Дожди никогда не умрут. Стихотворения

Где вишня с горчинкой дрожит над лохматым гнездом
Ножом перочинным царапаю призрачный дом -
Барак одряхлевший у самого сгиба реки,
Безумный скворечник, в котором поют старики.

Белёсые дети, летучее – дзинь! - комара,
Рыбацкие сети, ловившие только ветрА,
Луны золотинки и крылышки божьих коров,
Хрустящие льдинки под крышей сарайки для дров.

Я прыгаю в луже - дожди никогда не умрут,
Из рухнувшей стужи прискачет грибной баламут,
Мы прыгаем рядом, пускаем вдвоем пузыри,
Он делится взглядом – и ты никогда не умри!

Бессмертные танцы – дождливое детство взахлёб,
Отцовское пьянство, звездой поцарапанный лоб,
Собачья пробежка, колючие капли с куста,
Родная ночлежка, сквозная хребтина моста.

А вниз перегнёшься – ленивой реки ширина,
Которой напьёшься, лишь выхлебав душу до дна,
Вернёшься, шатаясь – всё тот же знакомый барак,
Внутри никогда, никогда, никогда не кончается мрак.

А там тебе скажут – у печки присядь, отдохни,
Сожги свою тяжесть, свои поседевшие дни,
Лошадку качни и начни среди новых планет…  
Внутри никогда, никогда, никогда не кончается свет.
*
Захару Прилепину

Едва жива засыпанная снегом
Окраина Руси,
Но здесь дымится зеркало Онего,
И – Господи спаси! –

Какие в нём ерши и зодиаки
Под хрустнувшим ледком,
Когда в ночи свирепствуют собаки
Косматым языком.

Дай вы-го-во-рить-ся! Не захлебнуться
Среди твоих чудес,
Дай мордой в небеса твои уткнуться,
В дозвёздный лес,

В пустынях снеговых или бумажных
Почуять дай – молю!
Что плачет сукин сын, со-друг, со-бражник
Со-брат по словарю.

Дай поцелую в губы золотые
За слово-серебро,
А сердце, словно конница Батыя,
Топочет под ребро.

Коктебель

1
Жили у бабушки, где виноград по стене,
Сад, два фонтанчика, душ удивительно ржавый.
Плавали в море, в креплёном плескались вине,
В чёрном портвейне бухой киммерийской державы.

Тряска в маршрутке, тигриное брюшко осы,
Корки граната, холмы - колтуны и колючки.
Кровью на рынке сочились в разрез арбузЫ,
Море ворчало, а ночь - подливала горючки.

Пляж - караоке и танцы, шашлык и лаваш,
Каменный Макс на драконьей груди Кара-Дага.
Где эта улица? Где этот бабкин шалаш?
Помню – железная дверь и коньячная фляга.

Знаешь, Волошин, мне нравится, как ты зажог,
Ты пригласи меня в гости, когда перееду.
Север отпустит, архангел не сунет в мешок,
Всё-таки многое Бог разрешает поэту.

Сядет душа по-татарски в серёдку ковра,
Зирочек пять отхлебнёт из протянутой чаши…
Бабушка Рая кудахчет на внуков с утра,
Спать не дает, поседевшими крыльями машет.

2
…он ловил, киммериец, ужаленный воздух губами,
Торопился, тянул на мерцающей жилке слова…
Где крылатое море махало на нас берегами,
И арбуза светилась расколотая голова.

Вот холодная галька, шершавая корочка пляжа,
Дискотека, горячая пицца, валютный обмен.
Вот с седым виноградом склоняется звездная чаша -
И бессмертье из чашечек розовых круглых колен.

Так отравлены мы, что из тьмы возвращаются лодки,
В них - ловцы человеков запутали снасть с бодуна,
И змеится браслет, и звенит по тебе с щиколотки -
Все прощает любовь, потому что смертельна она.  

Так поет киммериец, что мир начинается снова -
С поцелуя, с цикады, с цикуты разлитой в ночи,
С золотистой чешуйки на голой груди змеелова,
С подгоревшей лепешки в татарской дымящей печи.

2
…у решетки с обугленным мясом, на рваной подушки,
Приподнимешься, слышишь - шипит киммерийская тьма…
Тут не помнит земля ничего – только пыль и ракушки,
Нахожденье народов, приморский дискач, кутерьма.

Кок - и треснуло горлышко, черный портвейн расплескало,
Орион окунулся по пояс в змеиный рассол.
Здесь молчат мертвецы, и молчанье - острее металла,
Генуэзская крепость уже распорола камзол.

И холмы за холмами, в отлив созревающей сливы,
Осторожно топочут, вминая в песок костяки.
Виноградная кровь. Многорукая нежность залива.
Подополза-подползают раздвоенные языки.

Сколько древних игрушек схоронено в чертовой дырке –
Царства, войны, монеты – сгребает дракон, не спеша…
Но смеются девчонки и бьются на счастье бутылки,
Бледный конь припаркован у новенького гаража.

Сколько здесь черепов понатыкано – смертных, бессмертных,
На шипах Кара-Дага, где нам не достались места.
…ты лежишь, опрокинутый  ветром, в шиповниках медных
И кузнечик на грудь твою прыгает вместо креста.