Юрий Мамлеев

На границе сна и мирозданья

Юрий Витальевич Мамлеев (11.12.1931 – 25.10.2015). Российский писатель, драматург, поэт и философ. Лауреат премии Андрея Белого (1991). Основатель течения «метафизический реализм». Член американского, французского и российского отделений Пен-клуба, Союза писателей России. В 1956 г. закончил Московский лесотехнический институт, получил диплом инженера. С 1957 г. по 1974 г. преподавал математику в вечерних школах. Рассказы, романы, философские эссе распространялись в самиздате. В 60-е гг. в его квартире в Южинском переулке собирались многие деятели «неофициальной культуры» того времени. Ю. Мамлеев  по личному распоряжению Ю. Андропова был «выдавлен» в эмиграцию в 1974 г. в США, где преподавал и в Корнуэльском университете (Cernell University). Позже, в 1983 г., разочаровавшись в Америке, переехал в Париж, во Францию, где преподавал русскую литературу и язык в Медонском институте русской культуры, потом в Институте восточных цивилизаций в Париже. После распада СССР Ю. Мамлеев вернулся в Россию. С начала 1990-х годов опубликовано более 30-и его книг, включая книги по философии. Продолжалась публикация его книг и на Западе в переводе на языки Европы. Как философ, Ю.В. Мамлеев, помимо преподавания индийской философии в МГУ, прославился работами, которые выходили в журнале «Вопросы философии» и отдельными изданиями. Широко известны его романы «Шатуны» (1966), «Московский гамбит» (1993) и последующие многочисленные тома его рассказов, пьес, статей.

 

 


НА ГРАНИЦЕ СНА И МИРОЗДАНЬЯ

 

 

***

 

Нежилец улыбнулся в пространство

И запели кругом голоса,

Кротко слышит: «В тоске постоянства

Не увидишь больше греха!»

 

Перед ним раскрываются двери,

Словно пасть в сумасшедший покой.

Опалён он неведомой верой,

Что дана ему чёрной судьбой.

 

Нежилец исчезает за дверью –

Ни следа, ни тоски, ни лица…

И закончилось высшее пенье,

Не вмещённое в ужас конца.

 

Но звезда за чертою познанья

Приютит его тихую тень

И пошлёт ему знак о свиданьи

С тем, кто будет нигде и ни с кем.

 

Говорил: «Нечестивая, странная.

Ты умрёшь пред восходом луны…».

А она, как мечта окаянная,

Повторяла: «Со мною и ты…

 

Будут плыть под ногами столетия,

Станет плоть наша тайно-одна…»

И в звериной тоске по бессмертию

Пред луною завыла она.

 

Я метался, её уговаривал.

Но превыше Тоски и Любви

За завесой огромного зарева

Высший голос раздался: «Иди!..»

 

 

***

 

Улыбаясь, уснул дурак

И увидел прекрасный сон:

На луне, головой с кулак,

Маманя ползёт на трон,

 

Дураку невдомёк теперь,

Что он умер давным-давно…

Полутенъ-полушут-подузверь

Себя колотит крылом!

 

От земли доносится вой,

Словно волчий из ада знак.

И кусает в зрачок больной

Дурака золотой мертвяк.

 

Уползла царица на трон,

Превратилась в пустой колпак.

Но кончается райский сон –

И мертвец уходит во мрак.

 

 

***

 

Не преступники мы и не бредим,

Лишь целуем далёкий закат.

Прожжены, как черви, огнём,

Но внутри у каждого – Ад.

 

Будет чёрный чёрт убегать от нас,

Хохотать неведомый враг.

И земля превратится в змеиный глаз,

Но нам чужд омертвелый страх.

 

Переждём, уснём, будем сны лизать,

Захохочем в себя, упыри…

И очнёмся опять, и пойдём плясать,

И начнутся лихие дни!

 

 

***

 

На границе сна и мирозданья,

Там, где в небе умерла луна,

Возникает странное созданье,

И оно невидимо пока.

 

Но когда весь мир его увидит,

То в далёком, будущем бреду

Захохочет дьявол, как Овидий

В заколоченном ночном гробу.

 

Мир исчезнет… Был он или не был?

Но из уст, кого не знал никто,

Потечет невиданная небыль,

И узнает каждый, кто есть кто.

 

 

***

 

Там, вдали, во смраде мирозданья,

Вырастает метаголова.

Нет во мне последнего познанья

И змея хохочет по утрам.

 

В чёрном хаосе забытых привидений

Вижу: прорастёт Великий Глаз.

Ты дрожишь от ужаса видений

И двоишься, превращаясь в мразь.

 

Будут странны мука и сомненья.

Станет бредом всё, что видишь ты…

Знаем оба: это выше тленья,

Это выше Сна и Красоты…

 

Он придёт… Он ничего не хочет.

Мрак и кровь и метаголова!

А потом появятся Источник –

Тот, который не был никогда.

 

 

***

 

Пискнул родной и заплакал…

Знает: не скоро умрёт.

Тихо кругом. Что же значит

Глаз у него за спиной?

 

Глаз расширяется в Бездну,

Крик умирает во тьму.

Мама, скажи, перед смертью

Сколько я лет проживу??

 

Хохот меня не калечит.

Дух мой – в далёкой стране.

Странной печатью отмечен

Тот, кто не виден нигде.

Мама, веди меня дальше!

Дух мой клубится в ночь,

В мире не будет страшно,

Ужас уходит прочь…

 

 

***

 

Мальчик воет, как роза в аду,

Выпускает пузырь изо рта.

Идиот в голубом меду

перед ним открывает врата.

 

Реет ангелов полусон,

Голоса убитых коров.

И не слышен далёкий стон –

То наброшен синий покров.

 

Мальчик спит, как роза, в раю…

Но на грани последних миров

Улыбается Вечный Враг

Полуадских и райских снов.

 

 

***

 

По луне бредёт полутруп,

Завершая распад любви.

И хохочет, угрюм и туп,

Упырёк на его груди.

 

Труп не видит восход земли

Голубой и огромный шар.

Лишь глаза упыря, как магнит,

Возбуждают его кошмар.

 

И спускаясь в подземный мрак,

И не зная заветных слов,

Он увидит последний крах

И сиянье пустых голов.

 

К списку номеров журнала «ЮЖНОЕ СИЯНИЕ» | К содержанию номера