Не раньше, чем начнётся смерть. Стихотворения

* * *


Не раньше, чем начнётся смерть,
жующая свой хлеб беззубый,

не раньше, чем меня и впредь
не встретит мент и не разбудит,
не вложит камень мне в глаза,
а в губы – гул пчелиный долгий,
я буду слышать голоса
тех, отъезжающих на лодке,
тех, уезжающих вперед,
сбросавших вещи в саквояжи
поспешно в свалку, как щенков,
так словно не успеть им страшно
на этот длинный пароход
и не имеющий причала,
где б чайка, проверяя рот
б/у-шный, отвердев, кричала
невнятно, требуя избы,
сирени от мороза ломкой
и замороженных глубин
или хотя бы потной шконки,

всплывут горящие гробы,
и станет мне тепло на лодке,
перегибающей в обрыв,
где от встречающих так громко.


* * *


Сминая бумажную воду,
не дышит свинцовый карась,
идёт с той почти по богу
по воздуху вверх, накренясь,

он жабры свои не шнурует,
шифрует под речь чёрный ил
и если дорвётся до суши
то верно поймёт, что он был,

сминая, царапая оду,
глазея в чудовищный страх,
что с точностью неба не спорят
в бумажных и рваных потьмах.



В РОДДОМЕ


не бывает воды крепче
чем в начале от родясь
щиплет как цепной клевещет
головой резною в грязь

головою голой в воды
ничего не износить
разведя как купоросный
свет на две слепых руки

и ослепший он не может
не умеет дна просить
свет себя на темя крошит
как в заливы рыбаки



* * *

                      Фёдору Увицкому

И вот, придумав, что любим
на свете тот, что богнебог –
горит на кровяном огне
трамвай печальный без стихов:

без рельсов заезжает он
в дома, где нет ни этажей,
ни жителей, и бьётся кровь
стеклянных голубых стрижей.

Светлеет в крове – богнебог
претерпевает, что простим,
и ощущает здесь подлог –
когда не рай, а всё же лимб,

когда трамвай порожний спит,
прильнувши краешку окна,
когда с той стороны земли
ушедший смотрит на меня,

с той стороны реки, с воды
сдувая свежей почвы вдох –
приходит дно, приходит сын,
и срамно богу, что – не бог.