Александр Петрушкин

Примитивные Стихи

Андрею Санникову

-1-
по главной улице пешком
как буратино – перечтём

пересчитаем щебет – вверх
так вычитает смех наш смерть

неизмеримая тоска
не выбирает берега

где нас читают смерть и смех
перебирая лапой снег

собака ходит через тьму
которую я не пройду

по главной улице пешком
где нас проговорит на том

в невнятице доязыка
неизмеримая доска

чтоб вычитая смерть и смех
проговорить себя наверх

-2-
забор к забору как в пивной
стучится вобла в отраженье
сбивая ритм с дощатых ног
под левым жженье

не электричество жужжит
в переносимом свыше смысла
пришьешь и смотришь как бы вниз
а пиво скисло

и ходит пес по человечьи
и лечит не свои увечья
в пивной между рядов три шага
не очень мало

и вобла выплывает (сменим
на бляди неприкрыты в тени)
забор к забору не темно
не всё равно

заходит некто ставит пиво
выходят санитар и зина
сгорают легкие в морозе
все едут к Розе

-3-
обещай мне молчать только ты так умеешь (молчать –
это речь говорить про себя эту речь
исчислять

мы устали но есть соответствие в этих печах
у морозов кирпичных молчать обещай мне
молчать)

обещай мне молчать этот страх обучает за речь
переходим на выдохе голос медвежий
который беречь

обещал нас молчать обучал и не голову с плеч
и когда ты перечишь ей весь
обретаешь всю речь

-4-
комочек переваливая
с боку на бок
еще не Бог а бога нет и
на фиг

идешь под фонарем
чертя не круг
и черт не брат еще
и бок не друг

в дыму всходил
как пересказ неточный
вагонный ресторан
беспотолочный

комочек переваривая
место
в котором людям было
очень тесно

под яблоней стоял и видел небо
прикусывает корочку от хлеба

-5-
озаботилась марина теплой глиной
гладила андрея по глазам

родила не дочку и не сына
тёплого замеса колобка

озаботилась марина и смотрела
мимо глаз его и мимо тела

-6-
где снега в полуобороте
не больше чем чихать сороке
вода стекающая криво
но всё красиво

а остановишься и ладно
дыши на черно-белый ладан
дыши – а если не красиво
скажи: спасибо

на негативе – рыба больше
особенно при кадра дрожи
дрожишь и смотришь словно бога
ждешь у порога

а он в избе своей сопливой
лежит гриппозный и потливый
уже почти почти из плоти
не по погоде

остановись моё дыханье
в известняке – читай заране –
мы встретимся как в негативе
и он всех приме

-7-
о филонове други и о
всё хоругви или бирон

всё пробитая в финики пермь
о филонове то есть не смей

о забвении в голод и в два
лик телка где приходит река

свысока с высоты шестикрыл
это снег нас подземный поил

посоли его полную плоть
о филонове шепчет нам крот

из земного из хлебных корыт
будешь здравым коль стынешь убит

поднимается мерзнущий дым
через лимб через край через крым

через крынку как мать молока
задевают нас всех облака

о филонове кухня стоит
за тебя – за меня говорит

перечиркнутый спичкой курлы
и ни в чем виноваты скоты

у филонова в лапках стоят
плоть от плоти неспешно едят

а притронешься и отойдешь
всё перечишь – но не клюёшь

смотришь в их занебесный майдан
и растет как кыштымский курган

-8-
переходный период и крест
и клесты снигири бляхи птицы
всё свистеть или гнать или гнуть
и входить под яик
пятилицым

переходный период иди
иди в или на (правлен взглядом)
ничего не случилось лети
в эту землю густым
снегопадом

только чувствуешь мокрая шерсть
только видишь что лиц уже шесть
и шестое находит нас
рядом

и ранетное древо горит
то ли птенчиком то ли плодами
невозможный с шестым говорит
так возможно что
нами

-9-
не проклят род но ротовое
кричанье протирает пыль
забыл и спи не сможешь ладно
не проклят рот который дым

и в магазине есть ворона
среди товара и тварца
всё отпирает ключом горло
и кварц баюкает мальца

в почти уже могильной каше
ведет по камушкам как роды
блуждает по коленям нашим
кусая связки воздух голый

мальчонка спит с мизинцем лишним
камрад испании и пишет:
пляши денщик во тьме пляши
и не проси

все отбирает ключи горло
и скрип февральский и нетвёрдый
но проклятый чтоб говорить
счастлИво спит

-10-
на то смиренный человек клюёт ранетки с мертвых яблонь
засматриваясь в водный крест и в прорубь
перечёркнут за день

он пересматривал себя – пока за мышь возилась вьюга
метель себя переждала и переплавила
испуга

предвосхищенье – он входил под своды теплых снегопадов –
чужой еврей – степной калмык –
и большего уже не надо

на то смиренный человек пересчитал свои убытки
и Бог смотрел из всех прорех – как ленин
в первомай с открытки

он пересматривал своё: хозяйство темные дороги
никчемное но ремесло ранетки
высохшие ноги

он перемалывал себя переменял себя и льдины
вдоль чёрных яблонь и пруда
горелой глины

на то смиренный человек клевал свои прорехи богу
и холод говорил как смех но
по другому

нельзя и всходит из воды как сталь сквозь овны
всё тот же точный человек
ранету кровный

-11-
ты не умея лгать я не имея правды
стояще в пустоте не стоишь но всё чаще
входыще через твердь взлетая через воды
мы проницаем смерть рекуя от свободы

среди знакомых блюд блядей первопечатной
где отменен трамвай подземными путями
покурим это друг из общей самокрутки
набитой беломором и мертвыми друзьями

крутые берега кыштымской хиросимы
нас вспоминают кругом и призывают кости
и кости прорастают из земляного мяса
и звонят панихиды как веселяци гости

на берега этила выходят графоманы
и пьёт нас алкоголик простимый и простёртый
а костяные птицы перешивают раны
и покидают е-бург потомственные Лоты

ты не умея правды я не имея молча
стояще в пустоте и в камне коим смерить
нам удается смертность подземного трамвая
ни живы и ни смертны что стоит только верить

-12-
Иордан проспиртованный ты. Или честное слово твоё
ничего не достойно? – ничего, говорю ничего,

что в америке черной твоей. Если это сродство –
говори с этой кроличьей шапкой. За меня и его

по мостОвым краям лезет вверх чудесатее крыш
этот нигер, как пидор, а падает небо – услышь:

из его бакенбардов нечаянно падает звук.
Всяка жизнь – с Чусовой, и собака под небом за сук

всех порвет – ты опять набираешь слова
или клюкву в ладонь, значит кровь – на спирту, и права

иордань, и дорога в тебе расширяется и –
говори, как прости, и прости, если я говорил.

К списку номеров журнала «НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» | К содержанию номера