Еврейско-славянское

Обычно я пишу стихи справа налево, но так получилось, что эти написал в разные годы слева направо.

 

ПИСЬМО В БОЛЬШОЙ МИР

 

Друзья мои, живущие на воле…

Самуил Галкин

 

Пишу тебе на языке чужом,

Завистливом, до боли нам знакомом,

Который неизбежен, как погром,

В стране, что притворилась нашим домом:

 

Здесь увядшие души лежат на земле,

Здесь прозрение, как месть настигает,

Здесь Мессии призыв заблудился во мгле

И свечой одинокою тает.

 

Здесь в дыму сигарет тонет вечный огонь,

Открываются двери без стука,

Аромат всех цветов обращается в вонь

Здесь, где встречи страшней, чем разлука.

 

Здесь умерший язык помогает дышать

Тем, кто жив, но обманут с рожденья,

Прорастая былинкой опять и опять

Среди копоти, пыли и тленья.

Я здесь был или не был – не все ли равно?

 – Спичка вспыхнет на миг – и погасла.

Ничего не зажжется, забыта давно

Маккавейская сказка про масло.

 

Здесь, где все, что мое, здесь, где нет ничего,

Где дрожит пустота под ногами,

Кто-то добрый и глупый, презрев статус-кво,

Силу копит для битвы с богами.

 

ЗЕЛОТЫ

 

Ерусалим, ты смертельно ранен.

Горло сжимает агонии хрип.

Ты тонешь, как чёлн в грозовом океане,

Но тот, кто дерется еще, еще не погиб!

Из улиц-жил, перерезанных Римом,

Кровь стекает под ноги нам.

Мы вместе умрем с Ерусалимом

Прежде, чем обрушится Храм.

 

Святая гора на плечах костлявых

Покуда несет обреченный Храм.

Как хочется верить, о, Боже правый,

Что новое чудо свершится там!

Из улиц-жил, перерезанных Римом,

Кровь стекает под ноги нам.

Мы вместе умрем с Ерусалимом

Прежде, чем обрушится Храм.

 

Из-под ног навсегда уходит

Родная земля, издавая хрип.

И наша мечта исполняется вроде,

Кто умер вовремя, тот не погиб.

И пусть пронзает мечом незримым

Сердце мое Ангел смерти сам.

Я умираю с Ерусалимом

Прежде, чем обрушился Храм.

 

ШОССЕ КАЛЬКИЛИЯ – ШХЕМ

 

Раздавленный, униженный, согбенный,

С немой молитвой на устах, я вдруг увидел

В мелькнувших у дорогих мутных окнах

Надежду и внезапно ощутил,

Что нет счастливее меня на свете,

Что я силён и жить еще способен,

Что я люблю печальный теплый свет

И силуэты гор, покрытых мраком,

 И этот мир, в который незаметно

Раскрылась дверь и входит Геула.

 

ШПИОНЫ

 

Ночь, улица, фонарь…

Александр Блок

 

Неспешный разговор двух личностей помятых

Про жизнь на улице без фонаря.

Один сказал: «Я скоро еду в Штаты».

Другой сказал спустя минуту: «Зря!

 

Какие Штаты? Ну, какие Штаты

Тебе дадут их грёбанный green-card?

И что ты там забыл, такой помятый?»

Через минуту – первый: «Новый старт».

 

И, помолчав, добавил неохотно:

«Мне все обрыдло. Я хочу домой.

На улице прохладно и вольготно,

Но я уже устал бороться с тьмой».

 

И промолчал второй посланец света,

А только понимающе кивнул.

Он не нашел вербального ответа,

Забыл английский. It s at home so cool.

 

О ТАКА МОЛЫТВА

 

                                                        А мы пьём да пьём да мы гуляем,

                                                        Ун мир тринкен яин азой ви маим,

                                                        Ун мир зогн алэ цузамэн лехаим1,

                                                        Ве-ато тишма мин го-шомаим

Из хасидской песни

 

Мы вси звэртаемся до Бога,

Паны, холопы та жиды,

Бо Вин це я, бо Вин це ты,

Бо Вин  – Илья, бо Вин  – Эльогу.

И крывды наши застарили

Ликуе Вин, бо Вин – любов.

Мы вси щаслыви аль-пи-ров,

Хоч видчуваемо биль в тили.

Ва-йоймер Мандельштам, як звисно:

«Дано мне тело. Чёрт из ным,

Такым красывым и дурным!

Хиба ж воно мэни корысно?»

Отак уси – пытають Бога

И кажуть самы що и як,

Бо кожный мае власный смак,

Хоч вин Илья, хоч вин Эльогу.

 

БРЕЙШИС

 

Велыкый натовп хмарочосив

Стойить мов велэтэнськый лис

На тли беззоряного нэба

И тилькы искоркы викон

На кшталт лихтарыкив риздвяных

Як на ялынах майорять.

А де ций натовп, невидомо,

Одначе ж вин, ймовирно е,

Бо як инакше зрозумиты

Слова первынни «вайги ойр»?

Сказав – и вмыть  – вогни у викнах.

 

КОНЕЦ НИСАНА

 

Подумай о правде. Увидишь, не все так уж плохо.

Сквозь тернии к звездам ведет незамеченный путь.

И тот, кто пойдет, не будет, наверное, лохом,

И именно в этом, подумав о правде, вся суть.

Подумай о правде. Она многозначна как слово.

Она непонятна порой. Да, есть ли взаправду она?

Она словно Бог. И нет у нас бога второго.

Но значит ли это, что правда всегда лишь одна?

 

АВОЙДАС ГА-ЛЕЙВ

 

Прыйшов сёгодня в сынагогу

И бачу: е на майрев миньен

Без мэнэ навить. А нехай!

Не то, що скаржусь я на Бога,

Але...

Я помолывся без кавоны,

Автоматычно, якось сухо,

Байдуже майже, бэ-аль-пэ.

Ни, поважаю я законы,

Але...

 

Бо так прыемно зайн ин центер2

Для чогось буты необхидным,

Важлывым, навить аф а цайт3,

Хоч бы ин миньен зайн дер центер4,

Але...

И о така души тортура

Терзае мэнэ. Намагаюсь

Трыматысь из останних сыл.

Пэрэмогты  – дос из майн номэн5,

Але...