Геннадий Акимов

Geoграфия

МАРТ 1981 

 

Весна изумляет окрестность
обилием снега и луж,
игрой духового оркестра,
трубящего праздничный туш.
На ярмарке – дух карамели,
корицы, мясных пирожков.
Промокший помост карусели
трясётся от наших прыжков.
По кругу из досочек шатких –
их ждёт неминуемый крах –
мы едем, крича, на лошадках
с бутылками пива в руках.
Мы – стайка лохматых поэтов,
мы верим в сияние слов,
но парк городской фиолетов
и голос валторны суров,
к нулю устремляется цельсий,
хрустит полутьмы полотно,
и только свисток милицейский
нет-нет, да прорежет его.

 

GЕОГРАФИЯ

 

город париж, нижегородская область.
дядя жан удобряет вишнёвый сад...
паганель в сердцах пропивает глобус
и впускает в дом восточный пассат.
«караваны с коврами вышли из асхабада»
(далее тушь размыта, читаем: «...блюды...», «...упцы...»)
где-то между бенгалией и снегопадом
их захватили румынские погранцы.
карта мира – завравшаяся интриганка,
страны сплетаются, геополитике  вопреки.
наши дети в поисках капитала гранта
одержимо прочёсывают материки.
где ты, чайка по имени... впрочем, ладно,
не будем о грустном, уснём под прибойный шум.
старый осколок нового орлеана
океан выносит к нашему шалашу.

 

ИМЯ. РОМАН С ЧЕРВОТОЧИНКОЙ

 

Я имя позабыл и место не запомнил,
там хрупкая трава, тарковская вода,
и кашель, и романс притих, недоисполнен,
подсолнухи, перрон, глухая слобода.
Электропоезд пьян, страна слегка устала,
раздумья тяготят, коль совесть нечиста,
в вагончик с двух сторон внедряются каталы,
а дальше лязг колес и рельсы вдоль моста,
а дальше ни страны, ни денег. Поезд прибыл.
На ужин – протокол и вялая ботва.
Проматывая вдрызг неправедную прибыль,
гуляет по ларькам отвязная братва.
В какую из эпох случилось это лето,
кто ставил в паспорт штамп, куда пропал билет?
Козырный туз побил и выбросил валета,
в уплату отобрав цветущих двадцать лет.
И нужно ль протирать слезящиеся линзы
(там резкий свет в глаза, там окрик, будто плеть),
чтоб вспомнить имя той, проигранной, отчизны,
где не было дано ни жить, ни умереть?

 

СОЛНЦЕ СО ЛЬДОМ

 

Я не то что устал за лето, но тихонько схожу с ума.
Пробивает висок кастетом разухабистая зима.
Обдерёт, сатана, как липку, скинет с кручи в глухой овраг,
И поскачет, ликуя хрипло, с буерака на буерак.
Рыбий мех – неплохая штука, но не рвите губу крючком.
Голосит ледяная щука да кресты кладёт плавником.
Гул буранов и барабанов, треск морозовки на меду...
Собираю скупую манну, свежевыпавший пост блюду.
Ах, любимая, разреши мне стать узорышком на стекле.
Мы – красивые и смешные, мы последние на земле
Психотехники в красных робах, маячки аномальных зон,
Те, кто ищет грибы в сугробах, твёрдо веря: пришёл сезон.
Солнце спустится ниже, ближе,

                                          светлой долькой нырнёт в стакан.
Мы пойдём на летучих лыжах через Северный океан,
Где вмерзают киты в торосы, где у неба горят края,
Два диковинных альбатроса, льдинки беглые – ты и я...

К списку номеров журнала «Литературный Иерусалим» | К содержанию номера