Евгения Коробкова

Здравствуй, Лиза. Стихотворения

Письмо


 


Здравствуй, Лиза.


До свиданья, Лиза.


Вот и все. Спасибо за беседу.


Мне сегодня утром дали визу.


Это значит, скоро я уеду.


 


Было все бессмысленно и криво,


Но была, была одна отрада.


Хороши и свежи были сливы,


Сливы из чиновничьего сада.


 


Не печалься, крыша над тобою,


И в окне еще такое лето.


Крутится ромашковое поле,


Целое ромашковое поле


Без ответа.


 


Страшный сон


А я не собиралась умирать, 
а я не собиралась умирать, 
Я в лес за земляникой собиралась. 
– Надень ушанку, – кто-то говорит, – 
чтоб не схватить отит на оба уха, 
надень ушанку , – кто-то говорит, – 
Не то схлопочешь страшный гайморит, 
Надень ушанку, – кто-то говорит, – 
у нас же не понос, так золотуха. 
А я не собиралась умирать, 
Я в лес пришла, но там стояла осень, 
Я вместе с ней осталась постоять, 
надела шапку, как велела мать, 
Но мне и в шапке было сорок восемь.


 


 


Памяти Джимбинова


 


Все живо: солнце и трава


И даже смерть, она жива,


И в смерти смерть не верьте.


 


Она похожа на пчелу,


Узнаешь сразу, что к чему


В пчелином танце смерти.


 


В пространстве между «нет» и «был»


От «столбыляств» до дырбулщыл.


 


 


Быль


 


Ада шла по снежной каше


В горку, с горки, по мосту


И несла кастрюльку хаши,


И гремела за версту.


 


Шла по снежной каше Ада


В трех минутах от беды,


Отнести кастрюльку надо


В некий дом у Мтацминды.


 


Шла война, летели пули,


Падал снег,


И неспроста


«Гого, гамоштеребули, –


Ей кричали с блокпоста. –


Моди, моди…» Неизвестно,


Что еще,


Ну, а потом


Ада стала мокрым местом


На мосту Сухом.


 


 


 


 


Тверская


 


В этой жизни надо как-то жить,


В этой жизни надо как-то смерть. 


И куда ни выберешь смотреть –


всюду виновато государство. 


Ходят крысы утром по Тверской,


ходят люди мучаясь тоской,


ходят тетки с надписью такой:


"Помогите сыну на лекарство". 


 


У стены макдональдса стоит,


Улыбаясь, модный инвалид,


У него обрубок от ноги,


В левом ухе у него сережка. 


У него написано вот так:


"Помогите


на


бигмак"


Все читают, замедляют шаг


И дают немножко. 


 


Вот слепая девочка поет,


Только ей никто не подает,


Выбирает на Тверской народ


ей не буду, инвалиду – буду.


Потому что, если не фигня: 


Из бигмака вырастет ступня. 


Вот сейчас, посередине дня.


Будет чудо.


 


 


Похороны Натальи Крачковской


 


– Ну, до свидания. Было приятно. Скоро увидимся.


– Думаешь, у Джигарханяна?


– Скорее, у Лядовой.


Аплодисменты. Расходятся добрые зрители.


Елка на Троекуровском светит гирляндою.


 


Айпэд журналиста


 


 


***


В Москве погибли вязы и ясени…


Клены жрет азиатский усач с бонсаев…


Зачем Большую книгу дали Яхиной…


Доллар вырос на наших глазах, как Гарри


Поттер.


 


 


***


Фарид играет на дутаре


Сиромаха в драной срачице


Со следующей недели я в отпуске на две недели


Пишу петиции во все инстанции…


 


 


***


Давай-давай-давай-давай


Пошли-пошли-пошли-пошли


Идем-идем-идем-идем


Автобус наполовину полон, но что-то не катит.


 


 


***


Зачем врачу деревянные четки


Это не четки


Это наш главный прибор – тестикуломер


Мы по нему измеряем размеры яичек


 


(интервью с эндокринологом)


 


 


Весна


Новодевичье


У Марии Грановской


Члена КПСС с 28 года


Свили гнездо скворцы


 


ВДНХ


 


Наши ракеты


не хотят в небо,


а хотят в землю


ВДНХ


павильон “Космос”


“Весенняя распродажа семян”.


 


Поэзия


Это


Слепой старик


Игорь Владимирович Вишев,


Катающийся на лыжах


В парке Горького.


Чтобы его зрячая жена


Не отстала и не потерялась,


Он поворачивает на затылок


Фонарик.


 


Мария Разбежкина о Геннадии Айги. Отрывок из интервью


 


Знаете…


У него была


Невероятная голова,


Идеальная форма.


 


Он сам невысокого роста, но столько женщин


Столько красивых женщин в него влюблялось…


Потому-то на голову эту нельзя было просто


Просто смотреть, без ощущения счастья.


 


Он поразительно слушал.


Я удивлялась:


Мы говорим монологи, не слышим друг друга.


В вечность, в планеты, в пространства,


Но даже соседи:


Жены, мужья – нас не слышат, ведь все собеседники наши


Свой монолог произносят.


Он поразительно слушал.


Прекрасноголовый, мудрый.


 


Чувствуя русскую речь, как пейзаж, как равнину.


 


Я говорила, он слушал. Я говорила, он слушал. Я говорила…


Я не хотела его отпускать


Слишком много


Он для меня слишком много


Значил,


Геннадий Айги.


 


Верующим легко. Они знают, что встретятся позже.


Я – атеистка, я же –


С ним навсегда.