Любовная лирика в еврейской поэзии. Перевод с иврита

                        Запертый сад, сестра моя, невеста…

                                                                  Песнь Песней

ИЕГУДА ГАЛЕВИ (1075–1141)

*  *  *
Будь милосердною,  газель, к пленённому тобой,
Мой смертный час не приближай разлукой роковой,
Уж лучше жги глаза мои своею красотой.
Змеёю обовьёт меня огонь твоих ланит,
Сомкнёт объятия свои и в сердце поразит.
А сердце меж твоих грудей приковано моё,
Где ледяной души твоей пустынное жильё,
Два спелых яблока растут, и каждое – копьё.
Лишь посмотрю на них – в меня твоё копьё летит
И жаждет тела моего, ему неведом стыд.
Газель, презрела ты закон, который Богом дан,
Твой взгляд охотится за мной, расставив свой капкан,
Душой стремится овладеть ресниц твоих обман.
Не потому ли так милы газели стать и вид,
Что пламя львицы в глубине газельих глаз горит?
Я перед взором этих глаз, у бездны на краю,
Кормлю своею плотью их и кровью их пою,
Пьянею от лозы твоей, но сам вина не пью.
Цветёт твой сад передо мной, и каждый плод манит,
Глаза газели у тебя, а сердце – как гранит.
И если мне в твоём саду случится побывать,
И травы мять. и лепестки нежнейшей розы рвать,
Боюсь я в голосе твоём насмешку услыхать.
И если даже голос твой небесный промолчит,
Услышу я, как в тишине смех ангелов звучит. 

ИСААК ЛУЦЦАТО (1730 –1803)

*  *  *
Весь облик твой, такой прекрасный, множит
Хор восхвалений в мире неизменно.
И если даже слух твой изнеможет
От гимнов этих – им не будет тлена.
Блеск глаз твоих чьё сердце не встревожит?
И даже гнев их красит непременно.
Жемчужный ряд зубов твоих поможет
Твоим чертам светиться вдохновенно.
Я красоту твою не умаляю,
И не найдя в тебе следов изъяна,
В изнеможенье взор свой опускаю.
Перед тобой немеют постоянно
Уста мои, но в сердце повторяю:
Из всех красавиц только ты желанна.

ИЕГУДА ЛЕЙБ ГОРДОН (1830 –1892)

ХАНА

Когда я твой образ увидел впервые,
Как будто завеса с очей моих пала,
Исчезли, как призраки, сны роковые,
И новое утро лучами сверкало.
Да будет искуплено всё мирозданье,
Коль есть в нём такое, как Хана, созданье.
Что свод полуночный, луной озарённый,
В сравнении с глаз твоих сумраком звёздным?
Что розы долин, ароматы Левоны –
С твоим ли сравнятся дыханием росным?
Твой взор – первозданного света отрада,
А лик – отражение Божьего сада.
И пусть не бела, будто снег, твоя кожа,
И лоб не сияет небесной печатью,
Пускай ты румянцем с зарёю не схожа,
И с ланью стремительной видом и статью, –
Под тяжестью будней цветёшь ты упрямо,
Не зная порока, не ведая срама.

Пускай на руках не сияют браслеты,
Не красят тебя дорогие каменья,
Но в сердце, где Божьи хранишь ты заветы, –
Там чары твои, там твои украшенья.
Росинками детства твой облик отмечен,
И знак этот светлый незыблем и вечен.
И пусть не в шелка ты, а в ситец одета,
Но свежестью роз твоё тело налито;
Как пава, ступаешь тропою рассвета,
Хоть золотом обувь твоя не расшита.
Тебе ли стыдиться простого наряда –
Для многих твой взгляд драгоценнее клада.
Подобна ты солнечной пальме зелёной!
Как пальму цветущую красят побеги,
Так косы тебя украшают короной,
Ты – символ любви, воплощение неги!
Сияет лицо неизменной улыбкой,
И голос звучит твой волшебною скрипкой.
И пусть иногда на лице твоём тени,
Когда ты смеёшься – весь мир поднебесный
Тотчас расцветает красою весенней,
И юных пленяет лик девы прелестной.
Трепещет мой дух и смущён твоим жаром,
Как робкий фитиль перед пламенем ярым.
И если твой голос во мне отзовётся
Звучанием арфы – пусть станет короче
Дорога к тебе, и тоска разобьётся,
Как в блеске зарниц изваяние ночи.
На этой земле мне темно и тревожно,
И тяжко любить, и забыть  невозможно.
Во взгляде твоём есть чудесная сила,
Кто встретит его – тот очнётся не скоро.
Немало сердец ты уже опалила
Горячими углями дивного взора.
Сиянье твоё даже грустью не скрыто,
И панцирь от копий твоих не защита.
Не думай, что мир предназначен гниенью,
Что режет безжалостный серп ежечасно,
Что вечному мраку, распаду и тленью
Твоя красота молодая подвластна.

Лишь плоть остаётся у врат преисподней,
А дух поднимается к Славе Господней.

Поблекнут румяные щёки, как розы,
И сморщится тело, и груди увянут;
В глазах потускневших появятся слёзы,
Зима твоей жизни и холод настанут.
Но облик души твоей, нежной и сильной, –
Не будет завёрнут он в саван могильный.
Когда я твой образ увидел впервые,
Предстало мне чудное Божье творенье.
Ты сны разогнала мои роковые,
Смотреть на тебя мне дала наслажденье.
Открой же мне небо, само совершенство,
И вечным небесное будет блаженство!