Татьяна Михайлова

Что наше в мире. Стихотворения

«Душа» поёт



 


Нет возраста, нет времени для скуки,


Для праздности или пустых надежд.


Поют. Их потрудившиеся руки


Видны из-под сценических одежд.


 


Их души, как морщины их, красивы.


Их голоса ещё не отцвели.


Пенсионеры ядерной России


Поют о тёплом запахе земли,


 


О роще, по-весеннему зелёной,


Где в плен возьмёт нас в мае соловей,


И о любви, разлукой опалённой, –


Возможно книжной, может быть своей.


 


Век золотой давно освоен ими:


Романтики, Языков, «Ночь светла».


И властен век серебряный над ними:


В нём погребальные колокола


 


Цветаевой по франтам-генералам –


Кровавый след в любой живой душе.


Романс ассоциируется с алым –


В нём кровь и страсть – не первый век уже.


 


Квартет поёт. Зал трепетно внимает.


Допели. Зал взорвался и затих.


И почему целуют руки их


Немолодые, каждый понимает.


 



***


От сна осоловевшими глазами
Ребёнок смотрит: что за чудеса!
Чужая тётя. А бежалось к маме
Из спальни – просыпаться полчаса.



Но «мамичка» землёю для Антея
Насытит силой, и уже в авто
Несётся парень, снова розовея,
Руля по полу ножками: топ-топ.
И любопытным маленьким вихрёнком
Туда, сюда, опять туда-сюда...
Соскучишься ли с этаким ребёнком?!
Да у него и речи – не вода:
Вот папа травку не стрижёт, а косит,
Вот удочку для рыбки достаёт.



Вот мама выразительно заносит
Свой взгляд над ним: не смотрит, а поёт.
Вот сам Захар «уснул» и дышит тихо, 
А книжки смотрят с полок так и сяк.
И плюшевый к дверям ложится Тигра,
Чтобы дитя не испугал сквозняк.


 


 


Художник Шура Журавлёва


 


Надеюсь, прав ничьих я не нарушу,


Пытаясь, заикаясь, рассказать,


Как вечной девочки вам смотрят в душу


Внимательные чёрные глаза.


 


Сама – тонкоголосая пичужка


И вёснами цветные видит сны.


Не знаю, есть ли у неё подружка,


Но уличные псы укрощены


 


Не яркими штанами с карманами,


Не малостью размеров вширь и ввысь,


А тем, как в ней – спасибо папе-маме –


Земля и воля радостно сплелись.


 


Живёт как дышит. Дышит кислородом


На даче, складной, словно теремок,


И изредка является народу


На выставках, свободных, как лубок.


 


На брошенных старух её мы взглядом


Посмотрим – и захлёстывает стыд.


Как много их! Как близко они, рядом!


Как смехотворен лучший их «прикид»!


 


И боль в глазах. Её вместить на свете


Найдётся разве чёрная дыра.


Их ими же взлелеянные дети


Как побирушек гонят со двора.


 


Их ревматизмом скрюченные руки


Мы взглядами погладим, как свои.


И чуткие, как черти, соловьи


Свистят над ними вовсе не от скуки.


 


Что наше в мире? Боль и красота.


Солдат в земле, под пяткой подорожник,


Да вечные, как вечны три кита,


Два лекаря – природа и художник.