Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | Проект АРЕаЛ | ГЕОЛОГИЯ | Только для своих | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ | Спонсоры | Связь с координатором портала |
Центр |
Илья КучеровОб авторе: Поэт. Биолог. Родился в 1965 году в Ленинграде. Закончил Лесотехническую... >>> |
Никита СафоновОб авторе: Родился в Омске, жил в Рязани. Окончил Санкт-Петербургский горный институт... >>> |
Екатерина ЗизевскаяОб авторе: Родилась в 1983 году во Владивостоке. Стихи публиковались в журналах... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаСеверная АмерикаКанадаСШАЦентральная АзияКиргизстанУзбекистанСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Наталья КрофтсДо новых катастрофРодилась в городе Херсоне, окончила МГУ имени Ломоносова и Оксфордский университет. Живёт в Австралии. Автор двух поэтических сборников и многочисленных публикаций в русскоязычной периодике (в журналах «Нева», «Юность», «Работница», «Новый журнал» и многих других). Стихи на английском опубликованы в четырёх британских поэтических антологиях.
Анубис едет в отпуск Он ждёт и ждёт. А их всё нет и нет. Он потирает лапки и зевает. И время, у порога в кабинет жужжавшее так зло, заболевает – завравшись и зарвавшись – застывает безмозглой мухой, влипшей в аллингит.
Анубис дремлет. Наконец, шаги – нетвёрдые. И робкий стук. И скрип тяжёлой двери. «Здравствуйте, голубчик. Входите» – зверь листает манускрипт.
А посетитель, немощный старик, бледнеет, разглядев его получше – сидит шакал, чудовище, посредник страны загробной, мук на много лет. И жалкий, грязный, тощий как скелет, старик тоскливо шепчет: «Я – последний».
На радостях шакал вильнёт хвостом – «Дописан каталог – вся желчь и сплетни, людские дрязги, вой тысячелетний… Какой, однако, препротивный том – подробная и тщательная опись.
…А вам, голубчик, в третий каземат, там ждёт вас белозубая Амат».
Закроет опус. И уедет в отпуск на опустевший Крит – гонять котов, искать волчицу на руинах Рима… В наряде из несорванных цветов земля прекрасна и необозрима. Ни войн, ни смут, ни жертвенных костров. До новых рас. До новых катастроф.
О нас В порыве, в огне и в пылу безотчётно сметая налаженный быт, превратив его в жаркую небыль, взорвётся накопленной страстью вулкан Кракатау и ринется в небо.
Под рокот и грохот, в горячке искрясь от каленья, он рад как ребёнок свободе от уз и уступов. И долго ещё будут волны голубить колени обугленных трупов.
А после – уляжется буря, и, дни коротая, спокойное море разнежится, пепел размочит. Но жадно потянется к небу Дитя Кракатау. Пока ещё – молча.
*** Разрыв. Фигурка схватится за бок – живой лубок. Час новостей. Адреналин. Игра. Ты щёлкнешь кнопкой – и конец. Нет ран, потери, смерти, зла… Застынет крик. Ты – в капсуле. В скафандре. Ты – внутри. Замри.
Замри. Ни с места. Стой, нельзя наружу – за рамки, за обложку, из себя – к соседям, соплеменникам, со-душам – задушат. Ты – мишень. Рога трубят. Охота. Крестный ход на абордаж, на брата, на врага, на тот этаж, где нагло распускаются герани – цвет мяса в ране.
Где ты уже – игрушка на экране. Ты раб. Под рьяный рёв других рабов на солнечной арене Колизея ты умираешь. Крик – и мы глазеем на красное на острие зубов. Агония. И гонка – мчатся снимки в Facebook, диктует Canon свой канон: у трупа, у меча, со львом в обнимку. И лают «лайки»: кадры – как в кино,
где даже смерть кошмарная – прекрасна, где люди растворяются на красном – заката, крови. Жажда на губах – адреналина! – зрелищ, твиттов, хлеба, убойных кадров: нас на фоне неба – красивых, молодых, в гробах.
Край Край света. Свято ты веришь в это – кругом раздрай, грубит народец, погрязший в дрязгах, сварливей Грай.
Но даже если ты вдруг пролез бы в цветущий рай, где чужды лица – хоть рой землицу, хоть помирай –
недолго спиться, упасть на спицу в таком раю. Край света. Свита твоя верёвка. Ты – на краю.
А в центре мира – тепло камина, огонь свечи, живёшь без грима, и беды – мимо, и кот мурчит.
Там – рук сплетенье, там свет и тени живут в ладу. Край света – это где нас не любят. Где нас не ждут.
*** Леденящий дождь, воет ветер, и град искрится. Мой сынок продрог. Лихорадка. Дрожат ладони. Потерпи, малыш, в новой жизни я стану принцем – и мы будем жить в золотистом уютном доме.
Не помогут крики, молитвы, мечты о мести. Ты проходишь мимо, не смея коснуться взглядом. Потерпи, родная, в той жизни мы будем вместе – ты уснёшь счастливой – и я прошепчу: «Я рядом».
Я седой до срока. По жизни – как по осколкам. Этот мир продрог. И протухла его основа. Я сжимаю зубы. В той жизни я стану волком. И меня застрелят. И всё повторится снова.
*** Отраженье гор на воде – впритык к отраженью туч. Ухожу за край. Погоди. Остаться бы. Я привык говорить себе: «Поиграй».
Ты играй, не бойся, что будет час, леденящий миг на краю зари – незнакомый голос прошепчет: «Раз…» Ближе: «Два»… И потом – «Замри».
Я замру. Надолго. На сотни лет. Покачнётся небо, прольёт кагор. Остаются – вечность. Мой хрупкий след. Отраженье туч. Отраженье гор.
Память Море гневом с утра перекошено, бьётся лбом о забытый маяк. Просыпается прошлое – крошево, зверь закованный, пытка моя. Он, тиранивший тихие пажити, скован, пойман – в неволе скулит. Охраняют периметры памяти патрули, патрули, патрули. Море стихло. Торосы смерзаются. Безмятежен сверкающий снег.
Мой закованный зверь огрызается и рычит. И готовит побег.
*** Я+Н+Т Среди чумного мира – злого, рваного, пропитанного ядом до корней, есть свет – на кухне, в городе Иваново, где спит собака, чавкая во сне.
Здесь – тихий дом, где панацея найдена, где хлеб душист, а истины просты, где так и тянет спеть «Ах Надя-Наденька» под хлопоты хозяйки у плиты.
Так мало в нас тепла обетованного. Но выход есть – надёжный и простой: и снова собираюсь я в Иваново – за светом, за теплом, за добротой.
|
ГолосованиеВаш выбор в поэтической премии "Кочегар". С подборками номинантов на странице альманах "Кочегарка" №1ЖурналыКочегаркаСОТЫРусское вымяВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГОСОБНЯКМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНСЕВЕРДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕЛИТЕРАЮЖНЫЙ УРАЛБАЛТИКА-КалининградСеверо-Муйские огниНОВЫЙ СВЕТСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИНАЧАЛОКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИСлово-WordГВИДЕОНКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАСорокопут [Lanius Excubitor]ДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовТело ПоэзииГРАФИТБЕЛЫЙ ВОРОНИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимДЕТИ РАФУТУРУМ АРТЧЕРНОВИКЗИНЗИВЕРВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:ЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕИЛЬЯАРГАМАК-ТатарстанИНФОРМПРОСТРАНСТВОДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬСВОЙ ВАРИАНТБАШНЯ22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЗАПАСНИКЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗЗНАКИ11:33УРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯ |