Проводы

***

Не спится, не спится минутами долгими

от милого дома вдали,

пока проплывают под окнами

красоты заморской земли.

На родине скучно, и грустно, и холодно,

и солнца не хватит на всех,

но мы, как библейские голуби,

уже покидаем ковчег.

В холмы упаду, как в перины с подушками,

укроюсь зелёным листком,

я сплю, не разбудите пушками,

а всё остальное потом.

***

Летает марля у двери открытой,

стрижи на треугольники кроят

квадрат, на солнце греется корыто

и тяжелеет дикий виноград.

Но и во сне не донесу – куда мне? –

два переполненных ведра

до той черты, где не осталось камня

от моего двора.

Слепым щенком по следу память рыщет,

беспомощно скулит среди руин,

а ветер свищет, как на пепелище,

раскачивая клочья паутин.

По лесенке трухлявой скачут пятки –

взлетаю на чердак, в углу газет

истлевшие подшивки за пять лет,

сухие кукурузные початки,

помёт мышиный, пыль и горы хлама.

За домом, в окровавленной траве,

базарного курёнка режет мама

и плачет по его пропащей голове.

***

Золотая пора Диониса

и лесов золотое руно.

Молодых пообсыпали рисом,

а из бочек повыбили дно.

Но бунтует в крови беспокойство,

если Бахус в деревню зашёл,

от стакана кагора пропойца

захмелел и свалился под стол.

Уложили его на телегу,

поплывёт он, быками влеком,

по холмам…

И по первому снегу

трезвый ангел пройдёт босиком.

***

Вечереет, и у краеведа

тщательно записаны в журнал

признаки конца земного света,

жизни окончательный финал.

Вот поэт лежит на чердаке –

и вперил мечтательные очи

в непроглядный мрак бессрочной ночи,

чтоб рассвет увидеть вдалеке.

В ореоле солнечных лучей

бродят куры и играют дети,

весело им жить на белом свете

без метафизических идей.

***

Проводы, поводы…

Правота

тех, кто однажды –

и навсегда,

так нам тогда казалось.

Длинный сквозняк вокзала.

Всё уже сказано, помолчим,

рот искривляя туго,

как бы из разных двух чужбин

всматриваясь друг в друга.

Поезд ту-ту, уходить пора.

Холодно в лёгком платье.

Пустим по кругу, из горла,

больше не надо, хватит.

Город поблёк и опустел.

Тихо, как на поминках.

Утром встаёшь среди голых стен,

выцветших фотоснимков.

Всё, как всегда, но надежды нет,

разве что ехать следом.

Так нам казалось – всему конец –

тем бесконечным летом.