Три времени года

*   *   *

Весеннее солнце рисует любую деталь

Горячей кисточкой смерти и воскресенья.

На древнем холме беспокойно цветущий миндаль –

Как белая сыпь на тяжёлой руке Моисея.

 

Автобус летит, не задерживаясь в былом,

Простор и приволье распаренному железу,

Но смерть оставила шрамы, и высохший бурелом,

Идёт за окнами строем, подобно Бирнамскому лесу.

 

Вот я, отстоявший службу судов и очередей,

Попавший в чужие жизни, в траченые реестры,

Привычно пересекаю эту страну детей,

Судьбе благодарный за долгие переезды.

 

Похоже, я дотянул до конца февраля,

Подобно зимним цветам и деревьям калечным.

Автобус едет, вчерашней пылью пыля,

И белый город мне кажется бесконечным.

 

*   *   *

Рассвет по улицам разбитым

Прошёлся кистью золотой,

И вместе с солнцем ядовитым

Проснулся город занятой.

 

Торговцы совершают сделки,

Лосось потеет на весах,

И две заточенные стрелки

сомкнулись на семи часах.

 

Ни поощренья, ни привета

Не получая за труды,

Но с обгорелой ветки лета

Срывая жаркие плоды,

 

Колдун и фрачник желторотый,

Долбящий каменный пирог,

Скворец, подглядывая в ноты,

Твердит свой мелочный урок.

 

*   *   *

Приготовился город ночной

Открывать золотые порталы,

Разукрашены вольной мечтой

Чёрный фон и нагие кварталы.

 

Замирает слепая возня,

Затихает голодная свора,

И касается чья-то ступня

Ледяного небесного свода.

 

Научились во тьме города

Превращаться в живые квазары,

Чтобы утром вернулись туда

Деньги, пробки, больницы, базары,

 

И потрёпанный автомобиль,

Развозящий товары и почту,

Поднимал межпланетную пыль,

Аккуратно осевшую ночью.

 

 

*   *   *

На чьём-то участке, в каком-то замшелом году,

Когда мироздание было огромной витриной,

На празднике ночи цвели абрикосы в саду,

Пиликал на скрипочках пьяный народ комариный.

 

Прекрасная жизнь, распадаются бусины дней,

Но, может быть, скоро, как в юности, я испытаю

Восторг, доходящий до самых небесных огней,

И ужас, ползущий у самых древесных корней,

И правду разлуки, и жёлтого холода тайну.

 

Чем медленней льётся разлука, тем явственней след.

Я долгой судьбе благодарен за эти зарубки.

Вот руки мои в буроватых отметинах лет,

Вот ноги мои, огрубевшие в тесной обувке.

 

И всякая травка, и всякий цветок полевой,

И вечные лица, которые вижу впервые,

И всякая бабочка, что над моей головой

Весёлыми крыльями чертит узоры ночные.

 

 

 

*   *   *

Наташе

…дочь – которой не бывать…

Рафаэль Левчин

 

Бывшим жёнам всё равно,

И соседям я не нужен.

Двери заперты снаружи

И завешено окно.

Что там – четверть или треть

Жизни медленной и скучной?

Надоело мне стареть

В этой клетке злополучной.

Биться в стены одиночки,

Собирая слёзы в горсть…

Я хочу для взрослой дочки

Грунтовать широкий холст.

Оголённому перу

Скоро быть золой и прахом.

Пусть напишет лёгким взмахом,

Как я жил и как умру.

На кривых путях инстинкта

Заблудилась тень твоя.

Ты травинка, ты тростинка,

Ты наследница моя.

В буквах жреческого свитка

Твой секрет надёжно скрыт.

Непокорная семитка,

Ночь в глазах твоих горит.

Сядь на краешек постели

Возле старого отца.

Наши руки опустели,

Как ладони мертвеца.

Сладкой крови капни, дочь,

На пергамент манускрипта,

Об исходе из Египта

Мне рассказывай всю ночь.

 

*   *   *

где города оранжереи

и в неге плавится душа

живут богатые жирея

пьют из алмазного ковша

 

а мне сегодня не до жира

долги заботы и труды

я встану посредине мира

и попрошу стакан воды.

 

*   *   *

Дождь, не смолкающий ночью и днём.

Зябко и сонно в моём январе.

Мутные дали за мокрым окном,

Будто всемирный потоп на дворе.

 

Дремлет и гаснет моё «никогда»,

Легче карману пустая мошна.

Благослови же, Господь, холода:

Можно укрыться, и смерть не страшна.

 

Мальчик измученный, должен и ты

Жить в поношении, давке, нужде,

В жалких попытках достичь пустоты,

В этом тумане, тумане, дожде.

 

*   *   *

Есть адреса, где прописаны незаконно

Те, кто в скрипучем доме давно не живёт.

В памяти нашей, в мутной воде Яркона

Серое сердце уточкой поплывёт.

 

Бедное сердце, вырванное на слове

Жалобы детской, – брошенное в поток!

– Что же ты хочешь? – Крови, горячей крови!

– Что тебе нужно? – Мутной воды глоток.

 

Шумные толпы на берегах зелёных,

Крики всё громче, музыка всё слышней.

Тихо и робко тени пустых влюблённых

Смотрят в тягучую воду, не отражаясь в ней.

 

 

*   *   *

На протяжении худых и жирных лет

Привыкли слово брать из рук вы.

Язык молчания – попробуйте на свет

Его невидимые буквы.

 

По шумным волнам времени плывя,

Мы этим языком толкуем с Богом,

Как бусы Акшары, похожие слова

Перебирая слог за слогом.