Ольга Брагина

Мелочи жизни

***

неужели всё это исчезнет - форточка дым задвижка

реклама на радио «Ностальжи» тост за осознанность действий

плоды лимонного дерева магниты из городов для которых

не имеет значения существование нас и просить кого-то

запомнить как всё было сослагательное наклонение складывать в память

одни и те же истории неужели ты тоже

помнишь что кто-то курит а кто-то вдыхает дым и в ноябрьский ветер

прячет лицо теряясь до остановки

 

***

советские радиолампы дорого материнские платы волосы

поредевшие от редких шампуней

иконы медали книги которые некому читать что бы еще купить

на что бы еще накопить памяти развернуть ее гордо

перед зрителями яркие картины прошлого прошлое никогда

не приходит в упадок не выцветает ковром с оленями детьми бегущими от грозы

елочной игрушкой кукуруза на белой суровой нитке

если ты будешь ехать на своем бьюике все время строго на север

мимо фургонов мелкой страны бездомных покупателей сора

сеятелей сиюминутного зрителей пустого трамвая

номер ноль светится во лбу горит это депо

расскажи еще что-нибудь полезное разложи по ячейкам

советские радиоприемники голоса принимать пять капель после еды

секреты растениеводства кактусов денежных деревьев чайных грибов

самые лучшие в этом городе ребусы и шарады

но заглушает всё тишина метростроевских чайных глыб объявлений о продаже

если ехать всё время строго на юг земля треснет над твоей головой

атмосфера проникнет в кровь запеленает воском

атмосфера бесконечной любви ничего не значащих фраз проселочных дорог

что бы еще такое купить не нужное никому или нужное всем кроме тебя

рассказывай здесь должна быть некая тайна

 

***

наша земля полна пыли черепков незакрашенных деталей здесь никто не умрет

читать по слогам «Кошкин дом» выговаривать «к» с трудом

мир труд май красный флажок новые босоножки

камушек в солнце летит закрой глаза понарошку

железный занавес на окне горло в тепле сериал про доброго колли

только прививка жить говорят не намочить кололи

грецкий орех щипцами для тонкого лба и крепкой печали

свежую кровь для конечной юности назначали

красный флажок бант на затылке «перекис водню» ножи и вилки

проходи мимо не ищи место где есть тишина море по локоток

белой акации пепельный оттиск и полезный белок

раз два три выбирай теперь что-то другое

пока закон тяготения не оставит память в покое

камушек в солнце летит скачи за ним на одной ноге и никого там не оказалось

вот оно плавится капает растопленным молоком на новый сарафан

в вот обертка обещала совсем другое

беги туда разбивай коленки мертвые жуки в коробочках

наша земля полна всем и даже тепло

 

***

ты знаешь сколько у тебя осталось изображений

переводных картинок в зрачке последний кто отпечатан

опечатан подъезд парадное дом где живут соседи

живые покамест но кто их ни спросит дальше

отвечают отрицательно смерть апофатическим богословом

заполняет прочерки место работы юность

прошла на побережье моря фарфором курильщик кашлял

пеплом который собрался вон там где сейчас Везувий

в разрезе мир похож на войну и те же следы свирели

горло сверла от которого петли после

не туда свернула куда-то Артемий рисунок отдал лейб-карле

велел закопать под веткой метро как цветущий персик

все твои дела взвешены и признаны не стоящими пера птицы-гагары

законопачены окна забиты дверные проемы

скоро еще разрешат говорят всесоюзную елку

кожа не вытравит больше никак этот яд мандарина

изображенье в кольце из которого рвется лучами

город твой воссозданный на костях киосков на метроболоте

ты знаешь сколько у тебя осталось жизней еще одна

не может значить больше чем есть но и меньше тоже

город твой походный сад судья караульной службы

столп соляных скорбей Колумб карусель аптека

просторная natura naturata разбавлена плоским бликом

ты прежде могла оглянуться и жить спокойно

не превратиться в ящерицу зеленую змейку уксус

в древнюю фреску на стенах буфета где льет плодородье Юнона

в куклу в которую не попадут все снаряды на Невском

кроме хлебного катышка соли морской морозной

переводной любви от классических архетипов

засорившихся труб и ненастной программы «Время»

силуэтов коней ни в одном послесмертьи Клодта

не оставшихся ты заручилась поддержкой ЖЭКа

маленькое черное платье белый венчик как розан

сила любви равна силе противодействия мелом краской помадой

на зеркальной себе и еще серебром на север

 

***

средневековые мастера хотят показать все эти до и после

Иосиф Флавий собирает всех обилеченных кости

засыпанных пеплом залитых пеной не успевших к последнему пароходу

некому верить молиться шить благодарить природу

пепел забился под ногти под белую кожу святой Агаты

медные резчики скорби по дереву тоже не виноваты

что от пропорции вылитой в воск разрезанной омофором

Лучия выплачет все глаза о твоем из пучины скором

неверии дайте-ка свой билет голова по каемке яблок

спасения в полной корзине нет и в ванне утоп кораблик

где тело снится где Иоанн не верит что Саломея

рисованной кровью из теплых ран растопит себя жалея

разборчивый почерк разлитый воск глаза верный шрам под грудью

и первый пейзаж после смерти Босх всё нужное не забудь я

как теплится краска как из газет наклеенных под обои

ты тоже узнаешь что смерти нет а только ошибки в крое

 

***

многотомник Серафимовича сборник «Душа и лира» склеп-

ай что мы делаем здесь коломбины десятых неверных годов

пропущенных вчерне ходов

на развалах в простенках в пробелах мой волшебный помощник

простой незатейливый печь открывал

пыл и жар вишневого сада что мы делаем здесь память незнакомых людей

долго ли идти нам батюшка до самой последней истории

заставь себя рассказывать как всё было на самом деле

как жизнь уходила с каждым вдохом

растворялась мерещилась на рекламных постерах школ и ручной вприглядку

тоже могла бы стать жизнь просторечия комнаты из пены боль из фольги

сколько ни помнит она добра или зла местных обычаев сыроедения

простых чисел

камышей которые можно поджечь и дымом выкурить комаров

так ли плоть уязвлена

возможностью быть так ли она печальна и укусы и мера

как многотомник Серафимовича съемной квартиры место пустует

режется рвется

рожью салфеточной где телевизор пыли балерина рыба-графин

семейство слоновьих

раз-два-три и ничего не происходит безъязыких считалок исходников

по которым

кто-то должен понять крупы Коперник в углу

геофизика за седьмой класс твердая вера

 

***

параллельные прямые пересекутся в бесконечности сказал профессор

тогда еще отечественного университета и значит у меня тоже есть время

наши пустые дома блочные хрущевки стоячей воды

бесплатные молитвы на каждый день брожение в батарее

параллельные прямые никогда не пересекутся вкусовые рецепторы обманут

 прежде чем глина

станет халвой солнце медалью в золотой фольге прежде чем всё станет чем-то

разборчивые жители нашей застройки ре-минор из каждой замочной

прогулки по воскресеньям беседы о судьбах былое белое море

параллельные прямые одна другая третья стрелки на стенах

сломанные компостеры ногти зеленка пропуск вот здесь

где должна быть артерия взаимоисключающих обстоятельств

так они прежде прощали друг другу всё и потом немного

 

***

до блокады уже ничего но погоды теперь золотые

старорежимной оберткой глядят в теплый ад святые

плотью обглоданной костью шуршат разливают кагор на граните

и сторожа закрывают свой сад говорят: «что ж вы, граждане. спите»

в Летнем саду посадить огород поставить Афину с пледом

но теплое время сорвется вот-вот улетит за памятью следом

башню сравняют с землей шпиль воткнется иглой в ладони

здесь брюква растет развивается конный спорт

так звездочки срезать на всякий случай тоскою своею меня не мучай

любовною драмой из старых времен когда каждый третий почти опален

но всё забывается прежде рассудка хлеб лежит в ларце

ларец на дереве дерево в стекле

никто не берет тебя замуж пространные письма не шлет

в театре на площади тот же шарманщик герой-идиот

спасает ненужные свету слова не пришедших и камушки ест

и мелом на лбу как болгарский малиновый крест

ей всё сообщает куда уходить вереницей под лёд

и разные песни про молодость мира поёт

 

***

только вечное возвращение и не узнать во аде

вечномертвые цветы карты памяти Христа ради

выбери номер любимый и не звони ему

разве что смску но смерть не равна уму

только вечное возвращение в поиске хода нет

ты врезаешься в орфографию беглости турникет

не оставляет звонкие на пропущенные звонки

на забытое название атласа мхов реки

здесь никогда не бывало но бьется волной в гранит

то что нужно было ответить на память переболит

здесь кипела она когда-то и серным дымком цвела

и стирали чернильное сердце с полированного стола

 

***

в общем-то всё тлен говорит древние греки «Лягушки» Аристофана

когда у граждан нашей провинции был еще стыд и эту плотину рано

было еще открывать захаживать в гости с вечерни за мармеладом

закрашивать красным каждую пядь не попали в кого-то рядом

самая чистая кровь и с пенками молоко письма грамоте обреченных

жалко девчонку уехала недалеко скелетцем господ ученых

темные воды простывших труб затылок сверлит с исподу

каждый кто тянет руки к тебе привычно груб мрамор станции в непогоду

как-то теперь особенно строг от реклам и надежд свободен

авгур сказал твой домашний бог переходов и подворотен

отвернулся молча к стене продавец поставил клеймо на руку

только греки знали где в пьесе конец чтобы хор не обречь на муку

а в общем-то если выжить им суждено сверх расходного материала

говорит да эти Β?τραχοι все равно от нас отличались мало

так же бьется сердце в левой руке разбит фонарь у аптеки

и папье-маше шуршит вдалеке и свинцом заливает веки

 

***

из пересыльной в тридцать восьмом новых писем Жюль Верна

белой бабочки ада наверно

и на тесную комнату друга всегда проходная но кто здесь

воедино все тропы сведет и отправит редактору повесть

не получит их первым оттаявших утром подсудного дня

эти хлопья картона без номера проигрыш вечный храня

так она заваривает маков цвет и думает писем сегодня нет

и завтра нет и марка «Конь блед» к юбилею восточного комсомола

туда где высокого помола холодной костью морским прибоем

теперь и мы ничего не стоим

в твоем окне помятой холстиной оленьей поступью карантинной

страна к послесмертию к первомаю тогда ли артерию зажимаю

как нас научили на ОБЖ и мертвое море кипит в душе

 

***

не для того ли нам дана речь как искусственное приспособление чтобы

молчать о том как молочная тишина слабый фонарный оттиск

на обоях или стук в стену соседей всегда будили тебя

смотреть старые фильмы третьего ряда о которых не напишет Антон Долин

узнать кого интересует форум здоровой жизни

кто пойдет на ярмарку новогодних подарков и как получить грант

на последипломное образование в искусстве

выпить весь кофе не размешивая потому что лень вымыть ложку

не для того ли вечное возвращение обещано нам винная карта мира

детской вины нефигуративной живописи пропущенных остановок

полувыжатых батарей портретов мертвых кумиров

где начинается она где заканчивается из папки неотправленных сообщений

прошедшего совершенного времени булавка ізюм

 

***

детство вечерний морок и вот тебе скоро сорок

и с одиночеством увитых бумажной гирляндой полок

детство неотвратимо как шерсть бедолаги Бима

долго в узорах ковра ширпотребом любви копима

эта усталость истории ангельчик пухлый с трубой

дерево стиль барокко теперь говорит с тобой

нежностью верной земли резьбою сведенных скул

так говорит тебе чтобы ты без затей уснул

в этих узорах ковра муравьиного лабиринта

выжившим горе теперь безответным чутьем каким-то

полки увитые мак резеда левкой

счастье которого нет на каждом лице покой

 

***

мелочи жизни копейки и фильмы двадцатых

резкости жеста старлеток немого кино

юношей бледных приписанных в Зальцбург куда-то

и не успели хватиться теперь всё равно

где твои кости лежат и кольцо замыкая

скуку прощания и равнодушия грусть

пятнами соль без оттенка густого токая

винною ягодой в сердце история пусть

снова закончится и не начнется ни разу

юношей бледных виски чистотела могил

так и роняет записку в китайскую вазу

веруя ибо абсурдно что тоже любил

 

 

С пдф-версией номера можно ознакомиться по ссылке http://promegalit.ru/modules/magazines/download.php?file=1522609818.pdf