Тень горы

ЧЁРНЫЙ ПЕРЕДЕЛ

 

             Король до кончиков ногтей

                                    Шекспир. «Король Лир».

 

Земле как будто вскрыли вены,

Как плугом перерезав их,

Из жил её – из сокровенных –

Всплывали души дорогих!

 

Тела и души поколений,

Зарытых заживо в земле,

Пред ними падал на колени,

Едва их различив во мгле.

 

Друзей подспудные рыданья

Земные глуби потрясли,

Как чёрный передел сознанья

И чёрный передел земли!

 

Как будто волею Господней

Я в бездну шёл навстречу им

И восставал из Преисподней

Шутом бродячим, словно дым.

 

Чрез чернозём судьбины горькой,

Друзья прошли, как миражи,

О,чёрный передел подкорки

И чёрный передел души!

 

Дошёл я с ними до предела,

Давно мой волос поредел,

И предо мной, как Хаос Белый,

Седой последний передел.

 

Он словно Лир, средь бури стойкий,

Парит, величием дыша,

И вслед за ним летит на тройке

Моя, в бубенчиках, душа.

 

Я вместе с ним, как шут, скитаюсь,

В шотландско-русской пустоте…

И он над всем, как Белый Хаос,

Король до кончиков ногтей!

 

КОМУ Я НУЖЕН

 

        «Сестра моя жизнь».

                        Борис Пастернак

         «Смерть, гордая сестра».

                         Томас Вулф

         «Смерть героя»

                         Ричард Олдингтон

 

Кому я нужен, сам меня найдёт,

Как смерть, что ищет своего героя,

Иль пуля, чей таинственный полёт

Закончится, когда войдёт в родное

 

Земное тело, где царить лишь ей,

Отбросив все грядущие болезни,

Прикрыв меня от будущих смертей,

Приход их будет жизни бесполезней.

 

Возьмёт меня, когда придёт пора,

Я с ней повязан не водой, а кровью,

Не жизнь, а смерть, как гордая сестра,

Обнимет крепко с братскою любовью!

 

Как жизнь одна, так и она одна,

Со мною до последнего предела

Дойдёт, и в тот же миг умрёт она,

Ей нечего на свете будет делать.

 

Не жизнь, а смерть, как верная жена,

Уйдёт со мной дорогой гробовою,

И будем мы лежать: я и она,

Как два любовника, покончивших с собою!

 

 

ТЕНЬ ГОРЫ

 

        Все мы только тени от горы Джойса.

                                       Джон Апдайк.

 

Не взял языковой барьер,

Но взял сверхзвуковой,

И с места я лечу в карьер,

В карьер свой роковой!

 

В карьер, что выше всех карьер,

И выше всех постов,

Где встали тени Кордильер

На вечный свой постой.

 

Там бессловесный разговор

Бессмертные ведут,

На языке безмолвных гор.

Как взять мне их редут?

 

И робко прячусь я за них,

Как тень от их горы,

Я должен быть под сенью их,

Без них я вне игры.

 

Я должен дописать за них

Все песни, но без слов,

И прислониться к горю их

Средь горных рукавов.

 

Сплести из веток свой плетень,

И, выйдя из игры,

Тихонько удалиться в тень,

Как тень своей горы.

 

 

ШРАМЫ

 

Считаю я на теле шрамы,

Их очень много у меня,

Они – как взорванные храмы,

Среди погрома и огня.

 

Но есть невидимые шрамы,

Их не увидишь в неглиже,

Они – как взорванные храмы,

Что не на теле, а в душе!

 

Они – как взорванные дружбы

И оскверненные любви,

Они – монастыри без службы,

Молчат, кого ни позови.

 

Молчит моя душа пустая,

Как онемевший монастырь,

И лишь рука судьбы сухая

Листает каменный Псалтырь.

 

О, эти взорванные храмы,

Святыни юности моей,

И не затянут сердца шрамы

Пустоты от былых друзей!

 

И не надеюсь я на что-то,

И мне совсем невмоготу,

Я провалился в их пустоты,

В одну Большую Пустоту.

 

Прошёл по душам оскопитель,

Осталась сорная  трава….

Так провалился Храм-Спаситель,

В провал по имени Москва!

 

 

АЛЬТЕРНАТИВНОЕ КЛАДБИЩЕ

 

     Альтернативными кладбищами в Израиле называют кладбища, где похоронены люди, не исповедующие иудаизм. Иногда они находятся в пустыне.

 

Как будто пришлые варяги,

В пустыне выстроились в ряд,

Надгробья, словно саркофаги

Миниатюрные, стоят.

 

И меж камней плывут верблюды,

И страусы трусцой снуют.

Ценя одно и то же блюдо,

Цветы бумажные жуют.

 

И переварят их желудки

Альтернативные цветы,

Из жёлто-красных тряпок жутких,

Словно цыганьи лоскуты.

 

Я сам в душе альтернативщик,

Принадлежу к иной Орде,

И дух мой, как ордынец, рыщет,

В надгробно-каменной беде.

 

Меня пустыня переварит

Желудком страусов своих,

Колючкою верблюжьей станет

Мой дух, что получил под дых!

 

Но, словно джинн, опять восстанет,

И как верблюд колючки бед,

Он всю пустыню переварит,

Тому альтернативы нет.