Ольга Андреева

А вдруг ты - Бог?

***

Тот, кто идёт не в ногу, слышит другой барабан.

 Кен Кизи. «Над кукушкиным гнездом»

 

То ли землю знобит под промокшей одеждой,

то ли сводит оскомой сейсмической скулы,

то ли бьют в барабан африканские боги

для того, кто не в ногу идёт по дороге.

Ни мольбы, ни угрозы его не удержат.

Он один. Он молчит. Он смеётся и курит.

 

Ночь темна, только лозы дорог разметались

волосами богини на смятой постели

континента. В плену своей сладкой неволи,

что-то зная – идёт, и не чувствует боли,

презирает свой страх, раскаянье, усталость –

лишь бы бил барабан вдалеке, еле-еле.

 

За плечом его – ангел, под рёбрами – бесы.

Он лишается голоса, родины, веры

за глухой и размеренный ритм далёкий,

за великое право идти по дороге.

В этой жажде земной, этой каре небесной

Кто способен простить, кто сумеет измерить?

 

Лишь бы бил барабан…

 

***

Впусти его – вдруг это Бог?

Вдруг он несёт покой и радость?

Он – дождь, взошедший на порог,

с ведром воды, с холодным градом,

он – молния на небесах

твоих, как пень убогий ясных,

впусти, не рассуждай напрасно,

пусть он не бог, а просто – сам

пришёл к тебе – да много ль надо

скитальцу – хлеба и воды

из глаз твоих. Его беды

залить нельзя – ты просто рядом

садись, и слушай, и дыши

согласно слову и дыханью,

и не ищи в себе названья

своей проснувшейся души.

А вдруг ты – Бог?

 


Alter Ego

 

Лет с трёх… ну, с четырёх ведёшь

ты эту девочку за руку,

её беспечности порукой,

ведёшь сквозь ложь,

под дождь

и в рожь

над пропастью,

ведёшь, взрослея,

старея – а она дитя,

вприпрыжку, с пламенем шутя,

твою опеку презирая,

бросается от края к краю

любви, депрессии, свободы –

а ты упрямым кукловодом

пытаешься её спасти.

И два нетореных пути

слились в нелепую тропинку

и вьются где-то посрединке

между дорогой столбовой

и узким горным серпантином

с обрывом над чужой стремниной.

Кто выживет? Кто упадёт?

И что тогда другую ждёт?

 

***

Представь, он не умеет плавать!

Ничуть, ни капли, ни на грош!

Вот так всегда – о самом главном

совсем случайно узнаёшь!

 

А то – плечистее атланта,

румян, как вешняя заря,

притом читает Ницше, Канта

и братьев Гримм – без словаря,

 

Слова, улыбки, фразы, жесты –

блин, гений чистой красоты!

Что за уродство – совершенство

без ахиллесовой пяты…

 

Где нет дыры – откуда ветер ?

Где дыма нет – там нет огня !

Тот, кто умеет всё на свете –

неинтересен для меня.

 

А я ж хотела – дерзко, шумно,

и рассмеяться невпопад,

сказала бы – «какой ты умный,

а почему не депутат?»

 

Нет, всё значительно милее.

Хоть он и прёт на самый верх,

при этом – плавать не умеет,

а значит – тоже человек. 

 

***

 


Ты можешь подвести коня к реке,

 но ты не можешь заставить его пить.

Восточная мудрость.


 

Воскресение. Чайно-ореховый омут

глаз напротив. Как редко играем мы с ней!

Наши шахматы можно назвать по-другому,

потому что Алёнка жалеет коней –

и своих, и моих. Отдаёт, не колеблясь,

и красавца ферзя, и тупую ладью,

но четыре лошадки, изящных, как лебеди,

неизменно должны оставаться в строю.

 

От волненья у пешки затылок искусан,

в каждой партии странные строим миры.

Я иду вслед за ней в этом важном искусстве,

я учусь выходить за пределы игры.

Надо выдержать паузу, выдержать спину

и подробно прожить откровения дня.

Эта партия сыграна наполовину.

В ферзи я не хочу. Отыграю коня.

 

Торжество справедливости – странная помесь

пустоты и досады – сквозь пальцы улов.

Выхожу на спираль – если вовремя вспомню,

что великий квадрат не имеет углов*

Ни корон, ни дворцов, ни слонов, ни пехоты,

перейду чёрно-белых границ череду,

распущу свою армию за поворотом

и коня вороного к реке поведу.

 


*Из «Дао-де-цзин».


 

***

 


И. Б.


 

Он теперь среди римлян своих.

Оден с ними, и он же – Гораций.

До звезды так непросто добраться

без посредников. Что-то сбоит

в мирозданье последнее время,

если время сильнее строки,

и Ростральных колонн маяки

не разгонят упругую темень

на пятнашках зубчатой стены

не признавшей пророка державы.

Кем, когда его дни сочтены?

Отчего это лето так жарит,

превращая в пустыни сады,

акведуки, цветы, автобаны?

Лету нравится сталкивать лбами

власть и слово. Дойти до звезды

не трудней, чем пробить эту стену

ширпотреба, рекламы, попсы,

паранойи незваных мессий…

Не такие уж тут перемены –

пошлякам за державным плечом

хорошо, как в кабине КАМАЗА.

Вавилона кривая гримаса –

что за чем? Кто о чём? Что почём?

Не сильны в иерархии бреда,

разуверятся сотни людей,

а рабы сумасбродных идей

заклеймят безыдейность поэта.

 

Он теперь среди римлян. А нам

в темноте, друг о друге не зная,

первородство своё вспоминая,

пробираться к далёким огням.

 

***

Как хорошо – укрыть дитя крылом

и защитить его своим теплом,

и ощутить его – всего-всего,

не знать, не слышать больше ничего…

 

А человечьи руки так тонки –

не заслонят от боли и тоски.

 

***

Кого волнует исповедь бомжа?

Стихи ведь тоже пишутся для сытых…

Того, кто просит, как-то и не жаль,

жаль или брошенных, или убитых.

Не жаль – того, кого могу спасти.

Он посягает на мою свободу!

Зачем стоит он на моём пути?

Мой светлый путь – не место для уродов!

----------------

Читаю ненависть в его глазах.

Мой жалкий грош отдать диктует страх.

И все приметы Страшного суда

уже перемещаются сюда…

 

***

 


Наде Делаланд


 

 Маленький Сфинкс,

ты признайся – тебе там не страшно?

Черпать ладонью такую холодную вечность,

суть облекая в простые слова человечьи,

ими смягчая прогноз неизбежной утраты...

 

Маленький Сфинкс,

самый взрослый ребёнок Ростова,

видеть сквозь стены, сквозь маски и шоры – не больно?

Выбрав до донышка звук и расправив любовью,

солнцем просвечивать каждое хрупкое слово,

вскользь, недомолвкой, банальностей не повторяя

и – доверяя глухим, без конца доверяя

сложную звукопись, нить управленья полётом,

не отвечая на злобный порыв рифмоплётам,

 

не называя по имени то, что знакомо,

не замечая замков, вороша аксиомы...

Маленький Сфинкс, от твоей непосильной затеи

глубже дыхание моря и зимы теплее...

 

Как отзовётся, не думая, дерзко и нежно

тронула – точным касаньем – и вот, получилось,

пусть ненадолго -неистовый мир приручила,

на производную снизив его бесконечность...

 

Маленький Сфинкс, я терзаю слова простотой,

что ни скажу – всё равно говорю не про то...

 

С пдф-версией номера можно ознакомиться по ссылке http://promegalit.ru/modules/magazines/download.php?file=1515909222.pdf

К списку номеров журнала «ВЕЩЕСТВО» | К содержанию номера