Стихотворения

МАРИНА НАМИС

Москва

***

Удержи меня

наверху,

на плаву. Пусть глубины кличут,

пусть, оскалившись, стерегут

в заводь загнанную добычу.

Мимо день пробежит босой,

отсылая судьбу ко дну, и

смоет с рук не морскую соль –

растворённую соль земную.

Голоса залечив волной,

в снах январских обиду спрятав,

удержи тишину со мной

на корме.

По ночи дощатой

вслед теням прокрадись и ты,

чтоб коснуться, узнать неловко,

так взволнованные киты

под водою целуют лодку –

не дыша, не ища слова,

не по разуму, не по вере –

просто плачут, поцеловав,

и выталкивают на берег.

***

Вдохнуть его и снова закурить,

надменно медлить, улыбаться липко.

Молчанием давясь, из-за двери

считать шаги, что режут путь до лифта.

Опять считать, но только этажи,

где спят слова, где полумраку тесно,

и видеть, как его толкает в жизнь

горчичный свет затворника-подъезда,

и как его встречают фонари –

с упреком смотрят и стоят у входа,

смолкает снег. Курить-курить-курить,

пока на парапет ложатся годы,

пока вздыхает дом – устал, замолк –

и тянется зима по тротуару,

опомнившись едва, закрыть замок

и спрятать тапки – праздничную пару.

И кутаться, себя не находя,

пустые пальцы опуская в вечер,

пока миры теряют негритят,

а языки лишаются наречий.

Не знать-не знать, насколько хватит сил

о том, как спеет тишь, о том, как некто

уносит свет, как тянется такси,

врастает тень в расщелину проспекта.

И тоже возвращаться – в жизнь, в себя,

до исступленья избегая спальни,

где запахи забвенье теребят,

и день на подоконнике оставлен.

НЕ ХОДИ ЗА ДВЕРЬ

Не ходи за дверь – там чёрный весенний лес,

там промокший свет,

и стоит свернуть за угол –

заскулит капель, смывая слои колец

со стволов,

и мы не сможем узнать друг друга.

Там живое и взрослое время ещё «на Вы»,

у ручьёвого берега ты – всё такой же мальчик.

И к забытому голосу тянутся из травы

желторотые дети сорванных мать-и-мачех.

Мы ютимся в ладонях старого шалаша.

Мир заботливо создан из тёплой господней глины.

Вечер ходит на цыпочках, мягко, едва дыша,

держат небо апостолы – тополи-исполины.

Обернёшься – по просеке тучно ступает дождь,

Зябко жмётся к земле, шепчет себя во сне ей.

Лес становится холоден, изнемождён и тощ,

и чернеет-чернеет.

Не ходи за дверь – там чёрный весенний двор.

В талых далях его ни мне, ни тебе не место.

Просыпается дом – многоокое божество –

Выпускает, зевая, сумерки из подъезда.

Двери кашляют. Лучше поберегись:

боги – не по углу, одежда – не по погоде.

Вместо лиц и речей остаются одни шаги,

да и те уходят.

Там в минувших пролетах – чёрный весенний ты,

март щебечет ветвям, не дотеплев до листьев,

и всё кажется, мир – попытка одной вражды

с нерадивым собой, покинувшим закулисье.

Там заря утопает в робости ветряной,

наглотавшись морозов, облако цепенеет.

Не ходи за дверь,

сегодня побудь со мной.

Я ещё весеннее. И ещё чернее.