Александр Карпенко

Сквозная память Ирины Чудновой

Эссе одного стихотворения

 

У Ирины Чудновой, при всей цветущей сложности её мира, чистейший, родниковый голос, как чисто человеческий, так и поэтический. Это поэзия «собственной персоной». Чуднова по-китайски сдержанна и по-русски настойчива. Ирина – поэт-космист, и я берусь доказать это на примере одного из её стихотворений: «вода, вода, замри и помолчи / я добываю времени ключи / в твоих волнах свинцовых и незрячих. / на ощупь, на погоду, на беду / так руку между струй твоих веду, / как музыкант меж струн усталость прячет. / замри и помолчи, моя вода – / я добываю память из-под дна / о том, что по рождении случится / со мной и с миром. различат ветра / тех, чья душа невинна и мудра, / чья ледяна и сладостна криница. / и тот, кто замирал на раз-два-три, / придёт на светлый голос изнутри / обнять меня стоструйными руками. / качаясь в них, гадаю вперечёт – / ты станешь пар? ты станешь колкий лёд? / я стану дол, я стану степь и камень. / я стану соль, ты станешь снегопад – / и кто кому судьба, лекарство, яд? / кто нас с тобой в морскую кровь смешает? / посмеет кто единое разъять? – / хрустален шторм, аквамаринна гладь / и твердь распахнута, волны не разрушая» (15.09-18.12.2019 г., Новофёдоровка – Москва – Пекин).

Это стихотворение ценно тем, что принадлежит, на мой взгляд, и Западу, и Востоку. В нём – точка пересечения восточных и западных традиций, Гераклита и Лао-Цзы. В нём, как это было на заре искусства, соединяются философия и поэзия. Они здесь – равноправны. Ирина Чуднова задаёт себе три классических вопроса древности: кто я? Откуда пришла? Куда иду? Это настоящая космогония, вызывающая стойкие ассоциации с древними текстами. Вот, например, единственное изречение Анаксимандра, которое дошло до нас: «А из каких начал вещам рождение, в те же самых и гибель совершается по роковой задолженности». В стихотворении Ирины Чудновой такое начало – вода. Мы берём начало из одного гипервещества – воды – и в воду уходим. Наверное, то же самое можно сказать про землю, но у Ирины фигурирует именно вода. Почему вода? Это первооснова жизни. Околоплодные воды, метафорически, сопровождают человека в течение всей его жизни. Вода пластична и легко подвергается метаморфозам. И в своих метаморфозах – бессмертна! Поэт повелевает стихиями: «замри и помолчи, моя вода». И не случайно вода в этом «гераклитовском» стихотворении – «моя». Так может сказать любой житель планеты земля. Но осознанно это делает именно поэт.

Стихи Ирины Чудновой авангардны. Если мы возьмём стихотворение «вода, вода, замри и помолчи», то здесь как раз форма и лексика – достаточно традиционны. Метаметафорично разве что выражение «хрустален шторм». Авангардно в этом стихотворении – содержание. Само стихотворение – профетично, оно пытается заглянуть и в прошлое, и в будущее. Рождение человека в поэтике Чудновой оказывается точкой отсчёта, но вместе с мыслящей водой мы не теряем разум ни до рождения, ни после него. Рождение оказывается и впереди нас, и позади. Мы одновременно и в прошлом, и в будущем. «Человек есть мера вещей», – говорил Протагор. Регистры воды у Чудновой звучат полифонно. Это новая полифония, где одновременно звучат и трагедия потери лица, привычного состояния, и принятие этой трансформации. Одновременность текущего мгновения и вечности. «В стихотворениях Чудновой всё смотрит на всё», – так отозвалась о её творчестве Вера Калмыкова. Трудно с этим не согласиться. Достоинство такой поэзии в том, что она – новая. Абсолютно вся!

Дно для Чудновой – не нижняя точка, Есть и «поддоны». Поэтому память – «добываю из-под дна». Ниже самого низкого. Оттуда её нужно именно «добывать», доставая из глубин подсознания, из провалов и чёрных дыр. Память – добываю. Другой поэт, наверное, сказал бы «вынимаю», но это не наш случай. Времени ключи – тоже «добываю». Сокровенное требует «шахтёрского» труда. Просто хороший поэт сказал бы «добываю память из-под льда». Вода – льда. Но Чуднова уходит от точной рифмы ради более глубокого смысла. Лёд наверху, а дно внизу. Вы понимаете, что значит «из-под дна»? «Из-под дна» – глубже глубочайшего. Сложность и многоязыкость мира – стихия Ирины, и она осознает это как данность, свой мир не упрощая. Сложность и чистота – спутники рождения человека. Вне зависимости от религии, природа привечает чистых людей, «чья душа невинна и мудра». Мне кажется, такой же душой наделена и Ирина Чуднова.

Космизм Ирины внимателен к деталям. Она умеет работать и на символах, и на конкретных предметах, охватывая явление и на поверхности, и в глубине, и в ракурсе сверху вниз. Какими гранями понимания одарён человек, из того и состоит его талант. Чуднова – чистый и глубокий талант с необычными компонентами. Ирина не покупается на внешний блеск. Она видит лучшее в людях, умеет открывать в них лучшее. Стихотворение «вода, вода» словно бы «подытоживает» фрагменты досократиков, это проекция древнегреческого мира на современный Китай. И ещё вопрос, чего в этом стихотворении больше – запада или востока. Метафизический и языковой дар позволяет поэту делать самые широкие обобщения. Будущее – шахматная доска, и непонятно, «кто кому судьба, лекарство, яд». Яд в малых дозах может быть лекарством, а лекарство в больших дозах – ядом. Очень интересно у Ирины выражение «морская кровь». Дело в том, что кровь по своему составу близка к морской воде. И получается парадоксальная вещь: океан – продолжение человека, а человек – продолжение океана. В этом широко объявленном Чудновой бессмертии вселенные сходятся и расходятся, переформатировав то, что было дорого отдельному индивидууму. Ирина говорит «мы с тобой», что создаёт доверительную интонацию в стихотворении. Видимо, она говорит это любимому человеку, но складывается впечатление, что автор обращается отдельно к каждому читателю.

Вот эта фраза Ирины Чудновой вызывает у меня удивление и восхищение: «Посмеет кто грядущее разъять?» Грядущего ещё нет, оно ещё в пути, а Чуднова уже видит его цельным и свершившимся. И сама идёт впереди будущего, говоря о том, что никто не посмеет нарушить его цельность. Поэт-мыслитель, Ирина разговаривает на равных с веком и мирозданием. «Я уже часть мирового пространства, в котором нахожусь», – говорит о себе поэт. «Вода, вода» – лекарство от энтропии. Лёд трескается, вода превращается в пар, но жизнь продолжается, перемещаясь из одного растворения в другое. Красивая женщина со сложными стихами, Ирина Чуднова «делает колодцы в облаках» и ведёт поэтическую летопись нашего будущего.



 

К списку номеров журнала «ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА» | К содержанию номера