Вступление

 

Бог не имеет рода и лица,

Числа и формы, веса и размера.

Нет у него начала и конца,

Он всё и ничего. Он только вера.

 

Не господин, не царь и не кумир,

Нет у него ни зрения, ни слуха.

Для нас, на миг пришедших в этот мир,

Он нечто из другого мира Духа.

 

Нам не дано определить его,

Но мы не проживаем годы сиро.

От осознанья тайны Ничего

И Мудрость в нас и Пониманье мира.

 

И пусть заносит нас по временам,

Что Бога нет, конец всему – могила,

От Мудрости Любовь приходит к нам,

От Пониманья возникает Сила.

 

Любовь и Сила – их союз велик,

Он пробуждает творческие муки,

И Красоты богоподобный лик

Являют нам искусства и науки.

 

Любовь и Сила вместе с Красотой –

И нет в помине всех людских пороков.

В обители Великолепной той

Есть только Вечность, нет иных в ней сроков.

 

В Божественное верить надлежит,

Иначе горе мыкать в укоризне.

Всё это в Основании лежит

Реальности сиюминутной жизни.

 

Из поэмы «Сотворение мира»

День шестой

И вот пришла пора шестого Дня.

Зверьё плодилось и друг друга ело.

Увидел Дух, идёт неплохо дело,

И можно начинать творить меня.

В живучесть добрых помыслов не веря,

Он наделил меня коварством зверя.

Увидев в непорочности непрочность,

Он в генах закодировал порочность.

Коварство и порочность сохраня,

Он в женском виде повторил меня.

И, недоступный мерам и весам,

Бесплотный Дух в меня вселился сам.

 

Из поэмы «Каин и Авель»

Жертвоприношение

Покорность и почтенье выражая

Всевышнему, всесильному Творцу,

Нёс Каин в дар частицу урожая,

А Авель клал на жертвенник овцу.

Ужели Бог без жертвоприношений

Не мыслит с нами добрых отношений?

 

Из поэмы «Вавилонское столпотворение»

Творение столпа

Воздвигнуть высочайший столп

Задумала толпа,

До Бога дотянуться чтоб

Вершиною столпа.

 

Бояться Богу не резон

Энтузиазма масс,

Но зло в единстве видит Он.

Не для себя. Для нас.

 

Избавить от гордыни как

Тщеславный Вавилон?

И речь на разных языках

Придумал сделать Он.

 

В момент рассеялась толпа

По разным берегам,

И каждый род своя тропа

Вела к своим богам.

 

 

И накопилась за века

Взаимных тьма обид,

И не находим языка,

Что нас объединит.

 

Печален может быть итог,

Но где он, верный путь?

Неужто должен снова Бог

Придумать что-нибудь.

 

Из поэмы «Авраам и Сара»

Жертвоприношение Ицхака

 

Раздался голос сверху:

                            - Авраам!

                            - Вот я, - ответил Авраам покорно.

Проверками он сыт уже по горло,

Но Бог есть Бог. Его судить не нам.

 

Вещать продолжил Голос с высоты:

                            - В двух днях пути отсюда есть вершина.

Там своего единственного сына

В знак верности пожертвуешь мне ты.

 

                            - За что?! – взорвало воплем тишину, -

За преданность мою такая кара?

А может, Ишмаэль? Так это Сара.

Ты сам велел послушаться жену.

 

Но Бог предпочитает монолог.

Готовы ль мы пожертвовать во Имя

Детьми единородными своими,

Желает знать на будущее Бог.

 

Из поэмы «Женитьба Ицхака»

У колодца

                       1

Колодец. Кладезь. Клад на дне.

Не ценных безделушек груда.

Мерцает в чёрной глубине

Бесценный клад, земное чудо.

 

 

С Божественною чистотой

Ничто земное не сравнится.

Вода лишь кажется простой,

В ней тайна бытия хранится.

                       2

Друг с дружкой шепчутся вершины,

Купаясь в солнечных лучах,

Плывут-качаются кувшины

На хрупких девичьих плечах.

 

Щебечут меж собой девицы

Про всё, но больше про парней.

В ветвях поют друг дружке птицы

О радости текущих дней.

 

Кричат неподалёку дети,

Бранят скотину пастухи.

Так хорошо на белом свете,

Что сами пишутся стихи.

 

Из поэмы «Израиль»

Борьба с ангелом

  2

Видений странные обрывки,

И рёв, и вой.

Исав из тьмы, а голос Ривки:

-    Мой грех, не твой!

 

Исав исчез. Свисая с древа,

Шипит Змея.

Адам рыдает:

-    Это Ева,

Не я, не я!

 

Тут вавилонских башен пара

В столбах огня.

Крик Авраама:

-Это Сара,

Чур, не меня!

 

Застыл козёл на склоне горном,

Рога круты.

Прыжок, и это ангел в чёрном

Мчит с высоты.

 

Вот он вблизи – мужик с дороги,

Свиреп, космат.

Он норовит подсечь под ноги

И взять в захват.

 

Как ни силён посланец мрака,

Свалить не смог.

То верх мужик берёт, то Яков.

С кем нынче Бог?

 

Вот-вот восток с исходом ночи

Начнёт алеть.

Друг друга не хватает мочи

Им одолеть.

 

Слабеет тьма. Мужик слабеет.

Они родня.

И, как баран, он жалко блеет:

-    Пусти меня!

 

Пощады просит во спасенье,

Глядит с мольбой.

-    Пусти. И впредь благословенье

Моё с тобой.

 

 

Не жди от Бога больше знаков

Судьбы своей.

Израиль будешь, а не Яков

Среди людей.

 

Из поэмы «Иосиф»

                 Пролог

Наушник, ябеда, сексот,

Стукач, осведомитель.

Зачем, Творец, с Твоих высот

Ты шлёшь их нам в обитель?

 

Доносчик, кляузник, фискал,

Изменник и предатель.

Презренье наше он снискал.

Зачем он нам, Создатель?

 

Вопрос, конечно, не ребром,

Я сам к тебе с ответом.

Что станет злом, а что добром,

Не знаем мы об этом.

 

Мне в этой жизни повезло

Узреть, с тобой общаясь,

Как шествуют добро и зло,

Друг в друга превращаясь.

...

  9

Себя от козней уберечь

Есть способов немало,

Но важно правильную речь

Придумать для начала.

 

Иосиф замер. Что-то в нём

Душевным вспыхнуло огнём.

-          Да что ж я? – про себя, а вслух:

-          Уйдите, - он отправил слуг.

 

И больше тайну не тая,

Он выдохнул:

-          Иосиф я!

Как будто груз тяжёлый сбросив,

Он с облегченьем «Я Иосиф!»

 

Им повторил. И вы меня

Продали в рабство. Но ни дня

Не проклинал я, братья, вас,

Хоть вспоминал о вас не раз.

 

Понять из вас никто не мог,

Что всё, как есть, устроил Бог.

Ведь если б с вами скот я пас,

То кто бы вас от смерти спас.

...

 

     Смерть Иосифа

Иосиф до последних лет

Почётом окружён и славой.

Его умом, сомнений нет,

Египет мощной стал державой.

 

Но вечен Бог, а человек...

Как ни живи, а быть итогу.

И был его измерен век,

Иосиф приобщился к Богу.

 

 

И в саркофаг положен он,

Как египтянин именитый.

Проститься прибыл фараон

Со всей египетской элитой.

 

Двенадцать будущих колен

Рыдали на плачевной тризне,

Ещё не ведая про плен

И радуясь хорошей жизни.

 

Неведом смертным Божий план,

Но близок с Богом был Иосиф,

И клятву взял, что в Канаан

Уйдёт Народ, его не бросив.

 

Останки взять Народ решит.

Иосиф будет с ним в Исходе.

 

На том кончается Брейшит,

Что есть Начало в переводе.

 

Из поэмы «Моисей»

Пролог

                       1

В Египет Авраам однажды

Бежал от голода и жажды.

Там похотливый фараон

В постель хотел улечься с Сарой.

Покрылся волдырями он

И был напуган Божьей карой.

И Авраама он с испуга

Отправил в Канаан, как друга.

 

Иосиф, правнук Авраама,

В Египет продан был как раб.

И снова разыгралась драма,

И был сюжет её не слаб.

Израилю и всем коленам

Свобода обернулась пленом.

 

Они умножились  в Народе,

Но нет спасенья от невзгод.

Пора подумать об Исходе,

Не может в рабстве жить Народ.

 

 

                       2

Наш мир земной неповторим,

Но повторялась через годы

Судьба еврейская – исходы.

И Вавилон, и древний Рим,

 

И от Испании до Польши,

И на земле всея Руси…

О, Боже! Ты не с нами больше?

Где ты «еси на небеси»?

 

Конца и края нет невзгодам.

Неужто Божья воля в том –

Сначала наградить Исходом

И безысходностью потом.

 

Понять наш мир не так-то просто,

Неведом смертным Божий план.

Израиль после Холокоста

Домой вернулся, в Канаан.

 

И выживать он должен снова,

И вновь идёт во Имя бой.

О, Господи, шепни хоть слово,

Что уготовано Тобой?

...

Эпилог

Четыре сына было у отца.

Один умён, вникает в суть устоев.

Он может превратиться в мудреца,

Премудрости отцовские усвоив.

 

Другой порочен, грешен с малых лет,

Самонадеян и самоуверен.

Не для него устои и Завет,

Он следовать им в жизни не намерен.

 

А третий простодушен, как дитя,

Он всё, как есть, приемлет, не вникая.

Наивен он и глуповат, хотя

Не прочь спросить отца он, не шутя,

Откуда Пасха к нам пришла такая?

 

Четвёртый до вопроса не дорос,

Он слишком мал, едва успел родиться,

И важность соблюдаемых традиций

Не может он ещё понять всерьёз.

Четыре сына одного отца.

Пасхальный Седер. Всё семейство в сборе.

От будущего слышим мудреца

Вопрос традиционный в разговоре.

 

— Скажи, отец, в чём смысл установлений

  Для нас и всех грядущих поколений?

 

— Вопрос твой и обширен, и глубок.

  Нас в прошлом из Египта вывел Бог,

  Чтоб жить свободно по Его законам,

  А не рабами жить под фараоном,

 

Второй, что злонамерен был не раз,

Спросил:

— А этот Седер что для вас?

 

«Для вас», не для него. Вот в чём беда.

Не впрок ему пасхальная еда,

Пасхальное вино ему не впрок.

Не так-то просто одолеть порок.

 

И всё же говорит отец ему:

— Поешь, попей, послушай, что к чему.

  Будь с нами вместе в этот славный час.

  Не отделяй, сынок, себя от нас.

 

И спрашивает третий сын отца:

— Откуда и зачем взялась маца?

 

Отец ответил:

— Помнит наш Народ

  Египетское рабство и Исход.

  На сборы было времени в обрез.

  Для хлеба приготовлен был замес,

  А вот закиснуть тесто не успело.

  Уже в пути его пустили в дело

  И получили пресную мацу,

  И ели, благодарные Творцу.

 

  С тех пор на Пасху мы едим мацу,

  Нам забывать об этом не к лицу.

 

Четвёртый сын совсем ещё малец,

Вопроса от него не ждёт отец,

Но в этот день расскажет он мальцу

Про рабство, про Исход и про мацу.

Про дух свободы, про любовь Творца

Малыш услышит в Пасху от отца.

 

(продолжение следует)

 

Юрий Солодкин родился и всю жизнь до отъезда в Америку прожил в Новосибирске. Прошел все ступени научного сотрудника – от аспиранта до доктора технических наук, профессора. В Америке с 1996 года. Работал в метрологической лаборатории в Ньюарке. Автор книг «Библейские поэмы», «Если вкратце...», «Стихи по случаю», книг для детей "В гостях у радуги", "Надо знать эту знать", "Собаки", "Сибирские месяцы".