Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | Проект АРЕаЛ | ГЕОЛОГИЯ | Только для своих | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ | Спонсоры | Связь с координатором портала |
Центр |
Игорь БирюковОб авторе: Образование – актёр. Работа – креативный... >>> |
Михаил ГофайзенОб авторе: Родился в Москве. Образование: ясли, детсад, школа, вуз. Волею судеб в 80-х... >>> |
Владимир ЖуковОб авторе: Автор восьми поэтических сборников. Первая поэтическая публикация... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Сергей ПоповСлучайная музыка. СтихотворенияСергей Попов родился в 1962 году. Окончил Литературный институт им. А.М.Горького. Печатался в журналах «Новый мир», «Дружба народов», «Арион», «Москва», «Юность», «Зарубежные записки», «Интерпоэзия», «Homo Legens», «Волга», «Дети Ра», «Зинзивер», «Новая юность», «Футурум Арт», «Литературная учёба», «Крещатик», «Подъём», «Дальний Восток» и других. Автор многих книг стихов и прозы. Живёт в Воронеже.
***
Он перегружен жизнью свежей, случайной музыкой в ночи по-над огнями побережий, где сны легки и горячи.
Толпой заполнен отпускною, слабомоторный катерок неимоверною ценою морской доматывает срок.
Экскурсионное корыто – перекорёженный металл – окрестной моросью покрыто, и холод люки пропитал.
Но мчит судёнышко к причалам, валяет чахлую волну. И дело, в сущности, за малым – не заглядеться в глубину.
А бестолковиться над чащей подводных жизней в никуда, не оставляя тьмы звучащей, когда всё прочее – вода.
***
Берег отменно крут и почти скалист. И точно щёлочь зла водяная взвесь – падающий развоплощает лист, ржавую сушу и огненный август весь.
Как тебя в глушь кромешную занесло? Что за мотор до жизни такой домчал? Страхи берут количеством, их число и образуют дряхлый пустой причал.
Это ведь надо выдумать – смех и грех – пыль штормовую, ярый накал камней, прежний расклад, разделанный под орех, что был всего надёжнее и верней.
Это что неизлечимый невроз у крыс, с очередного сбегающих корабля. Как они истово с палубы смотрят вниз – не искупленья ради, а только забвенья для!
Трюм корабельный, родной изобильный мир - сытная тьма, настырный моторный гуд, ящики сладостей с россыпью частых дыр, полный набор животных дурных причуд.
Неутолимый зов заглянуть в ничто и затопить сухогрузы безумных лет в едкой жаре обрывающегося плато, где занимается развоплощенья свет.
***
Такое поднимается со дна, что рушится дыхание плавчихи, а яростные фырканья и чихи - с того, что бултыхается одна.
Хотя и берег вроде недалёк - и мягкий пламень в окнах над пригорком, и благость в полусумраке прогорклом – а донный ил залётную увлёк.
Но нахлебаться досыта – ни-ни – и пусть смешон запас плавучей злости, смешней остаться в илистой коросте – береговые – вот они – огни.
***
Небо, разлинованное криво южным электричеством с утра
на рябом изгибе Brisbane-river рейсовые режут катера.
Одиночки с лицами из воска в узком ресторане-поплавке. Побережья сизая развёрстка, нефтяные пятна по реке.
Алкоголем выкормленной грусти хватит до обеда за глаза, где в лиловых высях захолустья хриплая заходится гроза.
Там нальют по полной без обмана, не добавить, спросят, лишку льда – лишь десяток миль до океана – сущая, поверьте, ерунда.
Там Большой Барьерный прямо рядом, острова безумья и цветов – ничего не стоит беглым взглядом дать понять, что ты на всё готов,
ибисам с куриными мозгами, женщинам с глазами голубиц, что всегда глядели-не моргали сквозь огни и воды заграниц.
Это будет весело и просто – перед устьем спрыгнуть с катерка и в колючей одури норд-оста всё про всё понять наверняка.
***
День запаян припоем мороза, мела, извести и молока. Это дым. Это добрая доза Прозы, праздности и коньяка
Это время бесцельных прогулок по ступенькам, где снег распылён, где проворно берёт переулок первовстречного в зябкий полон.
Это дрожь настороженной жести, это дрёма древесных корней, окна в полдень, обрывки известий, ход ветвей на воздушной волне.
Над постройками пробуя ноты белизны и сухой тишины, пламень робкой пустынной работы освещает окрестные сны.
Средь сугробов, сараев и баков постепенно теряется след. Это путь до того одинаков, что не жалко сходящих на нет.
Кто нырнёт в подворотню, кто ворот приподняв, растворится вдали. Профиль смазан, фонарик расколот, но светло на ладони земли.
У затворников противотока безусловна земная стезя – хоть оплакана слишком жестоко, но желанно оплачена вся.
***
Краем стылого пляжа трусцой не спеша в предрассветном туманце влечётся душа –
сухопутная кошка, морская змея, с позапрошлой недели отчасти моя.
Сигаретные будни, кофейные дни подвигают размять спозаранку ступни.
И спросонья как зомби сопутствую ей в янтаре санаторских прибрежных огней.
Им досталось высвечивать медную масть непричёски, готовой на плечи упасть,
наблюдать, как темнеют двойные следы у изменчивой кромки холодной воды,
как в сыпучем нигде, ни жива, ни мертва, обрывается их роковая канва,
размыкается мрак, словно мнимая смерть, отворяя до неба и море, и твердь.
***
какая с нами тьма простилась какой повыветрился свет не поддавайся сделай милость тому чего на свете нет
тому что в горле бродит комом и как миндалины болит а всё в диагнозе искомом лишь катаральный тонзиллит
но оттого ль не молвить слова в огне гортань в ознобе кровь перебиваешься и снова не получается и вновь
карбид профкомовская ёлка всеклассный грипп фруктовый крым не отыскать уже осколка обёртки блёстка будет им
по дошлой памяти носиться на остужающем ветру вино гвоздика и корица и значит весь я не умру
назло глухой температуре что валит походя с копыт на выцветающей натуре в краю что богом позабыт
***
Снег на стёклах такси оседлал. И сквозь полупрозрачную плёнку Подступала вечерняя даль Властно, как сновиденье к ребёнку.
На окраине – как в забытьи. Сумасбродство декабрьского хмеля Набросало маршруты твои, Оправданий и прав не имея.
Никаких оправданий и прав. Ни строки из былых индульгенций. Только снег, что идёт до утра, Как промёрзшие переселенцы.
Удивлённый, доверчивый взгляд. Дом, прошитый ветрами навылет, То, что шепотом в нём говорят, До тревожного гула усилит.
И какой-то нездешний масштаб, Сообщённый случайному слову, Неслучаен, как новый этап, Перекраивающий основы.
И в горячке заснеженных дней Затеряются спазмы рыданья… Но беспамятство много важней, Чем возможность его оправданья.
***
На рабочем холсте, на горячей ладони, на оконном стекле, на рунической ткани силуэты стихии в бессонной погоне, своевольные блики на мутном стакане напоенной успением потной эпохи.
Это птицы кричат. Это мечутся кони, со вчерашних столов собираются крохи, занимается ненависть в новой иконе, отражаются слёзы в монетном чекане, запекаясь молчанием на Геликоне.
Риторической верностью тверди равнинной утешается кровь, замирая на грани анемичной любви и реликтовой дрожи полнозвучной ослушницы перед стремниной, свежеструганной флейты на жертвенном ложе.
НОЯБРЬ
Яростный воздух утюжит гортань. Волны эфира за сизым окном всё это было, и будет, и бу... спорого меж берегов катерка – Резкие блики, летейская сталь. Ток в никуда. Загрудинный наждак. Если сошлось продышать на стекле
***
Разыграешься жить между делом, Трубку заполночь цапать из ножен Попадаться на слёзы медички Есть ли в том утешение, нет ли? Бедный Ореус, крепкий орешек! Зло на взморье теченье речное –
***
Запомни загар на девчачьей руке, асфальтовый зной, костоломный футбол, на склонах осклизлые монастыри Каштаны, летящие наземь. Шелка Заметь и легко пролистай, отложи. И ты, как жилец расстановки иной, Чтоб всласть с воскресенья и до среды чтоб медленной горечью этой во рту коробку, объём – и что хочешь клади – Он краток, в нагрудный положен карман И мышцы грудной пульсовая волна
***
Всё пуще крапами да пятнами В зоологической прострации Над шашлыками санаторскими, Вперёд, радетели забвения, Пусть радость сбудется внебрачная
***
Чёрные бордовые разводы. В западне прибрежного заката Корабельный крик похож на птичий – Резво разоряется из рубки Что словам не писаны значенья, К списку номеров журнала «ЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬ» | К содержанию номера |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыКыштым-ГраниПятью пятьКочегаркаСОТЫРусское вымяВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГОСОБНЯКМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНСЕВЕРДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕЛИТЕРАЮЖНЫЙ УРАЛБАЛТИКА-КалининградСеверо-Муйские огниНОВЫЙ СВЕТСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИНАЧАЛОКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИСлово-WordГВИДЕОНКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАСорокопут [Lanius Excubitor]ДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовТело ПоэзииГРАФИТБЕЛЫЙ ВОРОНИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимДЕТИ РАФУТУРУМ АРТЧЕРНОВИКЗИНЗИВЕРЛИКБЕЗВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:ЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕИЛЬЯАРГАМАК-ТатарстанИНФОРМПРОСТРАНСТВОДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬСВОЙ ВАРИАНТБАШНЯ22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЗАПАСНИКЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЗНАКИ11:33АЛЬТЕРНАЦИЯ |