Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ |
Центр |
Борис РябухинОб авторе: ... >>> |
Валентина ГончароваОб авторе: ... >>> |
Эдуард ГеоргиевскийОб авторе: Окончил Московский медицинский институт. С 1966 по 1970 год работал... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Сергей ГлавацкийСвой в матрице***
Антропоморфные созвездья Глядят на нас исподтишка. Любви тревожные предместья Нас видят через облака.
Над танцем трепетных сомнамбул – Сигнальные огни весны. Уже разрушены все дамбы, Уже таможни снесены.
Гнездовья чувств полны птенцами, И автохтонный трепет их Мы обволакиваем сами, И эти чувства бьют под дых,
И расступаются поверья, И нет пути назад, мой свет. В глаза твои взглянув, теперь я Не отведу свой взгляд навек,
И в новой жизни, в светлой дали, Где каждый заживо прощён, Мы будем теми, кем не стали, И там, где не были ещё.
ПОЛУОСТРОВ ШАМАНЬ
коктебельского ветра послушать хочу, его зуммер прерывистый и многослойный, многословие спутников мне по плечу – я учу наизусть иллюзорные войны, я кидаю кольцо в коктебельский очаг, запрягаю пальто и глушу небылицы… перевод этой бухты на русский начав, не могу перестать, то бишь – остановиться. коктебельского моря наполню кувшин своей памятью рваной, что сетью рыбацкой, опечатаю воздухом душной души и пойду сквозь пространство с улыбкой дурацкой: пусть в нём варится всё, чего быть не могло, что упрятал от глаз календарный шлагбаум… через ветра сигналы, твои в нём алло каждый день прорастают мои дацзыбао. то ли это свой в матрице, то ли судьба – опрокинутый нерв в кочевом инфразвуке… коктебельского ветра во мне ворожба всё трубит в горизонта разболтанный флюгер.
БЕРЛОГОВО
Понимаешь ли, время слоится, как шторм. Этот город давно стал своим антиподом, Он теперь закольцованный, он – коридор Без дверей. Я забыл, что такое свобода.
Удовольствие так себе, не комильфо – Выйти вечером в город такой без зазнобы. Я его разлюбил, я любил не его, Это точно какой-то ментальный Чернобыль.
Как попал я сюда? Кто его превратил В лабиринт уходящих под купол оградок? Я хотел поделиться с тобой по пути, Что забыл, как я жил без секретов и пряток.
Вот такая забава, обратный отсчёт, В этом городе, в нашем последнем приюте… В нём душа испарилась, как спирт. А ещё – Исчезают бесследно в нём зримые люди.
Я хотел выйти в город, покинув нору, И с тобой лицезреть его каменный призрак, И с тобой помянуть его брошенный труп, И уйти в его миф, как и он: быстро-быстро.
Это мог быть последний ночной променад, Потому что над призраком реют колибри, А во тьме проявился неведомый знак, И на теле бесплотном поставил экслибрис.
ПРАВДА
1.
Да что вы знаете про чувства, Как дорог тот, кто далеко, С кем разошлись, как створки устриц, Ампир, барокко, рококо, С кем не стояли на развилке, Из одного ствола растя, Как дороги теперь опилки Его для бывших лебедят?
Как долго в настоящем пусто Без наших брошенных лачуг, И расставанье горше дуста Совсем немного, лишь чуть-чуть, Как из небес сочится холод И током бьются ворота, Как ощущаешь ты, что холост, Хотя не холост ни черта,
И только та взаправду знает, Кто мне дороже всех Лолит, Как не рождённое, стеная, Всё так же дьявольски болит, Как глупо и непринуждённо Развилку мы изобрели, Как, отрекаясь от Ньютона, Всю жизнь бесследно стёр delete…
Ты знаешь, как беспечно много В моих ветвях твоих пичуг, Как несть числа их диалогам – Я берегу их, как свечу. Мой термоядерный реактор, Виной, как топливом, – до рта… Он видит неба катаракту, Ему так хочется летать…
С виной своей я крепко сросся, Сильней, чем был сплетён с тобой, И днесь не я, а небо просит: Прости его, пока живой… Я не прошу во снах антрактов, И жизни с чистого листа. Хотя бы издали, постфактум, Прости меня хотя бы так.
2.
Как будто я вошёл и вышел, И потерялся навсегда – Застыл, но в то же время выжил, Остановился, как слюда… Так жизнь уходит восвояси, Как я ушёл от всех вендетт, И на слепом иконостасе Господь в тебя давно одет.
В дверях, где я стою всенощно, Гудят сиреною мозги, Через меня несутся мощно И поезда, и сквозняки, Стихи твои о невозможном, Года висят на фонарях, И я стою, стою безбожно Оплывшей пустотой в дверях.
И остаётся только молча, Не понимая ни черта, Беззвучно прятаться от порчи, С открытым ртом, разъяв уста, Стоять растерянной могилой, Слегка пульсируя умом: Она само так получилось. Оно само. Оно само…
***
Это просто пейзаж, из которого прочь Уползать по-пластунски мне каждую ночь, Из которого пятиться, словно отлив, Наготу твою стряхивать – крайне брезглив:
Прививать черенки обездушенных тел Мне совсем не к лицу, я давно не у дел. Не ищу я путей, уж изволь, хоть убей, Осквернять себя памятью вновь о тебе.
Прирученье тобой девиаций чужих Мою рваную душу уже не страшит, Одомашниванье нечистот головой Для меня и не значит совсем ничего.
Это просто извилины: взять-постирать, Чтобы за полночь вновь положить их в кровать И не помнить последние десять веков Или, может, столетий… Рецепт мой таков.
Ты была божеством, я проник в божества Потаённый язык, где как ясли – слова, Но теперь – я не знаю тебя, существо, В тебе нет ничего, ничего из того.
Так что мне не пиши теперь, разве что из Наших прошлых ландшафтов, цветущих, как бриз, Или лишь из грядущего, там, где вполне И меня уже нет, ведь тебя уже не.
***
Уходили впотьмах, ибо слепы давно. В небе плавились камфора и канифоль. Ты просила, чтоб я заговаривал боль, Я же мог лишь залечь на безмолвное дно.
Изнутри слышно всё, в глубине ярок слух. Над землёю растёт пылевой зиккурат. Я прощенья просил бы, но я виноват Только в том лишь, что прежде я слеп был и глух.
Не спросить, чем живёшь, каков вид из окна, Не узнать, на Земле или в Небе жива – Ничего нет страшней, да и горше едва: Этот страх – мой единственный страх, тишина.
Жили прошлым и будущим, но не всерьёз. Не смотрели наверх, раз один небосвод. Уходили впотьмах, не узнав ничего О судьбе наших грёз, о судьбе наших грёз.
Перекрёстки на линиях рук – ни к чему. Мы играя по жизни неслись на убой, Понарошку мы счастливы были с тобой, Но ушли – наяву, в настоящую тьму.
***
Когда я умер? Помню день, Когда во мне зачат был робот, Когда я всё перехотел И всё волшебное прохлопал,
И, разучившись воскресать, Был удивлён, смятён, растоптан, И захотел к тебе – назад, Чтоб ты – всегда, везде и оптом,
Вернуться в прошлое и петь, Ведь голос – это самый воздух, Вдыхать свой путь, не видеть бед, И чтобы всё решалось – просто,
Готовым быть всё воплотить, Постичь, прочувствовать, усвоить, И чтобы на моём пути И ты была со мной – живою,
Носить в себе такой огонь, Которого бы всем хватило… И видеть очень далеко За пазухою у светила…
Влюбляться и в себя влюблять, И каждый день – как в самый первый… Моя бескрайняя земля, Мои ещё живые нервы…
Но робот рос в моей груди И превращался в чёрный ящик… Я был прощён и всех простил, И перестал быть настоящим,
И в паритетной тишине, Забвенью отданной под роспись, В котле уже ненужных нег Расцвёл души колючий хоспис.
И в этот самый чёрный день Сродни полярной вечной ночи, Отрёкся я от всех чертей, Людей, богов, миров и прочих,
Но не забылось ничего, Никто не стал чужим и прошлым, А просто это существо Погибло и уже не ожило.
***
Это горькое счастье разлуки между теми, кто не был вдвоём, кто, друг друга не взяв на поруки, как слепые, глядят в окоём…
Но не писан закон для влюблённых, и вселенский закон – не указ, пока лес догорает зелёный и Нева высыхает пока,
и впечатаны намертво в воздух холостым иероглифом мы, словно филин, забывший все гнёзда, потерявший исконный свой смысл.
Не забудь это мёртвое счастье, север память стирает дотла, он не знает, где спрятаны части тех, кем я был и кем ты была.
***
Мы увидимся снова… во сне коматозном, Будет май, и гвоздики прибавят в цене, Мне захочется жить, хотя жить уже поздно, Ибо Явь пронеслась мимо нас на коне,
Наш китайский фонарик во тьме не заметив, Мегафон не расслышав во время грозы. Мы почувствуем лишь: ускользающий ветер И вращение флюгера, будто часы.
Пока минное море цветёт громогласно, Одиночество – триллер, снимающий скальп. Вот дожить бы ещё до улыбок заразных, До прощенья грехов, до цветенья катальп.
Как зеркальная гладь, я кощунственно хрупок, Это тело, увы, для души моей – тромб. Многоликая Навь марширует по трупам И всё ближе мицелий её катакомб.
Моё время пришло. Извини меня, правда… Ничего не успел и не спас никого. Сохраню хоть в своих коматозных ландшафтах Абсолютное наше живое родство.
Мы научимся жить, как цветы полевые, Забывая о боли не только во сне И отбившись от рук, улыбнёмся впервые, Застывая, как памятник вечной весне… К списку номеров журнала «ЮЖНОЕ СИЯНИЕ» | К содержанию номера |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыКАШТАНОВЫЙ ДОМСИБИРСКИЕ ОГНИВРЕМЕНАКыштым-ГраниСОТЫВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕБАЛТИКА-КалининградНОВЫЙ СВЕТНАЧАЛОСлово-WordКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовСВОЙ ВАРИАНТГРАФИТИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:Пятью пятьКочегаркаРусское вымяЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтОСОБНЯКСЕВЕРЛИТЕРАЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕЮЖНЫЙ УРАЛИЛЬЯСеверо-Муйские огниАРГАМАК-ТатарстанСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИГВИДЕОНИНФОРМПРОСТРАНСТВОСорокопутДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬТело ПоэзииБАШНЯБЕЛЫЙ ВОРОН22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬДЕТИ РАФУТУРУМ АРТАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЧЕРНОВИКЗАПАСНИКЗИНЗИВЕРЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗЗНАКИ11:33ВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯ |