Из сонетов поэтов Австрии и Германии

Герхард Рююм(1930)

 

сонет

 

первая строфа первая строка

первая строфа вторая строка

первая строфа третья строка

первая строфа четвёртая строка

 

вторая строфа первая строка

вторая строфа вторая строка

вторая строфа третья строка

вторая строфа четвёртая строка

 

третья строфа первая строка

третья строфа вторая строка

третья строфа третья строка

 

четвёртая строфа первая строка

четвёртая строфа вторая строка

четвёртая строфа третья строка

 

 

 

Хильдэ Домин(1912 — 2006)

 

Кёльн

 

Город

для меня

одной

затонув

 

Я плыву

этими улицами

другие идут

 

У старых домов

большие новые двери

из стекла

 

Мёртвые и я

мы плывём

через новые двери

наших старых домов

 

 

 

Пэтэр Хаккс(1928)

 

Старая Шаритэ

 

Сестёр так много — никогда, как в осень ту.

Я вне опасности, на койке, где борюсь с зевотой.

Кусочек карпии приделан к животу.

Врач о болезнях говорит с большой охотой.

 

Мне виден Запад из высокого окна,

С Востока, сверху, хоть в окне он всё же уже.

Из повседневности остатка, чья вина ясна,

Я вижу тот, где было бы мне хуже.

 

Деревья голы в солнце ноября,

Они такие ж тут как там, в такую же погоду.

И ни спасти, ни омрачить нельзя природу.

Нет дела чайкам до Стены — сидят, кружАт, паря.

Сова алеет в дымке, не издав ни вскрика.

То на столпе победы Ника.

 

 

 

 

Пэтэр Рюумкорф

(1929 — 2008)

 

Что прочно?

 

Лопатой яму ль рыть, белить ли стену дома,

згрыз кукурузу и вино допито мной —

О тупость лета под разгрузку брёвен грома,

коль вислоухого в порывах обжигает зной.

 

Ну ладно, я его дыханьем нанят тут до срока —

как углей в красном тёрне вновь он раздувает жар —

из старых лёгких в сторону востока

во вздохах поставлять чтоб мой угар...

 

Желточноглазка, о, под ветром с шуткой свиток,

что прочно тут, где от секунд лишь шлак и чад?

Ещё я напеваю рифму на «твой зад»

и ощущаю под ширинкою избыток.

Приди ж на брызг огнем, на пламезолотник!

В эфире влага, радостно коверкая язык.

 

 

Курт Бартш(1937)

 

К «Мизантропу» Мольера

 

Открыты двери — он вещает — только для лжецов,

И через двери не идёт, отвергнув ложь в начале.

На что надеятся ему — в конце концов

Что стены станут расступаться? Видится то дале.

 

Не расступаются. Но с твёрдости венцом

Сей муж доходит до последней сцены,

Чтоб в грязь не пасть (красиво сказано) лицом,

Всё прямиком идя на стены.

 

К развязке также и жене уже не гож.

Тут и бурлящего покинут силы.

И без любви и сделок жизни дни постылы.

 

Узнав их, он смиряется с судьбой,

И покидает нас. ( Но нам не ясно всё ж:

Начнёт он лгать или покончит сам с собой?)

 

 

Вольфганг Хильбиг(1941)

 

Сомнительное возвращение

(старая котельная)

 

как будто столько времени

                            и не прошло с тех пор

в селитряных белилах вздувшись те же стены

и вечный пауков в углах колышимый дозор

на паутинах виснущий без смены

 

на паре стульев пыль явя давным-давно

распада близость им хоть в золотом обводе

червонных солнца пятен от лучей в окно

с осколками стекла при вечера исходе

 

как что-то вновь меня вернуть могло б

                                                  и вместе с тем

изгнать меня хотело бы похоже

как будто время то и не прошло совсем

 

а длится: будто медлит кто-то раз не беспокою

и не отсутствуя и не вернувшись всё же

мне призрачною из огня махнуть рукою

 

 

Манфрэд Ах(1946)

 

Оккультное рандеву

 

Прочь книгу, что крутИться без конца!

Забыть о дне, о голове, быть животом на ложе.

Уже сосчитана «последняя овца».

Волк у дверей. Тебя он хочет тоже.

 

И вновь скакать мне на его спине

К любимой по проулков бурелому,

Всю ночь любить её в предлинном сне...

А серым утром волк доставит к дому.

 

Затем лежать сырым, счастливым в тишине:

Хоть и не явь, но это было всё же.

Далёко волк. Часы четыре кажут на стене.

 

Быть может, и тебе сейчас как мне,

И ты лежишь ясна, со влагою на коже.

Какою ж парою мы были, боже!

 

 

Урсула Крэхэль(1947)

 

Когда в своей постели

 

Когда в своей постели

я очнулась ближе к полдню

после бессонной ночи мокрая от пота

с крестом что был от страха пОгнут

когда соседки-матери уже

своих детей соседских звали

я ощущала что тянувшее во мне

порвалось лопнув

что лежала тут в своей крови

что расплывалась подо мной

не помня о соседских детях

и с полным выводком соседках

что день спасён 

мужчина же неправедно оплёван

 

 

 

 

Карин Кивус(1942)

 

Также один

 

в Лондоне напоследок

CharingCross

на половине всей высоты

эскалатора вверх

снова двойник

в потоке подле

на половине всей высоты

эскалатора вниз

 

вверх

болтая ногами

в нужных местах второпях

делая свою работу

рекламу в настенных рамках

обновляя по ходу

 

 

Краусс(1972)

 

наш город

 

негры пожалуйста у кассы 2/ хойэсвэрда;

подсобники для работ по уборке, предпол. поздней

перевод в другие места / наш город

должен стать красивей / дотирование квартплаты

только для получателя минимального дохода

                                                   гл. обр. от 700 dm /

собаки должны оставаться снаружи / под свою

                                            ответственность ввод /

нет допуска молодёжи ниже 18 лет / он, 53,

стройный, тип: отец ищет юного боя для долго-

                                                     срочных отношений

и извращенных сношений / посещение игровой

                                   площадки детям свыше 14 лет

запрещено / обмен только при боне кассы/

срок годности по май / после долгой тяжёлой

                                                                     болезни

умер вчера наш отец, дедушка и основатель фирмы

нежданно в возрасте 96 лет /

1998

 

 

Харальд Штрэтц(1951)

 

Берлин

 

Берлин,

великий ты мешочников вокзал

Зоологический с дурною славой сад

то спозаранок ждут

пенсионер подросток-проститут пропойца

Берлин

ты сердце мечущих песок консервных банок

ты брандэнбургскомозгомарочный рубеж

и старческие кости

по 6, 50 DM

Социализм:

где ж дастся кроме что

так дёшево при том,

и в 76-ом?

 

 

Ханс-Ульрих Трайхэль(1952)

 

Миф Берлин 1987

 

Ещё тут пара от руин — остаток — лишь реклама

Под ясным солнцем в проводах бесчисленных сетей

Ревёт фотограф: Взят как панорама

Телеэкранов суп весьма тут тронет Прометей

 

Вокзал задержек: вновь мертвы

                                            тринадцать все перронов

Из Styropor(а) нас держа всех месте как транжир

К поездкам группой тягой с почитанием вагонов

На дойче свой манер: А завтра — целый мир

 

Стена ещё тут простоит столетий пару

Машину Времени Сизиф заводит на таран

И патлы красит Одиссей вновь

                                                 в Кройцбэрге с угару

 

И на задворках снова вдрызг напьётся Пан

И паспорт сунув свой в огонь

                                         пойдёт свирелить в майке

Что тут разбито так же Зевсу не собрать при пайке.

 

 

 

Олаф Шванкэ(1969)

 

Пешеходная зона

 

Магазины закроют сейчас! И как раз

оттого ноги многих должны их спасти,

чтоб что важно ещё быстро приобрести —

парфюмировать жизнь на заказ.

 

У витрин всё крепчает в порывах мороз.

А светильники сумрака с синькой в горстИ

Прям у лиц, исказив чтоб на них нанести,

Доводя у одежды до слёз.

 

Всё закроется-кончится, и одинок

Ты находишь, что в этом целительный прок,

Но готов всё растратить меж масс...

 

В ювелирном, где глиттер сверкает с витрин,

Опускают решётку — ещё б миг один...

Магазины закроют сейчас!  

 

 

 

Юргэн Бэккэр(1932)

 

В тени высоток

 

Люди снизу имеют худший приём

телесигнала. Их дети: поменьше

стреляют весь день, а большие

с их колесами добиваются большего.

 

Люди снизу живут вблизи

от лугов, что пустыми бутылочками,

и упаковками, и окурками

усыпаны и какашками псов.

 

Люди снизу имеют меньше неба

но и платят меньше квартплату,

копят на сборный дом на земле,

где автобан поближе,

электростанции и отстойники строятся,

и имеется чёткий приём телесигнала. 

 

 

Томас Гсэлла(1958)

 

Мимолётное воспоминание

 

Ей было — будто вновь она дитя:

в проулке старый дух витал, а оглянуться —

какой-то близкий, редкий ветер, как грустя,

сопровождал нависшие там блюдца,

 

когда они в  беззвучном вираже,

и невесомо приземлялись снова.

И так, как если б знала то  уже,

Тут имя зазвучало в боли зова.

 

«Элизабэт!» —  её зовут из кругляка,

Цветисто что вращает всё огнями.

Тут прикрывает рот Элизабэт рука:

 

она молчит, и приседает, и следит глазами,

и остаётся стихшей и согбенной,

пока объект не просвистел вновь

                                     в сторону вселенной.

 

 

Томас Розэнлёхэр(1947)

 

Складной стул

 

Складной, весь в блёстках стул, новейшей из систем.

Легко расставить. А сложить — любой тут будет рад.

Одно лишь «но», что он, в сравнье с прежним тем,

бороздками теперь упёрся в зад.

 

Комфорт, Мученье! И сегодня — власть дилемм?

Ценилась — больше нет: уже не тот расклад.

Кто ценит — скажет: easychair — просто клад.

Что твёрдым сделало его? Зачем?

 

Складного стула диспут длится на яву:

как он — я твёрд? И в ягодицах он

развился сам по меркам сих времён...

 

гремящими весами для персон

он  подо мной трещит со всех сторон.

И долго думает про всё, примяв траву.

 

 

Хайнэр Мюллэр(1929 — 1995)

 

Фильм

 

По прошествии 45 лет после Великой

Революции вижу я на экране

В новом фильме из Советской страны

                                            превращение

Одного медлительного кельнера

                                 в бегуна в ресторане

По причине ложного сообщения,

                                           что стопервый

Ждущий гость лауреатом Госпремии

                                               мог бы быть.

Немногие различно одетые зрители

В угловом кинотеатре,

                                  в разделённой столице

Моего разделённого Отечества осмеивают

Повседневный процесс на экране

Более чем повседневно.

                            Почему так люди смеются.

Не достаточно, о, чтоб восславить

                                            Медлительность

Боле не изгоняемых!

                    Прекрасную Недружелюбность

к улыбке больше уже

                   от рождения не принуждаемых!

 

 

Райнэр Кирш(1934 — 2015)

 

Сонет

 

Когда седьмой пробило утром час,

Проснулись мы и так бледны в её кровати,

Тут я спросил: в достатке поимел её ль я, кстати.

Она сказала: нет. И как я видел — без прикрас

 

Добавив: никогда. Да и Седьмой бы раз

(Не буду врать — пять раз,

                            что для неё неплохо тоже.)

Ничто, когда  закончен, так как он, похоже,

Не ярче чем воспоминанье. Но что это за приказ:

 

Намажь мне этим красным снова рот,

И Дня Звезду (она так солнце называла)

Не оставляй на животе одну без покрывала,

Раз выкуренный дым уже замёрз — так вот:

 

Что мы не дым докажем!.. Снова на качели!..

И это так меня бралО.

                          Губами, столь умелыми в постели. 

 

 

Сара Кирш(1935 — 2013)

 

Шагал в Витебске

 

Ещё горели керосиновые лампы а в ночи

рабочие вздымали накрахмаленные флаги

и в стойке на руке стыл на столе на сквозняке

мужчина с бородою Ленина и шапкой

 

Стакан слетает, подтекает, немолодой еврей

схож с Ильичом в его последний год

ребёнка держит на коленях в красных полотенцах

В воздухе звери больше не живут

 

Горят девять свечей и замков нежно

торгаш берёт мешок, одет в зелёное пальто

он вспрыгивает на корабль,

                                          дабы покинуть местность

 

Матросов батальоны ружьями трясут

готовит свой мольберт художник

чтоб нам удавшееся предъявить сверженье 

 

 

Розвита Цаунэр(1938)

 

*   *   *

 

Будь рядом, Ханс,

                  свет не влючай, хотя бы миг один.

Ты знаешь, я люблю, как пахнешь ты, всегда.

И, Ханс, люблю, твоя как колет борода.

Тебя люблю как никого из всех мужчин.

 

Глаза закрыты, так лежать средь темноты,

ни думать, Ханс, и ни мечтать при том.

Друг в друге души лишь под рук крестом.

Нет никого мне ближе, Ханс, чем ты.

 

Я знаю каждую морщину на твоём лице,

я так люблю покой с тобою, Ханс, делить,

усталой быть и ничего не торопить.

 

Мы оба — остров в пустоты конце.

Дай прикурить мне, Ханс, поставь стакан.

Спасибо. Ах, ты это, Себастьян!

 

 

 

Хэрбэрт Хиндрингэр(1974)

 

до моего времени как пацифиста

 

грэгор гизи спит с моей матерью

называется сон что кончается лишь

при чистке зубов

при одной мысли уже заполучишь

прыщ на  сетчатку говорит анкэ

когда я ей в автобусе это рассказываю

твоя мать так ужасно нет так ужасно

мягка то угнетает меня

что с месячными нельзя ездить бесплатно

произошло не много говорю я

учителю истории

также скомканная бумага ещё

не попала в голову крамэра

 

но сейчас

 

 

 

 

 

 

Бэнйамин Маакк (1978)

 

Комната с видом

 

На той стороне

в Психиатрии

психов сейчас учат вязать.

По воскресеньям разрешено им

открытки к шарам прикреплять и запускать.

Потом на той стороне, над Психиатрией,

всё небо в шарах.

Им нравятся красные больше.

Поэтому красные все.

 

В длинные дни

ветер доносит

лязг

вязальных крючков

в комнату мне.

 

 

Свэн Фридэл(1977)

 

Стратегии

 

Мужчины в летах, играя в шахматы

на столах, на гальке у края парка,

 

склонив голову пред  оживлением,

приманками на лужках,

 

поиском мест, зовами с детских площадок,

солнцем, клейким, в деревьях.

 

Они не берут на заметку очевидцев,

которые к ним приближаются,

 

как если б как зайцев тех не желая пугать.

А как углублены в расстановку!

 

Почти завидуя, я отворачиваюсь.

Отданным быть, отданным стать

 

возможностям королевы

и окружённого короля.

 

 

Карин Фэлльнэр(1970)

 

*   *   *

 

высоко расставлены как к safari

в квартире господствуют jeeps

разворотный промельк рекламы

или зависти над прицелом

 

бельё в целлофан упаковано

nordicwalking и помёт

singles собаки в парке способствуют

в обретении чувства быть тут

 

положенье в котором торчим

за завешенными глазами

белые голоса и kipp

 

фигуры за столами напротив

убеждают: тойческой долины

лучшим оружейником быть

 

 

Саша Кокот(1982)

 

*   *   *

 

Город стоит теперь голо под этим небом

которое всё не может решиться в каком

из направлений ему удалиться дОлжно

у каждого горизонта ждёт совсем другая

погода за год мне не найти себе больше

места даже коту с трудом это даётся

остановить свой взгляд на какой-то стае

нету единодушья у птиц куда им тянуться

должнО вчера из земли били разрывы молний

они просветили ночь в высших слоях но по

радио никто не сказал про это и трамваи катили

в утро с тем же всегдашним громом что солнце

стоит теперь на севере никому не мешает по праву

только жильё за последнее время доступно в холмах 

 

 

Перевел Алишер Киямов