Евгений Минин

Рассказы

ЛЕДИАНА

 

– А не встретить ли нам вместе Новый год? – то ли предложил, то ли посоветовался мой приятель, бывший житель Свердловска Борис Берк, с которым мы частенько совершаем пешие прогулки вокруг нашего микрорайона. Естественно, по настоянию врачей. Стали бы мы тратить драгоценное время на бесцельные прогулки, если б не врачи! Я удивился – Борис никогда не приглашал к себе в гости. А ведь мы, хоть пуд соли вместе не съели, но совместно намотали километров двести. Лет за десять, конечно.

А чего? – подумал я. – Жена на ночном дежурстве будет до трёх. Боря тоже сидит один – мать у него умерла недавно. Мечтала дожить до ста двадцати, но не всем у нас это удаётся. Даже несмотря на нашу замечательную медицину.

– Хорошо, – согласился я.

– Замечательно, – облегчённо выдохнул приятель. – С тебя – бутылка, с меня – закуска. Собираемся в десять.

– Если в десять, то одной бутылки мало. Нет, я припозднюсь. Провожу жену на работу, потом за бутылкой – и к тебе.

После смерти матери Борис очень изменился, замкнулся. А что вы хотите – ни жены, ни детей, ни мало-мальской любовницы. Так, иногда одна дама с работы к нему приходила, Боря говорил – дебиты с кредитами сводить. Но, видимо, ничего у приятеля не сходилось – ни дебиты, ни кредиты. Да, самое главное не сказал: Борис окончил экономический факультет в Свердловске и работал бухгалтером в известной фирме. Его ценили, уважали и платили приличную зарплату – мне такая в СССР и не снилось. Со своей феноменальной памятью он совмещал две должности – был экономистом и завотделом по планированию. И работал так, что налоговая, как лиса вокруг петуха, ходила вокруг их фирмы, а ничегошеньки найти не могла.

– Ехать в Израиль ни в каких мыслях не было, – рассказывал Борис. – Но поднялись родители: надо ехать, надо ехать. Типа, там в день рождения желают дожить до ста двадцати. Раз желают – значит, доживают!

Мол, там такой уровень медицины, до ста двадцати не проблема. При этом мама с папой многозначительно переглядывались, словно у них был план дожить до этих самых ста двадцати…

Я сопротивлялся до момента, пока моя Светка не вышла замуж. Мы дружили давно и целомудренно. Может, я её вовремя не затащил в постель, а она ждала-ждала…

 

В конце концов вышла замуж за коллегу, и я решил, что надо ехать на край света, чтобы как-то пережить эту личную трагедию. Израиль как край света вполне подходил, и тут наши интересы с родителями совпали. Осели в Иерусалиме. Выучил иврит, стал экономистом в крупной фирме. Всё чин-чинарём. Только родителям дожить до ста двадцати не удалось: папа погиб во время взрыва на рынке Махане Иегуда. Мама стала получать приличную пенсию за жертву теракта, да попользоваться ею долго не пришлось – в том же году умерла…

К Борису я прибежал где-то около одиннадцати. Стол так и манил к себе, хозяин был при параде, то есть в галстуке.

В общем-то, у нас галстуки особо не носят, кроме членов правительства или клерков в банке. Я ухмыльнулся, но удержался, чтобы не съязвить.

– Открывай как старший, – скомандовал Борис.

Пошли тосты: сначала семейные – за хозяина, за гостя, потом политические – за Израиль, за Екатеринбург, за солдат…

Включили телевизор – одна попса. По всем каналам – те же физиономии. Включили 122-й канал. Стали смотреть американскую рыбалку и поднимать тосты за когда-то пойманных лещей и окуней. Но Борис не был бы Борисом, если бы в самый неподходящий момент не поломал кайф.

– Ты знаешь, Женя, я убил араба. Террориста, –  громким шёпотом произнёс он.

Как говорят, в таких случаях, вечер перестал быть томным. Огурец, наколотый на вилку, переживал не лучшие времена – мне расхотелось им закусывать. Борис поманил меня на небольшой балкончик.

– В квартире могут подслушивать, – прошептал он мне на ухо.

– Борис, это же шизофрения, – констатировал я. – Давай перенесём пиршество на балкончик – без бутылки я в этой истории не разберусь.

Наконец, мы расположились, и Борис, опасливо озираясь по сторонам, начал рассказ.

– Ты же знаешь, что я хорошо играю в футбол?

– Знаю, но причём тут футбол?

– Не перебивай, – предупредил сердито Борис. – Так вот, я купил книжку «50 нарушений, которые не заметит судья» Франца Волкенбауэра, знаменитого полузащитника сборной ФРГ.

– А, – опять влез я, – этот, из-за которого удалили нападающего сборной СССР Игоря Численко на чемпионате Европы. Слышал про эту книжонку, но в своём Невеле достать не смог. Как я понял, к нам ее не завезли.

 

– А я достал, у меня были знакомые в книжном, – продолжал Борис. – И вот там был классный приём, который я постоянно применял в футбольных матчах. Нагоняешь соперника, бьёшь лёгонько по ноге, которая в воздухе. Соперник, теряя ритм, спотыкается и, как правило, падает. Со стороны выглядит, будто бегущий запутался в собственных ногах.

А теперь к делу. В пятницу вечером решил прогуляться по нашему району. Наступила суббота. Было тихо и тепло. И вот, когда я вошёл на территорию пустыря, услышал за спиной частое дыхание. Резко обернулся и увидел подбегающего ко мне араба с ножом. Убегать было бессмысленно, и я применил тот самый приём – отскочил в сторону и ударил по ноге, находившейся в воздухе. Бандит споткнулся, а там опереться на каменную стенку справа невозможно. Бандит, падая, ударился головой об острый камень, выступающий из стены. Вдобавок он получил второй удар о бордюр маленького тротуара и упал без сознания. Кровищи было море.

В первые секунды я хотел закричать и позвать на помощь. Но мгновенно сообразил, что меня же во всём и обвинят и затаскают на допросы в полицию. А с другой стороны – на кой хрен я буду спасать человека, едва меня не убившего? Террорист захрипел. Я быстренько повернул назад и обошёл это место кругом. Я знал, что где-то стоят видеокамеры – так пусть зафиксируют меня обходящим пустырь по дуге.

Знаешь, потом это началось. Дважды меня вызывали в полицию, пытались что-то узнать. Но я, слава Богу, обошёл пустырь, и придраться ко мне было сложно. Хотя я чувствовал их недоверие.

Потом на работе появился какой-то тип – инженеришка, который стал липнуть ко мне, рассказывая, как он ненавидит арабов, и если б мог, перебил бы их всех Я сразу понял, откуда ветер дуёт, что это полицейская подсадная утка, и предупредил этого гаврика, чтобы он близко ко мне не подходил, и что я ко всем людям отношусь одинаково, независимо от их национальности. А не то сообщу в полицию. Через неделю этот хмырь исчез. Даже не знаю, что делать, хоть бери и возвращайся обратно в Свердловск.

– Уже Екатеринбург, – поправил я.

– Хотя куда ехать? Родни нет, а единственный близкий мне человек – Светка – вышла замуж. Я даже не знаю, что с ней и где она…

 – А знаешь что – давай посмотрим в Фейсбуке, кого и чего там только нет!

Всё-таки здорово алкоголь влияет на активизацию мозговой деятельности. Просто осенило. Я взял ноутбук Бориса, вошёл в свой аккаунт.

– Как её зовут?

– Светка.

– Фамилия?

– Сатко.

– Нет такой вообще, – сообщил поиск.

– Ой, она ж по мужу Афиногенова, – спохватился Борис.

Через несколько секунд мы рассматривали его бывшую любовь. Что сказать? Симпатичная шатенка, в моём вкусе, что я и сообщил Борису, жадно глядевшему на монитор.

– Я могу с ней общаться? – спросил слегка обалдевший приятель.

Я помог ему зарегистрироваться на портале, и ошалевший от счастья Борис ринулся к клавиатуре. А я налил себе вина и деликатно удалился на балкон. Виртуальное свидание затягивалось. Обстановка намекала, что я неожиданно стал третьим лишним.

– Борис, закрой за мной дверь! – крикнул я, уходя. Он даже не обернулся.

Через две недели раздался звонок от Бориса:

– Женя, ты дома?

– Угадай с одного раза, – пробурчал я.

И десяти минут не прошло, как приятель ввалился ко мне с коляской из продовольственного магазина, в которой лежали три здоровенные коробки.

– Это что?

– Это мои книги – тебе в подарок.

– Не понял, –  удивился я.

– Уезжаю я, Евгений, –  похлопал меня по плечу приятель. – К Светке. Поженимся мы с ней. Сказала, что всегда меня любила, ждала от меня решительных действий, да не дождалась. Вот выскочила замуж за придурка Афиногенова. Но не получилось у неё с ним – быстро развелась. Детей у них нет. Вот такие перспективы. Так что – адью. Пользуйся моей библиотечкой – там есть что почитать. Если вернусь обратно, заберу.

–  Ага-ага, –  ухмыльнулся я. – Заберёшь! Что в мой дом попало – то пропало. А чего ты так решительно?

–  Знаешь, Жень, чую – не даст мне полиция покоя с этим арабом. В конце концов, вычислят, что я замешан в этом случае. А чтобы отбиваться от них, потребуется хороший адвокат, который будет работать за мою зарплату, а я – сосать палец. Да и самому уже не по себе. Уеду подальше, где тише. А работу найду – такие головы, как моя, везде нужны. Связь через Фейсбук. Главные новости буду сообщать.

Жень, я тебе страшно благодарен – если б ты не дал мне точку опоры, я бы не перевернул свою судьбу! Проси, что душенька желает. Хочешь, пришлю коробку уральских колокольчиков для твоей коллекции?

–  Не надо мне колокольчиков. И так девать некуда. У меня будет такая необычная просьба. Я придумал имя для своей будущей дочки – Ледиана. Но рождались у меня одни мальцы. А уж своих детей они называли, как хотели. Так вот. Если у тебя родится дочь, назови Ледианой.

– Ледиана? А что – красиво звучит! А если Светка будет против?

– Уговори! Она же вроде тоже мне обязана, что вы встретились в виртуале. А потом и в реале.

Я притащил коньячка. Выпили на прощанье. Присели на дорожку, обнялись…

Улетел Борис в Екатеринбург навстречу свой любви. Написал, что нашёл хорошо оплачиваемую работу, в чём я не сомневался. Поженились они со Светкой, потом квартиру купили шикарную. Писал редко, видимо, не до Интернета ему было, да и недолюбливал Борис социальные сети.

Но однажды в его аккаунте вижу фото девчушки – месяца три-четыре, и подпись: Ледиана Берк.

Вот тут уж я, наверное, был счастлив не меньше Бориса –  пошло в жизнь придуманное имя! Может, оно понравится людям, и они будут называть им своих дочерей.

Да, а колокольчики уральские Боря всё равно прислал. Хотел я выставить их на полку, чтобы всем хвастаться, да внучка выпросила.

 

МАДОННА

 

Он лежал на щебёнке, пропахшей мышами и кошачьей мочой, всматриваясь в оптический прицел, нацеленный на подъезд дома, откуда должна выйти предполагаемая жертва. Оторвался от окуляров и ещё раз глянул на фото очаровательной женщины лет 27-29. Про себя он ей дал кличку – Мадонна. Она была страшно похожа на женщину с картины старого итальянского художника, фамилия которого давным-давно стёрлась из памяти. Внутри убийцы всё протестовало против ликвидации такой красавицы, но величина суммы, на которую можно прожить безбедно целый год, утешала и согревала сердце, подавляя остатки добрых порывов. Конечно, жалость жалостью, справедливость справедливостью, но всё-таки жить как-то надо – киллерам даже пенсию не платят по возрасту, когда и зрение уже не то, и пальцы дрожат от Паркинсона.  Да и профсоюз киллеров до сих пор не создан – киллер улыбнулся от этой забавной идеи: профсоюз киллеров.

Семь часов.

Пролетел комар, казалось, тревожа тишину и звеня на весь чердак. 

 – Кровосос поганый, не спится ему, пьёт народную кровь на халяву, и никакой пользы, – он проводил комара мрачным взглядом. Размял суставы. Хорошо, что у входа на чердак валялся старый коврик, который был зафиксирован в первый раз, когда делалась вылазка на чердак. Он был припрятан в уголке – чтобы в нужный момент было что подложить под себя. 

Наступало самое напряжённое время, нужно не прозевать жертву. Он всю неделю долго наблюдал за этим подъездом и знал практически всех его жильцов. Вот вышли пацаны-близняшки. В школу надо идти налево от подъезда, а они пошли направо. Наблюдатель ухмыльнулся – он знал, что мальчишки бегают в тир, который в двух кварталах в подвальчике открыл начинающий бизнесмен. Там пацаны просаживали все деньги, которые родители выдавали на школьный обед.

Киллер сталкивался пару раз с близняшками, когда приходил туда проверять зоркость глаза и точность руки.

– Смена растёт достойная. Хоть и вырастут безграмотные, но стрелять будут метко, – то ли порадовался, то ли запечалился киллер.

  Вот мужики, как очередь из автомата – один за другим, вылетели во двор и разбежались по своим транспортам. И машинки у них все недешевые, знать, копейка водится. Добытчики, кормильцы, мать их. То ли воруют, то ли взятки берут, но хаты отгрохали  себе – не каждый купит. Хотя мне проще – один раз нажал на курок, и год без хлопот, живи – не хочу, Хотя лишний риск здоровья не прибавляет, и молоко за вредность не дают.

А вот вышла – нет, не женщина – баба, нет – бабища, рожа страшная, рот – помойка. Весь двор разбегается от её поганого крика. Такую можно и бесплатно грохнуть, и грехом не будет считаться. И человечество всего двора ещё спасибо скажет. Только патрона жалко. И чтоб ради этой бабы рисковать, и не дай Бог, сесть – тьфу-тьфу-тьфу, – он три раза мысленно сплюнул.

Подъехала машина, забрала женщину. Ишь ты, заведующая модной парикмахерской, а словно жена министра, идёт как танк – грудь вперёд, зад как бампер. Давай, катись скорее, не закрывай обзор.   

 Ага, а вот и она. Мадонна. Везёт же – остановилась, роется в сумочке, можно спокойно, не суетясь, прицелиться. Видимо, что-то забыла дома. Вдруг из двери выскакивает мужик. Даже издали слышно, как орёт на женщину. Ёлы-палы, так это же заказчик – вчера  передавал деньги, запомнил его круглую паршивую физиономию. А это, надо понимать, – жёнушка этого мерзавца. Вот упырь – жену заказал. Себе алиби делает – я её грохну, а скажет, что хотели его.

Сам не сообразил, как прицел переполз на лоб мужика, а палец нажал на спуск. Мужик медленно подогнул колени и упал лицом вперёд. А теперь – всё делается быстро, за несколько мгновений. Винтовку – глубоко в щель и засыпать щебёнкой, чтоб не сразу нашли. Бегом вниз, на ходу  снимая перчатки и наклеивая усы. Не торопясь, подошёл к толпе посмотреть «работу». Мадонна билась в истерике, убитому делали искусственное дыхание. Постепенно собиралась толпа.

Уже запела вдалеке милицейская сирена. Толпа становилась всё больше и больше.  Слышен был женский плач. Но долго стоять было некогда, да и опасно.

– Что творится у нас в городе, – возмущённо громко вслух сказал киллер.

Быстрым шагом он поспешил к ближайшей остановке. Сел в первый пришедший автобус. От метро специально, по привычке заметая на всякий случай следы, добирался до дома кружным путем, пару раз поменяв автобус. Такси не брал – нынче болтливый народ пошёл на извозе, всё видят, всё примечают, всё могут сообщить куда надо. И вообще, не любил он таксистов – среди них попадались такие мордовороты, что самому было страшновато, Бог знает, что у них на уме. А жизнь после выполненной «работы»  приобретала новый смысл.  

Пока ехал, всё время думал о спасённой им мадонне:

– А чё?  Найдёт красивого мужика. Нарожает красивых детей. России нужны красивые люди. А то, что заказ не выполнил, – не беда, зато поступил благородно. Другой бы грохнул за здорово живёшь, а я – красоту пожалел… В натуре, чем я не Робин Гуд? Да и аванс при мне останется –  возвращать-то некому.

Чего меня вдруг на философию потянуло? И мысли появились, словно у Льва Толстого. О стране начал думать, о её будущем, о людях! Ну, и о красивых женщинах – не без этого. Нет, пора кончать с  этой «работкой». Для мозгов вредно такое напряжение – вон какие мысли начинают в голову лезть. А во время «работы» нужна сосредоточенность и пустая голова. Только так.  Нет, всё-таки неплохо бы полноценно отдохнуть. Махнуть бы к морю. Нет-нет, не на Канары или в Таиланд – только в Сочи! Море и свежий воздух – это просто то, что необходимо для нервов специалистов нашей квалификации. Отдохнуть да бросить этот отстрел по заказу и подкатить к вдове. Запала ему на сердце почему-то эта мадонна.

А чего? Мужик он видный, рукастый. И чужих детей сможет вырастить приличными людьми, а не какой-то там шантрапой.

А уже через неделю у продуктового магазина столкнулся со своей мадонной. И он, поняв, что от судьбы не убежишь, предложил помочь донести женщине набитую продуктами сумку…

 

БОГ МЕНЯ ЛЮБИТ

 

Пошёл погулять на свой обычный круг  вокруг микрорайона.

У входа в подъезд стоят два соседа – со второго и третьего этажей.

Ты куда, сейчас дождь начнётся, – предупреждает сосед со второго этажа.

А Бог меня любит, – нагло так отвечаю. – Пока домой не вернусь, дождь не начнётся.

Ну-ну, – ухмыльнулся сосед с третьего. – Топай-топай, а мы посмотрим.

Воздух был предгрозово плотен. Ветер метался, постоянно меняя направление, словно не знал, куда спрятаться от будущей грозы. Я нарочито не спешил.

Со стадиона мне призывно махнул Борис – мой приятель из Свердловска. Немного погоняли мяч, и я пошёл дальше. По новому мосту прошёл над новой дорогой – на ней уже сделали разметку, поставили электронные указатели. Небо наполнялось тучами так быстро, что хотелось идти быстрее, но ритм своей прогулки я и не думал менять. Вот последний поворот в сторону дома.

Небо напоминало мне мужика, выпившего пять банок пива и судорожно ищущего глазами ближайший туалет.

Вальяжно вхожу под арку подъезда. Ударил ливень страшной силы – небо-мужик всё-таки дотерпело до ближайшего туалета. Сосед со второго этажа, увидев меня, открыл рот. Сигарета выпала на пол.

Ну что? – с издёвкой спросил я. – Понял, что Бог меня любит? И подбери мусор – нехорошо мусорить в своём же подъезде.

Сосед продолжал смотреть изумлённо на меня.

 Ну, всё, подумалось мне. Завтра жильцы подъезда. назначат старшим раввином…  

 

К списку номеров журнала «Литературный Иерусалим» | К содержанию номера