов?

Г л а в в р а ч. В том-то все и дело. Когда дочь Анны попросила у нас разрешения дать своей матери денег, — как уж она ее уговорила? — мы были против. Мы опасались рецидива, эпилептического всплеска, ступор мог повториться от одного только вида купюр.

Г о с т ь. И что же?

Г л а в в р а ч. Каким-то образом деньги у нее все равно появились. И причем пользовалась она ими без видимого вреда для собственной психики.

Г о с т ь. Это удивительно. Я должен с ней побеседовать.

Г л а в в р а ч. С другими придется тоже. Мы как раз пришли. Они должны играть в этой комнате. У них после обеда, так уж заведено, игра. Традиция, понимаете ли.

Г о с т ь. Вы мне знаете что, после сделайте ксерокопии лечебных карт всех троих, я буду вам очень признателен. А я с ними не только поговорю, я их еще и на видео должен снять. (Спохватываясь.) Тьфу ты! Я же камеру в машине оставил…

Г л а в в р а ч. Сходите, я вас здесь подожду.



Г о с т ь уходит.



Сцена четвертая



Игровая комната.



Г е н р и х. Опять к Анне та же самая.

С е м е н. Она пытается ее убедить, что приходится ей родной дочерью.

Г е н р и х. На что девушка надеется? Раньше-то еще и с отцом приезжала, вдвоем ее пытались уговорить.

С е м е н. Да мужик во всем виноват! Я это еще тогда, несколько лет назад, понял. Сколько прошло?

Г е н р и х. Много.

С е м е н. Вот! Все дело в этом хмыре прикинутом. Анна — женщина ух! Птица, что называется, высокого полета. Вот он и не смог такой вариант пропустить.

Г е н р и х. Какой вариант, вы о чем, Семен? И в чем он виноват?

С е м е н. А в том виноват, что глаз на Анну положил, а может, и вообще втюрился. Влюбился. Хотя вряд ли, конечно. Им ведь, таким упакованным мужикам, ровню подавай, с кем попало не снюхаются. Брезгливые больно.

Г е н р и х. Так что получается, — виноват, что влюбился, или то, что презентабельно выглядит?

С е м е н. Да нет, Гера, ты опять меня не так понял. То, что он выглядит как в шоколаде, это еще не преступление. А вот то, что он дочку свою заставил в этом спектакле участвовать, вот это уже совсем ни в какие ворота!

Г е н р и х. А что, если девушка сама желает, чтобы Анна стала ее приемной матерью? Ну, или второй мамой?

С е м е н. Мачехой? То-то и оно, что они с отцом не уговаривают стать для девочки мачехой, а для мужчины женой. Они убеждают в том, что Анна всегда была матерью и супругой.

Г е н р и х. На что только не идут люди. Зачем это им?

С е м е н. Э-э, родной! Если бы все на свете знать да ведать, можно было бы давно стать повелителем планеты Земля и прилегающих к ней пространств. Меркантильный интерес. Бабушкины драгоценности. Или дорогущая квартира в центре столицы. Не нашей. (Заговорщицки.) А может, формула создания универсального супертоплива.



Входит Анна в сопровождении медбрата.



Г е н р и х. Здравствуйте, Анна!

А н н а. Здравствуйте, конечно, но уж не с вами ли мы виделись утром на процедурах? Я, возможно, могла ошибиться?

С е м е н. Да, это мы, плюс с нами был магнитофорез.

Г е н р и х (Анне). Как прошло ваше свидание?

С е м е н. Эта девица опять вас уговаривала стать ее “мамой”?

А н н а. В отличие от этой девушки, я помню всю свою жизнь до того, как я попала в этот дом. И в той жизни этой молодой особы нет. И это я вам говорю со всей серьезностью и пониманием сложившейся ситуации. Возможно, черты моего лица каким-то образом могут напоминать девушке ее мать, которая куда-то пропала и о которой родственникам ничего не было известно. Это всего лишь мое предположение. Такой гипотезы отрицать нельзя. И теперь девушка вместе со своим отцом пытаются убедить скорее не меня, а самих себя в том, что я чудесным образом найденная их родная жена и мама.

С е м е н. Это слишком романтично, чтобы поверить.

Г е н р и х (глядя на часы). А сейчас нам самое время отправиться на обед. Здоровой мозговой деятельности организма необходим питательный рацион со строгим соблюдением режима.

С е м е н. То есть — своевременное питание.

Г е н р и х. Совершенно верно. Прошу всех в столовую.



Все уходят.

Сцена пятая



В кабинет входит В и к т о р и я.



В и к т о р и я. Виктор Семенович, я по поводу мамы.

Г л а в в р а ч. Да?

В и к т о р и я. Она в вашем заведении уже больше двух лет, а сдвигов в ее состоянии нет.

Г л а в в р а ч. Сейчас она с вами может общаться… или вы забыли, в каком состоянии ваша мама сюда поступила?

В и к т о р и я. Она общается со мной уже целый год, а что толку? Она ведь никого не узнает…

Г л а в в р а ч. Процессы запоминания и памяти работают. Так что большая доля вероятности того, что амнезия отступит, несомненно, есть.

В и к т о р и я. Но сколько еще ждать?



Входит М е д с е с т р а, тихо стоит у дверей.



Г л а в в р а ч. Терпение, главное — терпение. Нужно обязательно верить. (Медсестре.) Как вы думаете, Зинаида Аркадьевна?

М е д с е с т р а. Вы правы, доктор.

В и к т о р и я (оглядывается). Ой, извините, я вас сразу и не заметила. Я с вами в коридоре разговаривала. А раньше я вас здесь не встречала.

Г л а в в р а ч. Зинаида Аркадьевна недавно поступила к нам на работу.

(Медсестра скрывает свое удивление). Да-да! И является очень высококлассным специалистом. Ей как раз и предстоит вплотную заняться вопросом по эффективному лечению вашей мамы.

В и к т о р и я (медсестре). Какие-то новые методики?

М е д с е с т р а. И методики, и препараты… и в целом… и комплексно…

Г л а в в р а ч. Новый подход, одним словом.

В и к т о р и я. Новый подход. А результаты?

Г л а в в р а ч. В течение этого года должны появиться результаты.

В и к т о р и я. Вы мне даете слово?

Г л а в в р а ч. Ну, Виктория Аристарховна!

М е д с е с т р а. Мы постараемся… Я постараюсь.

В и к т о р и я (после паузы). Я не смогу приехать на следующей неделе, у меня начинается сессия.

Г л а в в р а ч. Конечно-конечно.

В и к т о р и я. Я вам позвоню, хорошо?



В и к т о р и я уходит.



М е д с е с т р а. Новый работник, говорите?

Г л а в в р а ч. Ну, а что я должен был ей сказать? Раз уж она вас видит, Зинаида Аркадьевна, пусть вы для нее будете еще одним психотерапевтом, чем неизвестно-непонятно кем. Или вы ей хотели представиться как-то по-иному?

М е д с е с т р а. Я? Я не знаю… Нет, зачем?

Г л а в в р а ч. Вот и замечательно. Почему случилось именно так, — ни вы, ни я не знаем. Так что будем просто ждать результатов.

М е д с е с т р а. Каких результатов?

Г л а в в р а ч. Это уже вопрос не ко мне.

М е д с е с т р а исчезает. Входит Г о с т ь.



Г о с т ь. Вы тут с кем-то беседуете?

Г л а в в р а ч. Я? С кем?

Г о с т ь. Ну я не знаю. Я слышал ваш голос, вы как будто что-то кому-то объясняли.

Г л а в в р а ч. Бывает, знаете, с возрастом возникают странности. Многослойность личности и сознания…

Г о с т ь. Да, конечно, в этом нет ничего.

Г л а в в р а ч. Вы камеру на зарядку поставили? У меня возникла прекрасная идея. Пока ваша волшебная техника подпитывается электроэнергией, мы с вами осмотрим наш конференц-зал.

Г о с т ь. Конференц-зал?

Г л а в в р а ч. У нас прекрасный конференц-зал, очень большой. Там даже фильмы можно демонстрировать.

Г о с т ь. Какие фильмы?

Г л а в в р а ч. Любые! (Настойчиво.) Идите, я сейчас вас догоню… идите… идите…



Г о с т ь в недоумении уходит. Появляется М е д с е с т р а.



М е д с е с т р а. Конференц-зал?

Г л а в в р а ч. Мне просто нужно было, чтобы он вышел.

М е д с е с т р а. Вот в чем дело. Не хотели его пугать. Впечатляющее зрелище — главврач, разговаривающий с пустотой!

Г л а в в р а ч. Для меня, Зинаида Аркадьевна, вы далеко не пустота, вы же знаете.

М е д с е с т р а. Так в чем просьба?

Г л а в в р а ч. Я бы вас хотел попросить подготовить морально троих пациентов.

М е д с е с т р а. Это тех, что в карты постоянно играют на деньги, да?

Г л а в в р а ч. Они сейчас как раз из столовой должны в комнату отдыха подойти для очередной “товарищеской встречи”.

М е д с е с т р а. Я, конечно, с ними поговорю и подготовлю, сделаю. Но, Виктор Семенович, зачем их снимать? Вам это не кажется странным?

Г л а в в р а ч. Не более чем тот факт, что я разговариваю с пустотой. А если серьезно, то я, честно сказать, с самого начала, когда появился наш Г о с т ь, стал подозревать что-то неладное.

М е д с е с т р а. Что именно? Вам тоже он кажется каким-то странноватым?

Г л а в в р а ч. Да и не только это. Маловато в нем от медицины, что ли. Или не декан-психопатолог он вовсе.

М е д с е с т р а. Ну, вы же можете его как-то проверить?

Г л а в в р а ч. Попробую…

М е д с е с т р а. А если он все-таки “не”, то тогда он кто?

Г л а в в р а ч. Проверяющих сейчас достаточно. Из министерства если, то полбеды. А если из Федеральной инспекции по налогам и сборам…

М е д с е с т р а. То?

Г л а в в р а ч. Успеть бы позвонить кому следует. Мы люди подневольные, но этого прекрасного места терять не хотелось бы… Ладно, раньше времени не будем паниковать. Я сначала его прощупаю.

М е д с е с т р а. И пусть снимает?

Г л а в в р а ч. И пусть снимает.



Сцена шестая



Столовая.



С е м е н. Котлеты неплохие. Фарш, должно быть, свежий.

А н н а. Я все же определенно не могу понять, как мы должны котлеты есть ложками?

С е м е н. Опять вы, Анна, за свое. Мне, конечно, понятна ваша склонность к утонченным манерам, — вилы в левой, тесак — в правой. Но местное начальство именно так и относится к ножу с вилкой. Наверняка они опасаются, что мы можем покалечиться или покалечить друг друга. По мне, так и ложка хороша, больше взять можно.

Г е н р и х. Да они просто боятся бунта!

С е м е н. Ну, Модеувкович, ты в своем репертуаре. Вот скажи, ты чем-нибудь недоволен?

Г е н р и х. Ну…

С е м е н. Я имею в виду здесь, в этом заведении?

Г е н р и х. Всем вроде бы доволен.

С е м е н. Так чем ты можешь быть недоволен вдруг?

Г е н р и х. Ну, я думаю… может…

С е м е н. Ты, братишка, сперва покумекай, а потом уж языком бряцай. Тоже мне бунтарь!

А н н а. Вы, Семен, просто не оставляете Генриху свободного пространства для мысли.

С е м е н. Ну, хорошо. Можно предположить, что страна решила резко сэкономить на металле и перестала в экстренном порядке выпускать ножи и вилки. Вот вам ложки, и все, достаточно!

А н н а. Сколько в вас желчи, Семен. Безжалостно язвите, а не понимаете, чем может обернуться для Генриха Модеувковича подобное отношение к нему. А если понимаете, так это вдвойне преступно.

С е м е н. Как не понимать. Эмоционально перевозбудится ваш подопечный, отключится, и максимум что произойдет, так харей об пол ударится. Чего бояться, мы же бессудорожные. У нас приступы спокойно протекают.

А н н а. Какой вы все же черствый, Семен. У нас с вами один и тот же диагноз, а ведете вы себя, словно чем-то лучше других. Будто что-то знаете, чего не знаем мы с Генрихом Модеувковичем. Подобное поведение не заслуживает ни одобрения, ни учтивого снисхождения. Поэтому, Семен, если вы будете продолжать выставлять себя в подобном вульгарном свете, мне придется оградить себя от вашего общества и ограничиться встречами на совместных утренних процедурах и посещениях столовой.

С е м е н. Ну что вы сразу, Анна…

А н н а. Я пытаюсь подтолкнуть вас к мысли о том, что нам не удастся более разыграть совместно партию в карты. И все из-за вашего поведения.

С е м е н. Да понял я, понял. И что вам мое поведение? Просто у меня характер такой.

Г е н р и х. Совершенно очевидно, — если кто из нас и является предводителем тайного движения, так это вы, Семен. Вот у вас характер подходящий. Вы настоящий лидер. И я нисколько не удивлюсь, если мне о вас в ближайшее время поведают что-то секретное и героическое.

С е м е н. Первый партийный мандат я выпишу на твое имя… (Всем.) Извините, друзья, я никого не хотел обидеть, просто немного пошутил. Ну, так как насчет партии?.. Я имею в виду карты.

А н н а. Извинения приняты. А насчет карт. Я думаю, наша традиция продолжится уже через несколько минут. Что скажете, Генрих? Вы настроены сегодня на игру?

Г е н р и х. С вами, Анна, я всегда настроен, как дорогущий немецкий концертный рояль на сцене столичной консерватории, и готов аккомпанировать вашим любым желаниям…

С е м е н. Раскраснелся-то как.

А н н а. Я ценю ваши комплименты, Генрих, но право, не нужно было сравнивать себя с немецким роялем.

С е м е н. Давайте, может, будем играть в карты? У меня ладошки уже чешутся.



Входит М е д с е с т р а.



М е д с е с т р а. Здравствуйте, дорогие мои.

С е м е н. Здравия желаю.

Г е н р и х. Добрый день, Зинаида Аркадьевна, очень рады вас видеть.

А н н а. Мне также приятно, день добрый. Скажите, милая, все ли в порядке в нашем заведении? Что-то происходит…

М е д с е с т р а. Происходит?

А н н а. Да, вы знаете, я это чувствую. Что-то начинает меняться в этом доме, явно произойдут какие-то перемены.

С е м е н. Так администрация может и не поставить нас в известность о проведении каких-либо перепланировок.

М е д с е с т р а. А-а, нет, что вы, никакого ремонта не идет. Ремонт планируется только в следующем году, косметический.

С е м е н. Все-то вам известно, Зинаида Аркадьевна.

М е д с е с т р а. Так сказал главврач… как-то…

А н н а. Скажите, Зинаида, а Виктор Семенович ничего вам не говорил о том, как долго еще просуществует эта лечебница? Или о каких-то официальных гостях?

М е д с е с т р а. Вы думаете, это проверка? А откуда вы...

А н н а. Я заметила этого молодого человека из окна. Утром, когда он подъехал на своей машине. Очень странный человек.

С е м е н. Ну, уж не страннее, чем мы тут с вами…

Г е н р и х. Думаете, он из госаппарата?

А н н а. Вряд ли.

М е д с е с т р а. Главврачу он тоже показался подозрительным. Мало того, этот якобы старший научный сотрудник кафедры психопатологии очень хотел с вами пообщаться.

Г е н р и х. В каком плане пообщаться? Допросить нас? Очная ставка?

С е м е н. Вот это уже интереснее. Не студент, не практикант, старший научный сотрудник и хочет просто пообщаться?

А н н а. Что вы, Семен, такой подозрительный. Возможно, человек в профессиональном творческом поиске и ищет тему для своей новой научной работы. Как вы думаете, Зинаида Аркадьевна?

М е д с е с т р а. Это тоже не исключено. Виктор Семенович и хочет проверить все варианты, устроить ему проверку. Может быть, вы поможете узнать, для чего явился сюда этот фрукт?

Г е н р и х. Содействие руководству для нас исключительно выгодно.

С е м е н. Голова! Мы сможем рассчитывать на дополнительные бонусы?

М е д с е с т р а. Дополнительные бонусы?

С е м е н. Ну да! Если мы поможем руководству, проявим лояльность, выражаясь дипломатически.

М е д с е с т р а. Смотря о чем идет речь.

А н н а. Я примерно догадываюсь, о чем идет речь.

С е м е н. В принципе, я уже неоднократно заводил разговор о потребностях пациентов. Ведь мы все живые люди. И нам всем иногда чего-то очень хочется. Генрих, тебе иногда чего-то хочется?

Г е н р и х. Я еще ни разу в жизни не был на орбите, на борту космического корабля…

С е м е н. Вот видите!

М е д с е с т р а. Но это невыполнимо.

С е м е н. А я о выполнимом.

А н н а. Очень даже о земном…

С е м е н. Да, я не космонавт, у меня нормальные планетарные желания. Я уже пять лет примерно ничего не выпивал.

А н н а. Не напивался, видимо?

С е м е н. Вы меня, Анна, извините, но вы меня в скотском состоянии не ловили и в свиноподобном образе не видели. Я говорю всего лишь о бутылочке кагорчика. Или портвешок какой на худой конец… А?

М е д с е с т р а. Поверьте, дорогой Семен, это желание также невыполнимо. Тем более что мы с вами уже говорили об этом. Могу обещать только торт.

С е м е н. Да на кой такой… случай в нашей жизни этот торт?!

Г е н р и х. А я от тортика не откажусь. Сладенькое я люблю.

С е м е н. Да ты сам… сладенький!

А н н а. Семен, не стоит так нервничать. Не забывайте, ведь нам и так разрешено играть после обеда в карты, когда другим пациентам максимум что доступно, это просмотр телепередач. К нам и так добры.

Г е н р и х. К нам очень добры.

М е д с е с т р а. Да, Семен, к вам и так очень добры. Ну, так что, поможете?

А н н а. Я, к примеру, вообще не склонна ставить какие-либо условия. Вокруг нас и так довольно разных условностей. Поэтому я с радостью помогу вам, Зинаида Аркадьевна, и Виктору Семеновичу… как вы сказали?

М е д с е с т р а. Прощупать.

А н н а. Пусть будет так. Прощупать подозрительную личность.

С е м е н. Я никого щупать не буду!



Все трое смотрят на С е м е н а вопросительно.



М е д с е с т р а. Ну, так, значит, договорились? Могу передать главврачу, что все будет в порядке? Поговорите с гостем?

Г е н р и х. Надеюсь, он приятный собеседник.

С е м е н. Ведите нам этого!



М е д с е с т р а исчезает.



С е м е н. Суда Линча нам только здесь не хватало.

А н н а. Какой вы все же грубый, Семен! Мы его нежно разоблачим. Или не разоблачим. И он просто останется тем, за кого себя выдает.

Г е н р и х. Главное — раньше времени не открывать огонь, пусть ближе подойдет. А если живьем взять, можно добыть полезной и нужной информации.

С е м е н. Ты пулемет-то свой почистил, стратег? И ложку наточить не забудь…

А н н а. Все ясно. В данной ситуации на вас, мои милые друзья, надеяться не приходится. Балансировку беседы придется взять на себя. Будет видно, кто уверен в себе, а кто готов рухнуть в бездну.



Сцена седьмая



Конференц-зал, входят Г л а в в р а ч и Г о с т ь.



Г о с т ь. Ничего себе!

Г л а в в р а ч. Да, в некотором роде наша гордость.

Г о с т ь. Здесь мест… человек на пятьсот, наверное?

Г л а в в р а ч. Приглядитесь, еще и балкон есть.

Г о с т ь. Впечатляет! Для такой, прямо скажем, небольшой лечебницы и такой вместительный конференц-зал. Сразу видно, что при перепланировке старого здания денег не пожалели.

Г л а в в р а ч. Впрочем, как и на модернизацию, и на техническое обновление. Хотя понятно, что обновлять здесь было нечего. Все сделано с нуля.

Г о с т ь. Вижу-вижу, частный капитал творит чудеса!

Г л а в в р а ч. Вы, видимо, на последней конференции по вопросам психоневрологических заболеваний не были?

Г о с т ь. К сожалению, нет.

Г л а в в р а ч. Ну да, ну да, я бы вас запомнил. Хоть это было полгода назад, прошлой осенью…

Г о с т ь. Разве осенью? Осенью у вас вроде бы нейрохирурги встречались? Что-то по травмам спинного мозга?

Г л а в в р а ч. Верно, спутался я что-то. “Вирусные и инфекционные повреждения спинного мозга” у нас осенью были. А неврологи симпозиум устраивали уже после Нового года. В каком месяце, забыл что-то…

Г о с т ь. В середине февраля, накануне Двадцать третьего. Наш профессор, глава кафедры, нам в приватной беседе поведал, как коллеги тогда насимпозиулись.

Г л а в в р а ч. А кто, извините, кафедру возглавляет, по-прежнему…

Г о с т ь. Задвидский Олег Борисович, кто же еще? Наше светило. И возраст ему не помеха. Семьдесят в этом году отметили, а энергии… Ну да вы его, наверное, знаете. Он-то нам о вас много рассказывал. С его благословения я, в принципе, сюда и приехал.

Г л а в в р а ч. Действительно, Задвидский нами давно интересовался. И на сипмозиуме много расспрашивал, и уже после него. И созваниваемся мы практически каждый месяц по нескольку раз. Ну, теперь мне почти все ясно.

Г о с т ь. Что ясно? Олег Борисович не устает нас всех удивлять своей любознательностью и кругозором. Но вот особенно он отчего-то заинтересовался вашей троицей, вот этими самыми пациентами. Они каждый день после обеда играют в карты?

Г л а в в р а ч. Ну, не только в карты. Иногда в домино… Но чаще действительно в карты. В то, во что можно сыграть на деньги. Больные, а понимают, что просто так неинтересно.

Г о с т ь. И это с их диагнозами?..

Г л а в в р а ч. И еще одна немаловажная деталь. Не знаю, упоминал ли про нее Олег Борисович. Никто из них по большому счету не может выиграть.

Г о с т ь. То есть как, никто не проигрывает? Всегда ничья?

Г л а в в р а ч. Конечно, и проигрывают, и выигрывают, по-всякому. Но та сумма денег, которая у каждого из них появилась примерно год назад, до сего дня остается неизменной. В течение игры деньги кочуют от одного игрока к другому, а в итоге все остаются при своих.

Г о с т ь. И вы наблюдали?

Г л а в в р а ч. Наблюдал, конечно. Это кажется удивительным, но сегодня вы сами сможете в этом убедиться. Это повторяется каждый день. Видимо, поэтому профессор и попросил вас сделать видеозапись.

Г о с т ь. Да, возможно. Теперь мне и самому становится что-то непонятно. И интересно.

Г л а в в р а ч. У нас действительно очень интересно. Просто вы еще многого не знаете. Хорошо это или плохо, не берусь судить.



Появляется М е д с е с т р а.



Г о с т ь. Я от природы, знаете, тоже очень любопытен. И все, что связано с психикой человека и ее необъяснимыми проявлениями, меня интересует как психиатра-невропатолога, а как простого человека, так в прямом смысле будоражит.

М е д с е с т р а. Нашего гостя уже будоражит?

Г о с т ь. Что это там? Видите, примерно в середине зала? (Подходит к самому краю сцены.) Это человек? Или что?

М е д с е с т р а. Он меня видит?

Г л а в в р а ч (полушепотом). Нет, не волнуйтесь. Вы пациентов подготовили, поговорили с ними?

М е д с е с т р а. Как вы и просили. Не беспокойтесь, артачиться не станут. Анна пообещала поддержать эксперимент.



М е д с е с т р а исчезает.



Г л а в в р а ч. Какой эксперимент?

Г о с т ь. Эксперимент? Я не понимаю. Мне просто кажется, что там в зале кто-то сидит! (Вглядывается.) Или это… Вы что-то сказали?

Г л а в в р а ч. Ну кто там может сидеть? Думаете, с весеннего слета стоматологов кто-то задержался? (Смеется.) Пойдемте…



Сцена восьмая



Комната отдыха. За столом А н н а, С е м е н и Г е н р и х.

Играют в карты.



А н н а. Во все времена сумасшедших довольно было. Да и мы с вами не совсем сумасшедшие. Сумасшедший — значит, умалишенный. А мы — эпилептики с редкой разновидностью, уникальной формой этого неврологического заболевания, — бессудорожная эпилепсия. Не психического расстройства, заметьте.

С е м е н. Да перестаньте. Вы ни себя, ни меня не успокаивайте. Вот Генрих еще вас выслушает, а мне можете лекции не читать. Если с башкой не в порядке, значит, точно шизик. А уж неврология это или психиатрия, не один ли леший! Вон даже Генриху надоели ваши успокоительные проповеди. В тысячу, так в тысячу. Раздавайте!

А н н а. Сдвинете? (Протягивает колоду.)

С е м е н. Не в дурака играем…



Входят Г л а в в р а ч и Г о с т ь. За ними М е д с е с т р а, ее никто не замечает.



Г л а в в р а ч. Опять на деньги играете?

Г е н р и х. Нет, что вы, на очки, только на очки.

А н н а (глядя на гостя). Может, вы нас представите?

Г л а в в р а ч. Анатолий Петрович специально приехал к нам в гости, чтобы познакомиться с вами.

А н н а. Издалека?

Г о с т ь. Вы — Анна?

А н н а. Анна.

Г о с т ь. Очень приятно.

А н н а. Зачем вы приехали?

Г о с т ь. Ну, чтобы пообщаться с вами...

А н н а. Просто пообщаться?

С е м е н. А насколько нам стало известно, вы еще планируете произвести видеосъемку нас, как подопытных кроликов.

Г л а в в р а ч. Ничего подобного. Ему просто поручено зафиксировать на видео вашу игру в карты. Милая сцена из жизни обитателей пансиона. Никаких кроликов.

Г е н р и х. Кем поручено? На кого работаете?

Г о с т ь. Работаю на благо российской медицины.

А н н а. Про клятву Гиппократа уже забыли…

Г о с т ь. Почему забыл? Еще на первом курсе учили.

Г е н р и х. В старой или в новой редакции?

Г о с т ь. Мы же в новом времени живем, значит, в новой. А зачем вы это спрашиваете?

С е м е н. А вы нам тоже очень интересны.

Г л а в в р а ч. Друзья мои, насколько мне известно, вы были согласны помочь нам в общении. И про видеосъемку были поставлены в известность. Может быть, что-то изменилось и вы пошли на попятную?

А н н а. Нет-нет, все в порядке. Мои партнеры по картам немного поупражнялись в своем остроумии. Как вы хотите: сначала играем, потом беседуем, или сначала беседуем, потом играем?

Г о с т ь. А давайте я запущу камеру, и пусть она снимает и нашу беседу, а потом и вашу игру? Хорошо?

Г л а в в р а ч. Ничего страшного в этом нет. Не раз ведь фотографировались. Почти никакой разницы.

С е м е н. А лишнего эта камера не заснимет?

Г о с т ь. Чего именно?

Г е н р и х. Да мало ли чего. Лишнее, оно и есть лишнее. Его ни с чем не спутаешь. Посмотришь, и сразу видно — лишнее!

Г л а в в р а ч. Нет, я не думаю, можете не переживать, ничего лишнего снимать не будем, только вас и вашу игру в карты. Во что вы сегодня играете?

А н н а. В тысячу.

Г л а в в р а ч. Вот и замечательно. Начнем?

С е м е н. Да бог с ними, пусть снимают, время уходит. Давайте уже, Анна.



А н н а раздает карты, Г о с т ь устанавливает камеру.



Г о с т ь. Вы только в тысячу играете?

А н н а. Нет, ну почему же. С субботы на воскресенье мы играем в преферанс.

Г о с т ь. С субботы на воскресенье?

А н н а. Да, знаете ли. Иногда часов до трех-четырех засиживаемся.

Г е н р и х. Увлекаемся.

С е м е н. А что тут еще делать?

Г о с т ь. Преферанс — вещь знатная. А, Виктор Семенович? Вы в студенческие годы сами не увлекались?

Г л а в в р а ч. Да нет, как-то все больше учебой. У меня с латынью проблемы были, так что не до преферанса…

Г о с т ь. У кого не было проблем с латынью? А мы вот частенько с однокурсниками засиживались.

С е м е н. Тоже, значит, картежник? И много проигрывали?

Г о с т ь. Что там со студентами проиграешь? А если даже в трубу вылетишь, так они же тебя и накормят, и напоят. Студенческое братство.

Г л а в в р а ч. Неужели вы еще застали?

Г о с т ь. Застал. А вы, значит, не играли?

Г л а в в р а ч. Нет. На деньги — как-то мне не нравилось это.

Г о с т ь. А у нас говорили, я помню: кто не научился играть в преферанс, тот обеспечил себе одинокую старость.

Г л а в в р а ч. Ну что же, действительно про меня.

Г е н р и х. Вы не отчаивайтесь, Виктор Семенович, мы с Анной можем вас научить. Семена же научили.

С е м е н. И теперь мне одинокая старость не грозит, — мне повезло.

Г о с т ь. Вот, еще вспомнил: карта не лошадь, к утру повезет.

А н н а. Может быть, вы еще и про помеху преферансу вспомните?

Г о с т ь. Конечно. Помеха преферансу — скатерть, женщины и шум… (Смутившись.) Но к вам, наверное, это не относится.

С е м е н. Ишь ты!

Г е н р и х. У нас в преферанс только одна женщина играет, других нет.

Г л а в в р а ч. Скатерти у нас в обязательном порядке только в столовой. Тишины хоть завались, иногда только дятла и слышно. Ну, я оставляю вас. (Уходит.)

А н н а. А вы женаты?

Г о с т ь. Я? Женат, конечно. Вы играйте, играйте.

Г е н р и х. Не все еще сделали взнос в банк. Ставка прежняя.

Г о с т ь. По сколько, если не секрет?

А н н а. Не секрет, по сотне.

Г о с т ь. Нормально. А деньги у вас имеются?

Г е н р и х. Анна любезно предоставила нам небольшой кредит. Больше нам их взять неоткуда.

С е м е н. Посетители ходят только к Анне.

А н н а. Девушка, как я полагаю, взяла надо мной шефство. Носит мне книги, теплые вещи, иногда сладости, новые колоды карт. Один раз по моей просьбе дала мне небольшую сумму денег. Но это было давно.

С е м е н. Это когда нам надоело играть на обертки от конфет. Сейчас даже смешно.

Г е н р и х. А по мне, так никакой разницы.

А н н а. Со временем мы действительно поняли, что принципиальной разницы не существует.

Г о с т ь. Как же, деньги и фантики?

А н н а. Видите ли, у нас у каждого по полторы тысячи рублей. И, естественно, выше этой суммы ставку мы поднять не можем. Можно, конечно, друг у друга одолжить денег на словах или под расписку. Но дело совсем не в этом.

Г о с т ь. А в чем же тогда дело?

С е м е н. У нас все время так получается, что одному кому-нибудь выиграть не получается.

Г е н р и х. То один выигрывает, то другой, то третий…

А н н а. И так по кругу. В итоге все остаются при своем.

Г о с т ь. Значит, вы втроем достигли одинакового уровня мастерства. Вот и все.

А н н а. Вы сказали, что сами играли в карты. И видимо, очень увлекались. У нас куда-то подевался элемент случайности. Иногда у нас самих складывается такое впечатление, что мы действительно раскладываем какой-то загадочный пасьянс на троих.

Г е н р и х. Не исключено… Я подозревал…

Г о с т ь. Запись идет, а вы не играете.

С е м е н. Так как мы можем и с вами говорить, и торговаться. Либо — либо.

А н н а. Действительно, давайте уже все обсудим, а потом спокойно поиграем?

С е м е н. Давайте.

Г е н р и х. Может, и доктор к нам присоединится?

Г о с т ь. Нет, я в некотором роде на работе.

С е м е н. Ну, тогда просто смотрите.



Идет запись на камеру, пациенты играют, Г о с т ь наблюдает.



Сцена девятая



Г о с т ь. Это та девушка, которую мы с вами видели утром, дочь Анны? Погибла?

Г л а в в р а ч. Отец говорит, что погибла. Он хочет, чтобы я сказал об этом ее матери. И сказать вроде нужно, и говорить страшно.

Г о с т ь. Вообще-то сказать матери нужно. Неважно, в каком она состоянии, ведь это ее дочь.

Г л а в в р а ч. Дело в том, что Анна все то время, пока находилась у нас под наблюдением, ни разу не узнала свою родную дочь. Она считает Викторию просто некой девушкой, которая взяла над ней что-то наподобие шефства. И к тому же пытается убедить ее в том, что приходится ей дочерью. Но сознание Анны неприступно, как несгораемый сейф.

Г о с т ь. Расстройство психики с выборочной амнезией. Она не помнит прошлого, но вместо него выдумала себе другое. Ого, серьезный случай.

Г л а в в р а ч. Да уж, простых пациентов не держим.

Г о с т ь. Я думаю, что сказать можно. Вероятность того, что это приведет к плачевным последствиям, ровна нулю. Ну, самое плохое, что может случиться, — расстроится Анна, что девушка перестанет ее посещать.

Г л а в в р а ч (достает из-за дивана бутылку коньяку). Может, составите мне компанию, сходите со мной к Анне, подстрахуете, а? А пока по одной для храбрости. Как вы к коньячку?

Г о с т ь. Умеете вы уговаривать, Виктор Семенович. Ладно уж, наливайте по одной. А я пока проверю, что у нас с вами на видеокамеру записалось. (Включает камеру и смотрит в видоискатель.) Так-так, вот они, голубчики, сидят втроем за столом с картами, готовы к игре. Так, и разговор наш, пока вас не было, тоже записался. Уровень звука, вижу, есть. Перемотаем немного… Стоп! А это кто?

Г л а в в р а ч. Вот у меня еще сыра немного есть. Не ахти какая, но закуска!

Г о с т ь. Погодите. Погодите, Виктор Семенович. Вы посмотрите, что камера записала.

Г л а в в р а ч (смотрит). Ну и что тут такого?

Г о с т ь. Как что такого. Эта медсестра… ее в комнате не было.

Г л а в в р а ч. Может быть, вы просто не заметили?

Г о с т ь. Как же это?

Г л а в в р а ч. Вы были увлечены беседой с пациентами, могли и не заметить.

Г о с т ь. Да нет, это абсурд. Вот, вот, смотрите. Затем, глядите, входят медбратья… их тоже не было! Глядите! В момент наступления пароксизма они берут их головы в свои ладони.

Г л а в в р а ч. Берут и снимают с плеч?

Г о с т ь. Виктор Семенович, я не шучу.

Г л а в в р а ч. Не волнуйтесь вы так! Медбратья просто поддерживают пациентов, впавших в длительный абсанс, чтобы они не завалились на пол. Что тут такого странного?

Г о с т ь. Но их не было!

Г л а в в р а ч. Ну а кто же тогда на видеокамеру запечатлен, призраки?

Г о с т ь. Возможно.

Г л а в в р а ч. Вы же врач.

Г о с т ь. Врач. И я привык доверять своим глазам.

Г л а в в р а ч. Н-да…

Г о с т ь. Я чувствую, что вы, Виктор Семенович, что-то знаете… или скрываете. Вам лучше рассказать.

Г л а в в р а ч. Вы меня не пугайте. Что вам это даст?

Г о с т ь. Я хочу удостовериться…

Г л а в в р а ч. В порядке у вас голова или нет? (Смеется.) Ну, хорошо. Давайте сделку?

Г о с т ь. Так.

Г л а в в р а ч. Я вам немного приоткрою завесу на то, что происходит у нас в пансионе. Вы же в свою очередь никак не будете афишировать присутствие медсестры и медбратьев в кадре.

Г о с т ь. По рукам…

Г л а в в р а ч. Я вам верю на слово. (Пауза.) Дело в том, что в этом доме наравне с его материальными жителями, теми пациентами, которых мы с вами знаем, обитают еще и существа, невидимые нашему, ну в данном случае вашему, глазу.

Г о с т ь. Существа? Невидимые?

Г л а в в р а ч. Не смейтесь. Можно называть их призраками. Духи в образе людей. Скорее всего, людей уже умерших.

Г о с т ь. Виктор Семенович…

Г л а в в р а ч. Не перебивайте! Они есть. Они существуют. (Тихо.) Я вижу четверых. Медсестру и этих троих братьев.

Г о с т ь. А пациенты их видят?

Г л а в в р а ч. Конечно! Вы общались только с тремя пациентами, но у нас есть и другие… Например — пациент Смирнова, 80 лет. К ней приходит белый пудель, она была очень к нему привязана при жизни… при жизни пуделя. Помните, мы были в конференц-зале? Так вот, наши сторожа видят людей там.

Г о с т ь. Людей? Каких?

Г л а в в р а ч. Их очень много. Они просто сидят и глядят перед собой.



Стук. Входят А н н а с В и к т о р и е й.

В и к т о р и ю видят все, кроме Г о с т я.



А н н а. Извините, что без стука. Не помешаем?

Г л а в в р а ч. Заходите. Как самочувствие?

А н н а. Спасибо, неплохо. А ваше? Шучу!

Г о с т ь. Понятно. Хорошее настроение — это хорошо.

Г л а в в р а ч. Анна, вы просто гуляли по зданию или у вас есть какие-нибудь вопросы?

А н н а. Вопросы? Скорее предложение. Давайте знакомиться?

Г о с т ь. Мы с вами вроде бы познакомились.

А н н а. А я не о себе. Господа, прошу любить и жаловать, наша новая медсестра Виктория! Зовут точно так же, как мою дочь. И сходство очень заметное, правда, Виктор Семенович?

Г л а в в р а ч. Виктория?

В и к т о р и я. Здравствуйте, Виктор Семенович. Теперь я буду медсестрой в вашем доме…

А н н а. Ой, я уже чувствую, что мы с вами подружимся. Правда?

Г о с т ь. У нее галлюцинации? Что она говорит?

Г л а в в р а ч. Вы видите рядом с Анной девушку?

Г о с т ь. Какую девушку? Нас в этом кабинете трое. Вы, я и Анна, ваша пациентка.

В и к т о р и я. Он не видит меня. Не нужно ему ничего доказывать. Это глупо.

Г л а в в р а ч (гостю). Это — Виктория. Она погибла, и она здесь.

Г о с т ь. Знаете что, вы хоть из меня идиота не делайте! Видите тут черт знает что… и ради бога, а я, извините, пас! Я уж лучше… поеду.

Г л а в в р а ч. Прощайте, Анатолий Петрович.



Г о с т ь уходит.



А н н а. А почему вы его не пошли провожать? Вы, наверное, поссорились? Разошлись во взглядах на почве психиатрии.

Г л а в в р а ч. Видите ли, Анна, вы повели себя крайне неосмотрительно.

А н н а. Что же я сделала не так?

Г л а в в р а ч. Вам не нужно было пытаться познакомить Викторию с нашим гостем.

А н н а. Чем же это плохо?

Г л а в в р а ч. Виктория, могу я вас попросить об одолжении?

В и к т о р и я. Да, конечно, Виктор Семенович.

Г л а в в р а ч. Проследите, пожалуйста, за нашим гостем. Все ли благополучно с его сборами. Как багаж загрузил, как отправился в путь.

В и к т о р и я. Хорошо. (Выходит.)

Г л а в в р а ч. Анна, присядьте. Мне вам нужно кое о чем рассказать.

А н н а. Как интересно. А я ведь и сама вас хотела кое о чем расспросить. Знаете, у меня какие-то странные ощущения. Иногда мне кажется, что я прожила в этом доме как минимум половину своей жизни, а иногда, что появилась здесь только вчера. Удивительно, правда?

Г л а в в р а ч. Такое бывает иногда… Анна, звонил ваш муж, Аристарх Львович.

А н н а. Как мило.

Г л а в в р а ч. Случилась трагедия. Несчастный случай.

А н н а. Что-нибудь с сыном, Алексеем?

Г л а в в р а ч. С Алексеем все в порядке. Виктория…

А н н а. Что Виктория?

Г л а в в р а ч. Попала в автомобильную аварию сегодня днем на трассе, по дороге от нас в город. Вы ведь виделись с ней сегодня.

А н н а. Я? Да, я помню, но как-то смутно, словно это было не со мной, а с кем-то другим… А что, вы говорите, с Викторией?

Г л а в в р а ч. Ее автомобиль… Лоб в лоб с большегрузом. Смерть.



Пауза.



А н н а. Но как же это… Я же… Вот еще сегодня… (Плачет, замолкает, уходит.)



Входит В и к т о р и я.



В и к т о р и я. Нервный этот ваш Г о с т ь. В комнате отдыха все углы обшарил, под столом, за занавесками посмотрел, искал что-то. Во дворе чуть бедного пса не задавил. А где Анна?

Г л а в в р а ч. Она неважно себя чувствует... У нее в семье горе.

В и к т о р и я. Жаль. Приятная женщина.

Г л а в в р а ч. Скажите, Виктория, а вы что-нибудь помните до того, как оказались у нас?

В и к т о р и я. Нет, не помню. Но я думаю, что это так же неважно, как воспоминания о своей прошлой жизни.

Г л а в в р а ч (задумчиво). Для кого-то важно… Но это неважно! Значит, все по прежней схеме…

В и к т о р и я. По какой схеме?

Г л а в в р а ч. Будете моим помощником в общении с пациентами. Рассказывать мне о них, беседовать с ними. Что-то наподобие посредника. Почти дипломатическая миссия.



Вбегает С т о р о ж.



С т о р о ж. Виктор Семенович! Там в комнате отдыха у Анны истерика. Орет и вокруг себя машет. Грозится все вокруг поджечь и себя заодно! У нее в руках флакон с духами и зажигалка…

Г л а в в р а ч. Быстрее туда!

В и к т о р и я. Виктор Семенович, я вам нужна?

Г л а в в р а ч. Вы-то как раз и нужны в первую очередь!



Быстро уходят.



Сцена десятая



Комната отдыха. А н н а с зажигалкой и флаконом духов посредине на стуле.

Истерика.



С т о р о ж. Это ж надо! Мужики из поселка хотели подпалить. А тут сама пациентка добровольно в поджигатели рвется!

А н н а. Для чего это все?!! Зачем мне все это?! Почему именно я? Кто может ответить на все мои вопросы? Кто?!

Г л а в в р а ч. Анна, это ж духи, а не бензин.

С т о р о ж. Нет, если умеючи плескануть…

А н н а. Огонь всех очистит! Все и всех! Огонь! Огонь! Будет везде огонь!

В и к т о р и я. Как мы можем ей помочь?

Г л а в в р а ч. Помните, Анна сказала, что вы очень похожи на ее дочь?

В и к т о р и я. Да, конечно, когда она меня увидела, вообще сказала, что я и есть ее дочь Виктория.

Г л а в в р а ч. У меня к вам просьба. Вам надо как бы притвориться.

В и к т о р и я. Как притвориться? Кем?

Г л а в в р а ч. Нужно сыграть роль, стать на какое-то время ее дочерью Викторией.

В и к т о р и я. Это поможет?



В и к т о р и я и А н н а глядят друг на друга.



В и к т о р и я. Мамочка… Не нужно так плакать, все хорошо!

А н н а. Кто ты? Зачем ты это говоришь? Ты медсестра, ты не Виктория.

В и к т о р и я. Я — Виктория.

А н н а. Ты не та Виктория. Ты просто похожа на мою Викторию, на мою бедную девочку.

В и к т о р и я. Мама, произошла ошибка, недоразумение. Там на дороге погибла совсем другая девушка, не я.

А н н а. Да?

В и к т о р и я (подходит к Анне). Мамочка, ты успокойся, со мной ничего не случилось. Просто решила вернуться к тебе и побыть с тобой подольше. Устроюсь сюда медсестрой.

А н н а. Надолго?

В и к т о р и я. Примерно полгода.

А н н а. А как же институт? Что скажет отец?

л а в в р а ч. С отцом, я думаю, мы сможем договориться. А в институте можно взять академический отпуск. По уходу за больным родственником.

А н н а. Господи, как хорошо, что все обошлось.

Г л а в в р а ч. Ну, ладно, вы побудьте вдвоем.



Г л а в в р а ч и С т о р о ж уходят.



А н н а. Я очень рада, что мы снова будем с тобой вместе. Я снова нашла тебя, Вика. Пусть хоть какое-то время я смогу чувствовать, что ты рядом.

В и к т о р и я. Но мне все равно придется уйти. Я не смогу быть всегда с тобой, мама.

А н н а. Да, да, я понимаю. А разве я не могу отсюда выйти? Разве мы не можем уйти вместе? К тому же впереди еще целых полгода!



Ночь. Конференц-зал. Неподвижно сидят фигуры.

На экране видеозапись.



А н н а. Вы сказали, что сами играли в карты. И видимо, очень увлекались. У нас куда-то подевался элемент случайности. Иногда у нас самих складывается такое впечатление, что мы действительно раскладываем какой-то загадочный пасьянс…

Г е н р и х. Не исключено… Я подозревал…



Голос Г о с т я: “Запись идет, а вы не играете”.

Темнота.



Занавес