Галина Николаева
Котёнок. Рассказ
В тот год зима выдалась суровая. Деревня погрузилась в белый морозный туман. Дышать на улице было очень трудно: вдыхаешь в себя холодный воздух, а выдохнуть не получается. Казалось, весь организм встал на борьбу с этим морозом и не хочет отдавать тепло. А дышать-то нужно! И нужно идти.
Несмотря на лютый мороз, занятия в школе не отменялись. Я не могла подвести свою учительницу, Капитолину Александровну. Она попросила принести котёнка на классный час, посвящённый домашним животным. А так как котёнок оказался только у меня, то во время большой перемены я должна была сбегать за ним домой. А идти я решила «по задам», то есть со стороны дворов, так короче и собак меньше.
Утром, когда шли в школу, было холодно, но мы с Серёжкой, Генкой и другими ребятами за игрой в снежки и барахтаньем в сугробах не заметили этого холода. А сейчас, когда багряное солнце проглядывало сквозь туман, мне было ещё холоднее. И, как назло, идти становилось всё труднее, я стала часто проваливаться в снег.
«Ничего, ничего, я быстренько, – подбадривала я себя. – И все увидят, какой у меня красивый котёнок! Дымчатый, с белой грудкой, а на ногах белые носочки. А глаза у него большие и зелёные. А как он любит играть! И как смешно щетинится на свою мать».
Мама моего котёнка, Мурка, жила у нас много лет. Она была серенькая, как старая мамина шаль, в которой мы ходили только во двор – управляться. Однажды, когда Мурка уютно спала на этой шали, я не заметила её и нечаянно уронила. Но тут же подняла, крепко прижала к себе и попросила у неё прощения. Думаю, она меня простила, потому что в ответ лизнула мой нос своим шершавым языком.
Мы уже несколько лет ждали, кода же Мурка принесёт нам котят! Наконец-то это случилось. Один единственный котёнок появился на свет и стал любимцем всей нашей семьи. Мы назвали котёнка в честь его мамы Муркой. К нашему удивлению, скоро обнаружилось, что маленькая Мурка – мальчик! Но менять имя мы уже не стали, потому что к этому имени уже привыкли и мы, и котёнок.
Вот с такими мыслями я и прибежала домой. Увидев меня, мама ахнула: «Ты что это?! Бежишь, толком не застегнувшись, да ещё и без варежек! Что-то случилось?»
Я плюхнулась на скамейку, что стояла возле порога и, привалившись к заборке, чтобы перевести дух, словно снежный ком стала оттаивать в тепле. На ресницах, на волосах, что выбились из-под беличьей шапки, стали появляться капельки влаги. А запах свежеиспечённого хлеба, печёной картошки, и ещё чего-то сладко-кислого, стал дурманить меня. Но нет! Меня ждут. Мне нужно обязательно принести котёнка на урок! Ага! А вот и он. Котёнок вылез из-под печки, где он любил полежать, погреться и понежиться. Выгибая спину и показывая в зевке остренькие зубки, он подошёл ко мне. Я наклонилась, подняла котёнка на руки и спрятала его за пазухой.
Застёгивая пуговицы на старом пальтишке, я проскользнула на кухню. Там открыла шкаф и взяла кусок хлеба из хлебницы. Я хотела положить хлеб в карман, но он никак туда не входил. Тогда я разломила его пополам и разложила в разные карманы. А сама на ходу объясняла маме: «Это Капитолина Александровна попросила принести на урок котёнка. Ни у кого котёнка нет, а у меня есть! Мой Мурка самый красивый! Ладно, мам, я побежала, а то не успею, скоро звонок на урок!» И, захлопывая за собой двери, услышала только обрывки маминых слов: «Будь осторожна. Собаки!..»
А я уже мчалась обратно в школу, задыхаясь и кашляя от морозного воздуха. Но котёнок за пазухой согревал меня своим теплом. Он то и дело пытался высунуть свою мордочку, не понимая, куда это его несут. Я запихивала его назад и просила: «Сиди смирно, а то собаки…».
И так я добежала с ним до конюшни, откуда конюх дядя Лёша выгонял лошадей на водопой к проруби. Лошади фыркали, переминались с ноги на ногу, не хотели идти по морозу. Дядя Лёша их подгонял, размахивая руками: «Но-о, но-о, пошли!»
Мне пришлось пересидеть на изгороди, потому что очень уж боялась я жеребца по кличке Вихрь – он кусался. Подождав, пока дядя Лёша с лошадьми отойдут на безопасное расстояние, я осторожно спрыгнула с забора и побежала дальше. До школы оставалось совсем немного. Мне даже было видно дым, что шёл столбом из трубы школьной кочегарки.
И вдруг, откуда не возьмись, собаки! Они бежали прямо на меня! Добежали и окружили, и одна из них, большая, рыжая, прыгнула на меня со спины. Я упала в снег лицом, крепко прижимая к груди котёнка, который громко урчал от страха. Он выпустил когти и больно вцепился в меня, царапая кожу сквозь кофтейку. А собаки начали меня кусать. Я прятала лицо, закрывая его рукой. В голове мелькало только одно: «Нет! Не отдам вам Мурку! Нет!» И тогда я закричала изо всех сил: «Ма-ма-а-а-а!»
Потом вокруг всё как будто поплыло, в голове смешались шум, крики, лай собак, урчание, перед глазами мелькали зубы, когти и горящие огнём глаза… Всё гудело и проваливалось в холод…
«Ты жива?! Ты жива?» Кто-то больно тёр мне лицо снегом. И как в тумане… стоит дядя Лёша, рядом с ним кто-то ещё, что-то кричат. Потом меня подхватили и понесли. Я им что-то говорила, но меня никто не слышал. Закрыв глаза, я заплакала, почему-то мне стало очень обидно. Плакала молча, беззвучно, а слёзы больно жгли мне глаза.
Принесли меня в больницу, туда прибежала и мама, склонилась надо мной, причитая и целуя. А я, как кукла, которой всё равно, даже боли не чувствовала. Я только шептала: «Мурка, Мурка…» И вдруг услышала голос врача тёти Нелли: «Да жив твой Мурка, вот он!»
Меня раздели, обработали раны, поставили укол и положили в постель.
Проболела я до самой весны. Постепенно зарастали укусы, возвращался голос, и стала спадать температура. А самое главное – я перестала кричать по ночам, мне перестали сниться страшные сны. Ко мне в больницу приходили ребята, приносили домашнее задание, которое передавала Капитолина Александровна. А дома меня ждал мой любимый котёнок Мурка.