«ПТИЦА-2017»

Поэтический турнир им. Игоря Царёва «ПТИЦА-2017», проходящий в 5-й раз,  собрал рекордное число участников: 80 авторов из 60 городов 10 стран (Россия, Белоруссия, Германия, Израиль, Испания, США, Украина, Финляндия, Франция, Эстония). Победителем стала Виктория Смагина (Россия, Томск), лауреатами – Никита Брагин (Россия, Москва), Александра Сандомирская (Россия, Санкт-Петербург), Владислав Пеньков (Эстония, Таллин), Андрей Земсков (Россия, Владивосток – Украина, Харьков),  Марина Пономарёва (Россия, Москва), Николай Борский (Россия, Московская обл.).  Литературный альманах «Графит» по традиции предоставляет свои страницы для публикации стихотворений победителя, лауреатов и финалистов конкурса. Большое спасибо главному редактору альманаха Сергею Сумину за давнее плодотворное сотрудничество!

 

С пожеланием успеха авторам, редакции и читателям «Графита»,

Галина Булатова, организатор и куратор конкурса с 2013 г.

 

 

 

Виктория СМАГИНА, Россия, Томск (победитель)

 

МЕНЯ ЗДЕСЬ НЕТ

меня здесь нет, как нет меня и там,
где в облацех темна вода и тени
скользят по сиротеющим кустам
терновника, цепляясь за сплетенье
корявых веток и когтей шипов – 
рой мотыльков неведомого вида,
чьи крылья рвутся в воздухе и вновь
срастаются. метель эфемеридов.
меня здесь нет, но я была быльём,
проросшим на обрушенных курганах,
где стук сердец уснувших под землёй
доселе слышен в говоре гортанном
и топоте каурых кобылиц,
ковыльном море, шепчущем закатно
о племенах, не падающих ниц
от золотого бога и булата.
меня здесь нет, на нет не быть суду,
кто не судим, тот божьему подсуден 
на тридцать третьем иль седьмом году
под шепоток серебряный иудин,
с заплечною молитвой «не оставь»,
когда не раб, не нем, но болен словом
и крест ложится росчерком на явь
безумием толпы многоголовой.
 
меня здесь нет и ссученную нить
теряют парки в путаных сюжетах
прошитых на живую… 
… быть – не быть – 

вопрос вопросов и ответ ответов…

 

Андрей ЗЕМСКОВ, Россия, г. Владивосток  –

Украина, Харьков (лауреат)

 

ЗАБЫТАЯ РЕЧЬ

Далеко до царя и до Бога

В обезумевшей этой стране.

Мы – затопленный город Молога.

Мы лежим, словно рыбы, на дне.

 

Наши улицы – скользки, покаты –

Зарастают лиловой травой,

А по крышам шумят перекаты,

Словно грозы, – волна за волной.

 

Воды тёмные в церковке волглой

Говорят на немом языке.

Лишь одна колокольня над Волгой

Ржавый крест поднимает в руке.

 

Кто мы были? Какими ветрами

Мы дышали на кручах своих,

И с какими молитвами в храме

Мы роднили языческий стих?

 

Стали вязкой бессмысленной глиной

Невесомые прежде слова,

Пыль дорожная – грязью и тиной,

Серым илом – степная трава…

 

Что ж, прощайте. Гудит пароходик.

Может статься, до будущих встреч

Мы уходим, уходим, уходим –

Зыбь речная, забытая речь…

 

Владислав ПЕНЬКОВ, Эстония (лауреат)

 

ЖУРАВЛИНАЯ НАУКА

Смешные, в халатах забавных,
жрецы журавлиных наук,
ловили движением плавным
печальный курлычущий звук,
и ловко вдевали в наречье,
как нитку вдевают в иглу,
невзгоды свои человечьи
и птичьего разума мглу.
Я вижу сквозь те же ресницы,
да вот, рассказать не могу,
как пляшут чудесные птицы
на синем цинхайском снегу,
а только звеню наудачу,
как будто мы все вам должны
осколков фарфоровых сдачу
с фарфоровой вашей луны. 

 

Марина ПОНОМАРЁВА, Россия, Москва

(лауреат)

 

* * *

Над остовом осенних кораблей,

Что всех осин багровей и красней,

Безропотно парит уставший мятлик,

Проросший через ситечко небес.

Зажмурился еловый, тёплый лес,

Как брошенный перед зимовкой ялик…

 

Расстелено панно угрюмых дач.

И я твержу циничное «не плачь».

Медовым спасом пахнет и корой,

Сухой травой, созревшею рябиной.

Слабее ночью шелест комариный,

Дом изнутри становится сырой…

 

Воспоминаний горькая строка,

Сегодня в сон вплывёт наверняка.

И высветит в родительских домах,

Очаг и стол, постель и покрывало,

Где вышиты все те, кого не стало,

Но кто в поступках, мыслях и словах.

 

Они все бродят по тугому мху.

Их узнаёшь по каждому штриху,

Что сохранит стеклянная роса.

Их узнаёшь среди обломков детства…

 «Будь счастлива!

                            Не бойся

                                               и не бедствуй!»

…В осеннем дыме тают голоса.

 

Никита БРАГИН, Россия, Москва (лауреат)

 

* * *

В лесах и на горах вселенская печаль,
сгущается туман, окутывая даль,
уснул тишайший мир, ни шороха, ни вздоха.
Никто не запоёт, и не плеснёт веслом,
без музыки и слов слагается псалом,
и слышится в душе – кончается эпоха.
Ты чувствуешь её как нитевидный пульс,
и штукатурку стен в отметинах от пуль,
и ржавчину гвоздей, и лишаи на шпалах.
Блюстители ушли, закончились торги,
и не вернулся ветер на свои круги…
Я здесь одна с тобой – надежда прошептала.
А сёстры где твои? Поникшая сирень,
черёмуховый сон забытых деревень,
скитается душа, не находя приюта.
Ни зёрнышка овса, ни капли молока,
а в трауре зари темнеют облака,
и где-то лают псы, пронзительно и люто.
А ты одна со мной, и плачешь, и поёшь,
и льётся на тебя горячечная ложь,
в бессонных городах гремя вороньим граем!
Всё глубже в темноту, не достигая дна,
спускается душа, и, словно купина,
на медленном огне горит и не сгорает. 

 

Александра САНДОМИРСКАЯ, Россия,

С.-Петербург (лауреат)

 

* * *

Я знаю – я сама как этот город,
затопленный дождём до самых крыш,
и странно перехватывает горло
когда в него, как в зеркало, глядишь.
Как город – между небом и водою,
на островах, где камни и полынь.
А дождь не прекращается. Ладони
подставишь, и они уже полны.
И что ни день, при здешнем тусклом свете
то, что внутри, мешая с тем, что вне,
порывистый с залива дует ветер,
и дождь не прекращается во мне.

 

Николай БОРСКИЙ, Россия, Московская обл., Мытищи (лауреат)

 

ГОРСТЬ  ПЕСКА

Сентябрь. Вновь разлука с отчизною милой.

В талах осокорь золотится слегка.

И в небе вершат свой полёт горделивый

Высокие мысли Земли – облака.

 

На год ли, навеки ли горькой улыбкой

Прощаюсь – с поклоном осеннему дню?

Лишь в прошлом я дома. И памятью зыбкой

Былое своё сокровенно храню.

 

С листвою, легко облетающей с веток,

Опять расстаюсь – не хозяин, не гость,

В рыбацкий кисет нацедив напоследок

Пропахшую летом песчаную горсть,

 

Хоть счастья тут жить не утащишь с собою,

Хватившись беспечно промотанных лет.

И правит тоска отчужденья судьбою,

И брезжит едва возвращения свет

 

Сюда – из предместья, где, чтобы короче

Казалась мне явь, я ныряю стремглав

В бездонную глубь человеческой ночи,

К закату заботы свои оборвав,

 

Где сон – до рассвета, когда, словно тень, я

В окне – и смотрю, как сквозь кроны берёз

К утру тают звёзды – быстрее мгновенья,

Беспомощней взгляда, беззвучнее слёз,

 

Где днём – слободские мещанские страсти,

Мытищинский матерный в кровь мордобой,

Где мне пропадать от неправедной власти

И пошлой безжалостной черни людской.

 

Но это потом. А пока что со мною –

В талах осокорь, позлащённый слегка,

Да осени свет с мотыльковой листвою,

Которую в вечность уносит река.

 

Геннадий АНТОНОВ, Россия, Москва

(финалист)

 

...ДОМ У ДОРОГИ...

дом у шоссе
так коряв и крив
словно он пьющий леший
в челюстях окон побитых
крик
вылететь не сумевший
страшен забора щербатый рот
полный чертополоха
лик тишины по-библейски строг
впору рыдать
оглохнув
помня о мире
что был красив
глядя назад в полвека
есть лишь картинки таких россий
в памяти человеков
где заполошно кипела жизнь
и на полях и в люльках
где в небесах голубых стрижи
где сенокос июльский
кадры из жизни засыпал снег
только вот у дороги
маются в сером извечном сне
сонмища изб убогих
дом перекошенный
хмур и сед
ловит дырявой крышей
будто бы ртом
как пацан-сосед
с крон переросших
вишни

 

Вячеслав БАШИРОВ, Израиль, Нетания

(финалист)

 

* * *

Светло и холодно, высокий потолок

расколот трещиной неторопливой,

окно распахнуто, единственный листок

слетает с тонкой ветки тополиной.

 

Светло и холодно, и с запахом лекарств

мешается осенних яблок запах,

окно распахнуто для ветра и листка,

которому в прозрачном небе зябко.

 

Вот так же будут, медленно звеня

в больничной раковине, капли капать

в осенний светлый день, когда меня

придут светло и холодно оплакать.

 

Окно распахнуто, высокий небосвод

ветвями тополиными расколот,

холодным светом пустота зовёт,

но как оставить этот светлый холод.

 

Виктория БУРЦЕВА, Россия, Москва (финалист)

 

ОСЕННЕЕ ШЕСТВИЕ

 

Платья Палеха, Хохломы 
Разбазарили на отрепья 
Изукрашенные холмы 
С древнерусским великолепьем: 

 

Лоскуток – оторви да на! 
Поселилась, не погнушалась 
Книгочейская тишина 
В этой ризнице обветшалой. 
 

Только шествуют облака 
Среди пурпура и виссона, 
Только плавно скользит река, 
Раздвигая деревья сонно. 
 

И восходят они к холмам, 
Словно колпиц гигантских стая, 
Словно в пламени терема, 
Той же ветошью облетая. 

 

 (В череде лубяных чудес
Нет торжественно-похоронных
Остробашенных королевств –

Всё палаты или хоромы.)

 

Ну а мне бы – свести концы 
Между Астраханью и Кемью, 
Как лоскутные сорванцы, 
Устремиться по жизни – с кем я? 
 

В полыхании храмин тех 
Ярко вспыхну трескучей веткой! 
Сердце замерло в наготе 
И распахнуто книгой ветхой – 
 

Древней книгой, ведущей толк, 
Что едины во многосложье 
Журавлиный бессмертный полк 
С крёстным ходом к Престолу Божью.

 

Павел ВЕЛИКЖАНИН, Россия, Волгоградская обл., г. Волжский (финалист)

 

ВОЛНА В ПУСТОТЕ. ДИПТИХ

1.

Неплохо было б на песке валяться

И созерцать – без спешки, без истерик –

Как волны пенный флаг капитуляций,

Вновь отступая, выбросят на берег.

 

Да только я и сам – волна всего лишь:

Ударившись о землю, я рассыплюсь

На брызги слёз, что ты себе позволишь,

На пену слов и голоса осиплость.

 

2.

Мотор сосёт бензин похмельной жаждой,

Шофёр глазами к полосе прирос,

Мотается над выбоиной каждой

На лобовом повешенный Христос.

 

И в каждой вспышке встречных фар мелькают,

Как мошки, буквы – кто б их разглядел:

«Всплывём мы все когда-нибудь мальками

Из глубины планктонных наших дел.

 

Зачем тебе придуманное имя?

Ведь там, куда ты ангелом влеком,

Бодливая луна склонила вымя

Над пролитым по небу молоком».

 

Но веришь и в межзвёздном разрежении,

В планету целя зрительной трубой,

Что твой небесный путь – лишь отражение

Земных дорог, проделанных тобой.

 

Андрей ДМИТРИЕВ, Россия, Нижний Новгород (финалист)

 

* * *

    И я, склоняясь всё покорней,
                        К воде тянуть пытался корни,

   Чтоб мир испить наверняка.

                          Игорь Царёв

На горе ли

горели

костры,

где куски бересты

превращались в золу,

искрящуюся, как космос

над головой,

или с этой золой

связана проза

бытописательствующих низин?

В кувшине – вода

остывает в связи

с тем, что ползут холода

по пепельной коже ночи,

и далёкий крик птицы

ненавязчиво хочет

с сознанием слиться.

 

Поодаль – река

тянет широкий рукав

лёгкой сорочки

на теле сонной земли,

что головой со всклокоченными

космами кустов легла на мели,

где обронила подлунное золото,

его намывать – удел

сидящего у костра – с расколотым

о камень кувшином – оскудела 

вода в нём. Кабы не эта река,

из которой пьют дикие звери,

пока первый силуэт рыбака

не возникнет из новой материи.

 

Юлия ДОЛГАНОВСКИХ, Россия, Екатеринбург (финалист)

 

МЫШИ СЕРДЦА МОЕГО

 

Настанет час – все мыши сердца моего
на выход ринутся, закупорив аорту.
Вдруг промелькнёт перед глазами полустёртый
пейзаж, в котором божество ли, ведовство
явило мне обвал надёжных прежде стен –
глубокий дол, 
гора, кряхтя, встаёт с колен,
земля дрожит, гора рычит, гора ревёт
и по спине её ручьём стекает пот.
Семян горчичных в животе горы не счесть,
ростки минута за минутой ранят кожу
и в мир выходят, чтобы души растревожить
доступной близостью чудес – благая весть,
что твой сорняк, легка, летуча, широка
и так ярка, что приносящая рука
в густой тени скрывает истинную масть –
не опереться, не прижаться, не упасть.
Палат родильных не придумано для гор – 
гора не плачет, пусть излившаяся магма
ей жжёт ступни, и проступает пентаграмма
горящим контуром сквозь дьявольский узор.
Рассвет на части режет громовержный писк – 
гора рождает мышь. Бледнеет лунный диск,
в новорождённом усомнившись естестве –
грядёт жара, взмывает ввысь благая весть,
и, ослеплённое бурлящим торжеством,
ярится солнце между падающих стен.
Гора, прошу тебя, не преклоняй колен,
иди за мной!
Но невозможность рвёт аорту –
и по ладони Бога, к свету распростёртой,
исходят мыши. Мыши сердца моего.

 

Вячеслав ЕГИАЗАРОВ, Россия, Республика Крым, Ялта (финалист)

 

ВСЁ ОТМЕЧЕНО ЗЫБКОСТЬЮ МИРА

 

Сад запущен. Скамеечка.  Столик.

Лук от зноя на грядках полёг.

Проживал здесь хромой алкоголик

и приезжим сдавал флигелёк.

 

Трель сверчковая полог зелёный

колыхала, скрипела кровать:

летней ночью интимные стоны

этот флигель не думал скрывать.

 

В звёздном небе блуждали созвездья,

в кронах сада  плыл абрис  луны,

не мечтал в эти дебри залезть я,

но над памятью мы не вольны.

 

Всё отмечено зыбкостью мира,

эфемерностью жизненных сил;

полоумный потомок Сатира

у жильцов на похмелье просил.

 

Шёл он к бухте под кронами пиний,

бормотал: «Не забыл ещё, друг?» –

и плавник появлялся дельфиний

на зеркальной поверхности вдруг.

 

Не сумел в те мгновенья посметь я

ни окликнуть его, ни спросить,

и качала, как мошек, столетья

паутины серебряной нить…

 

Юрий ЕЛИЗАРОВ, Челябинская обл.,

г. Южноуральск  (финалист)

 

Я СЛЫШУ МУЗЫКУ ВДАЛИ…

Я слышу музыку вдали...

Как будто кто-то на рассвете,

Желая жажду утолить,

Губами прикоснулся к флейте.

 

Её мелодия легка –

Затихнет и воскреснет снова,

Как стихотворная строка,

В какой душа первооснова.

 

Вокруг и шабаш, и вертеп,

Как будто я на свете лишний,

Но всё ж за то, что я ослеп,

Благодарю тебя, Всевышний.

 

Я слышу музыку вдали...

Её мотив не дружен с ложью,

Её я взял в поводыри

Среди лихого бездорожья.

 

И пусть то здесь, то там ухаб –

Идти, на сколько хватит силы,

Сумой нести духовный скарб

По весям и верстам России.

 

В душе откликнулась струна

И укрепила стержень духа.

Покуда музыка слышна,

Не дай мне, Бог, лишиться слуха.

 

Я слышу музыку вдали...

 

Евгений ИВАНИЦКИЙ, Россия, Московская обл., г. Фрязино (финалист)

 

ОДИССЕЙ

Ночь прилетает на крыльях бесшумных, совиных, 

Ночь, за которой, похоже, не будет рассвета,
И Одиссей засыпает в объятиях нимфы.
Выпита терпкая влага, попадали кубки.
Чёрными водами Стикса клянётся Калипсо,
Вечную молодость нимфа сулит Одиссею.
Ночь пахнет бездной и вечной виной, и забвеньем.
Небо пугает своей высотой непосильной…
Ночь на Итаке. Над пряжей поёт Пенелопа.
Боль, растворённая в песне, стала слезою.
Чайка кружит над простором любви и печали.
Утренним светом звезды согревается сердце.
Ах, Одиссей! Ты бросаешь вёсла в тумане
В сумерках жизни и в сумерках горестной смерти.
Годы и волны многое перемололи.
С чем ты вернёшься? В ладонях – ракушка пустая…
Вот и подъезд у дорожного круговорота.
– Здрасте! – басит Одиссею Харибда Петровна.
Сцилла Ивановна, губки поджав, замолкает,
Много чего порасскажет она Пенелопе,
Вспомнит волшебницу Кирку, детей Одиссея –
Щедрое семя далёких и долгих скитаний,
И пробежит скорпион – порожденье улыбки.
Время – по кругу. В ладонях – ракушка пустая…

 

Дмитрий КАЗАРИН, Россия, Астрахань

(финалист)

 

* * *
                 Наконец, вышед около одиннадцатого часа,
                              он нашел других, стоящих праздно…
                                                                 Матфей, 20:6

Стёрлось из памяти напрочь начало дня.
Даже не знаю, где был я в полдневный зной.
Помню: под вечер хозяин нанял меня,
и виноградник свой открыл предо мной.
Только вошёл я, как сумерки занялись.
Шарил впотьмах. Да, видать, собирали тут.
Взялся за кисть, а в руках оказался лист.
Надо бы вглубь. Но уже на расчёт зовут.
Вот я пустую корзину к вратам несу.
Видимо, будет хозяин меня стыдить.
Нанятые в одиннадцатом часу –
из виноградника начали выходить.

 

Владимир КОРКИН, Россия, Ярославль

(финалист)

 

РАЗГОВОР С РОССИЕЙ

Обескровленный знанием
прежних эпох,
я щекою к тебе
в этом времени
зыбком
прислоняюсь.

 

И знаю,
что каждый мой вдох
полон чьим-то уже
оборвавшимся
криком.
Где рожденье и смерть
воедино сплелись,
где родам и народам
просторно
и тесно,
я былинкою врос
в бесконечную жизнь,
растворяясь
в просторах твоих
повсеместно.
Я – колодец преданий,
основ, и начал,
колыбель чистоты,
тёмный омут
пороков.
Древний старец-ведун
мне в душе начертал
предсказанья
твоих сумасшедших
пророков…
И я полон тобою,
как бражный сосуд,
терпкой смесью
взрывною
веселья и жути,
той, с которой меня
на погост понесут
по былинным загадкам
твоих
перепутий. 

 

Валентин ЛИТВИНОВ, Россия,

Республика Бурятия, Улан-Удэ (финалист)

 

ПЕСНЬ О ГАЙАВАТЕ

Зеленеет гай, а вата

Облаков – белее хлопка.

Голубой карбункул неба

Отражается в реке.

Как индейский Гайавата

Я веслом табаню ловко.

Всё с собой – краюха хлеба

И махорка в вещмешке.

 

Вероятно, на закате

Раскурю я трубку мира.

Днём сквернить чистейший воздух

Почему-то не хочу.

Как настойку на мускате

Пью хмельной поток эфира.

А когда наступит роздых,

Я костёр раззолочу.

 

Он разгонит сизый сумрак,

Словно лунная дорожка.

Звёздный дождь, неся прохладу

И призывы дергачей,

Догорит в небесных умбрах.

Я ж улягусь спать сторожко.

Ничего-то мне не надо.

Я свободен, я ничей.

 

Наталья МАЛИНИНА, Россия, Ярославль (финалист)

 

ЛЁТКОЕ

 

Берег высокий прав, берег низкий – лев.
Ты по каким законам течёшь, река?
Тени и свет, светотенями – облака.
Ноги купаю в облаке.  Здесь, созрев,
сыплется семя сныти в омут – черней чернил; 
вряд ли теперь удастся кому врасти
в берег стоячий... Может, и ты приплыл,
и прорастать не надо, а всё  простить,
сделаться,  лёгким, лётким – без якоря и корней;
больше себя не мучить: «Зачем ты жив?»,
если журчит река и  резвятся в ней
небо, стихи и  девочки, нежное обнажив. 

 

 

Эмилия ПЕСОЧИНА, Германия, Ольденбург

(финалист)

 

БЫТЬЁ-ШИТЬЁ

 

Залатай золотой пеленой луннотканных стихов

Эту ветхую жизнь... Что поделать – такая планида...

Где другую возьмёшь, из эбена ли, из эбонита,

Чтоб на ней ни надрывов, ни шрамов от крепких оков...

Да и в дереве чёрном немеет певучая речь,

Но лелеет молву многострунная белая ива!..

 

Вот стихов бы из шёлковых маков нашить на заре,

Но материей нынче матёрая служит крапива.

От стрекательной злости ожоги терпеть не впервой,

И пожары обид достигают гигантского роста...

Залита ненаглядная строчка дымящейся тьмой,

И сияет, и меркнет вотще красота под коростой.

 

Перешей наизнанку душой эту блёклость житья –

Сколько тёплого солнца на алой подкладке лучится!

И жемчужина слова созрела, пока что ничья,

И тревожно трепещет жар-птица под левой ключицей.

 

Заплетай тёмно-русые пряди пшеничных краёв

В длиннокосые волны почти перейдённого поля...

А за ним от житья остаётся одно лишь жнивьё,

И рифмуется с волей от боли свободная доля...

 

Залетай за лета и печали, за сорванный свет,

За развёрнутый свиток полдневной небесной берёсты...

 

Видишь ломкие крылья лучей над вечерним погостом? –

Это ангел летит, рассыпая росу на траве... 

 

 

Рустем САБИРОВ, Россия, Республика Татарстан, Казань (финалист)

 

ДОРОГА СУДЬБЫ

Жизнь свивалась петлёй и злорадно шипела, как кобра.
Полоса неудач не черна, а серее свинца.
Жизнь смеялась в лицо и лупила свинчаткой под рёбра,
И трепала, как кошка, упавшего с древа птенца.
Жизнь брала на излом, и он стал недоверчив и скрытен,
От дорог, перекрёстков, приютов рябило в глазах.
Он шагал по своей, не считая капканов и рытвин,
Усмиряя соблазн хоть бы раз обернуться назад.
Потому что он знал, что  в провалах, ловушках, ненастьях
Есть какой-то резон, будто спящее в почве зерно.
Потому что несчастья когда-нибудь выведут к счастью.
Вот такая дорога. И, к счастью, иной не дано.
И пропала дорога, сошла на осколки и звенья,
Он увидел Судьбу сквозь неверный кочующий свет,
Сквозь кипенье дождинок, в коротком пальтишке осеннем.
И сказал: «Я пришёл». И Судьба улыбнулась в ответ.

 

Ольга УВАРКИНА, Россия, Москва (финалист)

 

ВСЯ ЖИЗНЬ – ПЕРЕВЁРНУТЫМ БЛЮДЦЕМ…

                                                          Поэту Алексею Комлеву и всем,

                 пережившим трагедию затопления городов

                             в 30 – 50-х годах прошлого столетия

 

Вся жизнь – перевёрнутым блюдцем…
Не сыщешь тропы на погост,
Увидеть нельзя и вернуться 
В свой дом, где родился и рос.

Мой белый корабль-оригами 
Весь век в ощущенье беды.
Мой сад меж двумя берегами
Под толщею мёртвой воды.

Я – пленник её акваторий,
Заложник эпохи тех дней,
Где тёмные пятна историй,
Как тайна, исчезли на дне,

Как детство, что скрылось из вида…
Из сердца не выкинуть вон
Калязин – мою Атлантиду
И Китеж крамольных времён.

Печально над вольным простором
Одна колокольня теперь
Стоит молчаливым укором
И символом вечных потерь.

Нет памяти этой дороже,
Когда управляю веслом,
Ведь всё, что я нажил и прожил,
Течением лет унесло.

Мой путь, небезгрешный и дольний,
С мечтой и надеждой, как сон:
Доплыть до святой колокольни,
Услышав малиновый звон…

 

 

Александр ШВЕДОВ, Россия, Москва (финалист)

 

НАШ ГОРОДОК

…наш городок нет, не убогий,
такойсовсемобыкновенный.
Вот кособокий пароходик
его пронзает внутривенно
через плотвяную речушку.
Отдав здоровье политуре,
на берегу бузит пьянчужка,
грозя разводом бабедуре.
Ну что за глупые угрозы!
На площади пасутся козы
и на мультяшки валят дети
в ДК им.СаккоиВанцетти.

Где был завод – теперь пустырь,
вдали сыреет монастырь,
уставший, побывавший складом,
но ставший вновь монастырём...
гляжу в окно, чаруясь садом,
бухаю с Петькой звонарём.
Мы всех пьяней на этом свете…

 

вдруг в форточку домушник-ветер
дыхнёт дождём и для довеску,
как будто невод, занавеску
закинет в мокрый небосвод.
За хвост хватай – тащи. И вот
созвездье рыбы – мой улов
на фоне крыш и куполов.

 

Надежда ШЛЯХОВА, Россия, Московская обл.,

Сергиев Посад (финалист)

 

НЕСОВЕРШЕННЫЙ ГЛАГОЛ

 

Холодно и пусто окрест.
Тёмный сад безлюден и гол.
В мире, предстающем, как текст,
Я – несовершенный глагол.
Я в душе своей взаперти –
Совершенства нет ни на пядь.
Уходить не значит – уйти,
Понимать не значит – понять.
Жизненной стрелы остриё
Жёстко направляет мой путь.
Создано? Уже не моё.
Ни узнать, ни встать, ни вздохнуть.
Там, где не пройти кораблю,
Двигается мой ледокол.
Как «живу», «надеюсь», «люблю»,
Я – несовершенный глагол.