Эмили Дикинсон. Все, чем владею я - стихи. Переводы

Илья Липес. Родился в Украине.  Жил в Чернигове, Славутиче, Москве и Иерусалиме. Руководил литературной студией Чернобыльской атомной станции после произошедшей там аварии. Живёт в Торонто (Канада). Многие годы занимается переводом классической поэзии с английского, украинского и иврита на русский язык.  Пишет также стихи на русском и украинском языках. Является победителем и призёром нескольких международных поэтических фестивалей.  Его стихи и переводы неоднократно печатались в русских газетах и журналах Канады, США и Израиля. В 2008 году в Торонто вышла книга стихов и переводов Ильи Липеса «Лирика. Переводы и стихи» на русском и украинском языках. Редактор отдела литературного перевода журнала «Эмигрантская лира». Руководит семинаром художественного перевода в г. Торонто, Канада. 

Эмили Дикинсон (1830-1886) – одна из самых загадочных и современных поэтов, хотя это и звучит довольно странно.  Она является самым переводимым поэтом в наше время. Трудно найти сферу человеческих отношений, глобальных проблем взаимоотношения человека и Всевышнего, нравственных и сугубо личных переживаний, которых бы не коснулась в своих стихах Эмили. Причём это всегда высокая поэзия, иногда с двойным, тройным смыслом. При жизни Эмили Дикинсон были напечатаны всего несколько её стихотворений. Больше 20 лет она провела в самоизоляции.

От переводчика

Я уже много лет занимаюсь творчеством Эмили Дикинсон. Перевёл около 100 её стихотворений на русский язык. Поэзия Эмили Дикинсон полна аллюзий, метафор, имеет сложный лексический состав, а также непростую систему пунктуаций. Поэтому переводить её стихотворения крайне сложно, обойтись без каких-либо трансформаций невозможно. Главное, чтобы при чтении переводов Эмили Дикинсон оставалось впечатление о ней как о глубоком, философском и самобытном поэте, чьи образы, мелодика, метафоры раскрывают её непростые взаимоотношения с Создателем и миром.

И. Л.

 
1732
 
Я дважды повидала смерть –
И вот опять она.
Неужто я и в этот раз
На жизнь обречена.
 
И будет вновь огромный мир
Мучительно изжит. –
Разлука – всё, чем страшен ад,
И всё, что рай сулит.
 
1140
 
Дом съёжился, обложенный вплотную –
Сутулой ночью,
Бросая жёлтую недолговечность –
В глубокий вечер.
А ветры отмаршировали,
У листьев передышка… –
Ноябрь повесил свой гранитный кивер –
На бурый гвоздь.
 
1286
 
Нет корабля, который перенёс бы
Подобно книге нас через века.
Нет скакуна, которому уступит
Гарцующей Поэзии строка.
 
Она умчит в любую даль без пошлин
Любого прощелыгу, словно пух. –
Ах, до чего доступна колесница,
Безропотно несущая наш Дух!
 
№ 37
 
До того, как замёрзнет пруд,
И коньки заскользят по льду,
И от злого ветра щека
Разрумянится на виду,
 
До того, как скосят траву,
И придёт Рождество в дом, –
Совершится чудо со мной
Рядом – там, почти за углом,
 
Где гуляла в летние дни.
До него полмили пути:
Нужно только железный мост
Обязательно перейти.
 
Это чудо чудес лишь со мной
Будет и говорить и петь. –
Платье, мокрое всё от слёз,
Я смогу ли тогда надеть?
 
1203
 
Необъяснимо наше прошлое:
Вглядись в его лицо однажды,
И благородство и бесславие
Наверно там увидит каждый.
 
Но плохо будет безоружному
При встрече с ним, пусть ненароком. –
У прошлого удар не тот уже,
Но бьёт оно порой жестоко.
 
224
 
Всё, чем владею я – стихи.
Упрямо шлю их Вам.
Так звёзды предлагает ночь
Глядящим вниз глазам.
 
Звездою можно пренебречь,
Шагая по прямой. –
Но пусто небо – и беда:
Найдёшь ли путь домой?
 
77
 
Услышала: «Побег, побег!» –
И кровь стучит в виске. –
И снова жажда унестись
В безудержном броске.
 
Услышала: «Подавлен бунт:
В тюрьму вошли войска»,
Но всё ж решётку я трясу. –
Пусть без толку пока.
 
1397
 
Казалось, мчались улицы галопом –
И – замерли. – Черно.
Затменье за окном. – Всё онемело –
Страхом сведено.
 
Вот самый смелый выскользнул за двери:
– Где Время? Не пропало ли?...
Природа осторожно месит воздух
В переднике опаловом.
 
303
 
Душа себе выбрала друга –
И дверь на запор,
А те, что из близкого круга,
Исчезли с тех пор.
 
Карета подъедет к воротам, –
В поклоне король.
И пусть. Да и мало ли кто там… –
Её не неволь!
 
Она мне знакома… Поймите:
Претит ей толпа. –
А створки закрыты. – В граните
Её скорлупа!
 
739
 
Я принимала за покой
Немую пустоту. –
Так может грезиться земля
Средь моря, на плоту
 
Бедняге, выжившему в шторм. –
Где пристань? Страшен счет
Зазывным, ложным островам. –
А сколько там ещё?
 
1275
 
Паук – художник вольный:
Всегда особняком.
А все его творенья
В углах, под потолком
Метлой любой служанки
Оценены вполне.
Отверженный мой гений,
Дай, братец, лапку мне!
 
1774
 
Блаженство растворится вмиг,
И след сотрется. – Мгла.
А боль… Она не улетит –
Бескрыла, тяжела…
 
1677
 
Покоем дышит мой вулкан,
И, следуя молве,
Там птицы мирно гнёзда вьют
В некошеной траве.
О, как пылают камни в нём!
И лава – в ста шагах.
Прорвётся разум – и вползёт
В моё сиротство страх.
 
1182
 
Наверно, память – это дом.
Там крыша есть, фасад…
И неисхоженный чердак –
Родного хлама склад.
 
Ещё имеется подвал –
Бездонный, но смотри,
Не позволяй себя увлечь
Тому, кто там – внутри.
 
30
 
Дрейфует по морю челнок,
А ночь уже близка. –
Кто лодку в гавань проведёт
Во тьме, без маяка?...
Сказали моряки: «Вчера,
Когда закат поблёк,
Внезапно вздыбилась волна –
И утонул челнок».
 
Сказали ангелы: «Вчера,
Когда рассвет был ал,
Челнок переборол испуг,
Расправил паруса – и вдруг –
Ушёл за грозный вал!»
 
1548
 
Нечаянная встреча.
Мечтали… Знали бы,
Что раз в столетье промах
Такой вот у судьбы, –
Капризной, старой скряги.
Как золото Мидас,
Она всё копит счастье,
Не замечая нас.
 
441
 
Это – послание миру. –
Меня он услышать не смог. –
Рассказанные природой
Каких-то несколько строк. 

Их приютят руки
Из будущих, дальних дней. –
Потомки мои родные,
Будьте ко мне добрей.