Михаил Зырянов

Её телефон не отвечал




НАДЕЖДА

По настоянию мамы она не стала откладывать обращение к врачу. Помня, что к этому кабинету обычно была живая очередь, Надя вышла из дому на приём заранее. Сильно болели почки. Никто из пациентов ещё не пришёл. Сегодня нужно было проводить Сергея на поезд в четыре тридцать, но времени в запасе оставалось ещё более трёх часов. Её парень уезжал в свой родной город. Вчера была их последняя встреча перед расставанием, и поэтому им хотелось побыть вместе как можно дольше.
Задумавшись, Надя вспоминала и их первую встречу, когда Сергей разыскал её по подписанным данным с портрета на Доске почёта в университете. Вот уж необычное знакомство… И вчерашнюю неосмотрительность, когда они вечером сидели допоздна на скамейке при минусовой температуре. Сегодня на вокзал нельзя было опоздать, потому что он обещал сказать ей что-то очень важное. Надя догадывалась, что именно.
Посещение поликлиники было для неё всегда мучительным. С одной стороны, всплывали в памяти ещё детские ассоциации, а с другой — прошло уже более получаса, но врача ещё не было. Возле кабинета накапливалась довольно приличных размеров очередь. Тех, кто собирался пройти по живой очереди, сразу же оттеснила гораздо более многочисленная группа людей, утверждавшая, что каждый пациент пойдёт на приём только согласно времени, указанному в больничном талоне. Накалялось значительное возмущение, подогревавшееся жёсткими словесными перепалками, всякий раз вспыхивавшими при присоединении новых людей. Каждый подошедший пациент пытался обосновать своё мнение. Люди подходили, показывая своё первое время в талоне.
Затянувшееся ожидание томило. К двум часам, с опозданием почти на час, пришла наконец, посмеиваясь, врачица в сопровождении какого-то солидного мужчины, тоже в белом халате. После уединённых переговоров с важным господином врач приняла одного больного, а потом она целых полчаса энергично разыскивала по поликлинике какого-то пациента, который обещал сегодня её непременно посетить.
В талоне у Нади указывалось ровно четырнадцать часов, а время шло к половине четвёртого. Томила боязнь опоздать на вокзал. При таком развитии событий можно было рассчитывать пройти только в числе последних. Надя решилась обратиться к очереди, сказав всё, как есть:
— Я пришла раньше всех, да и в талоне по времени моя очередь давно прошла. Просто у меня сегодня очень важное событие. Мне нужно проводить моего молодого человека на поезд. Я уже опаздываю. Разреш…
Не дав даже досказать, недавно подошедшая крупная женщина резко оборвала её:
— Даже и не думай. У меня вообще первая очередь. Никуда твой ухажёр не денется. Не на работу на военный завод опаздываешь.— Выхватив из рук девушки талон и взглянув на него, продолжила: — Да у тебя только шестая очередь. Позже нас всех зайдёшь. Мы здесь уже два часа сидим. Даже и не думай.
Из толпы послышалось обсуждение:
— Молодёжь нынче совсем пошла бессовестная, лезут по головам. Подавай им всё сразу.
— Да не говорите, вот у меня в прошлом месяце деньги из сумочки вытащили в автобусе. Всё бесполезно. Управы на них нет. Распоясалась нынче молодёжь. А девки аж ещё хуже парней стали.
Надя попыталась что-то разъяснить присутствующим. Сердце её безудержно билось. И раньше тяжело перенося несправедливость, сейчас она ввиду важности предстоящей встречи отступать не хотела.
— Да я же первая пришла, никого ещё не было.
— Я тебя не видела, да и не важно это, как в талоне написано, так и пройдёшь, после всех,— сказала мощная женщина, занимая место у двери.
Надя присела на скамейку неподалёку.
— Даже и не думай, даже и не думай,— продолжало раздаваться из толпы ещё несколько минут. Эти слова и другие подобные фразы надежды на положительный результат никак не добавляли.
Но она не могла с этим смириться. Такая вопиющая несправедливость удручала. Ситуация и вправду накалялась. Приближалось время отправления поезда. Нужно было на что-то решаться. Если бы рядом была мама, то она, конечно же, посоветовала бы ей уйти. Но мамы рядом не было, она вообще сейчас на работе. А Надя втянулась в этот конфликт. Трудно молодой душе, искренне верившей в справедливость, смириться с такими унижениями. Поэтому девушка, вспомнив, что пришла первой, да ведь и её очередь по талону давно наступила, решила зайти в кабинет, не обращая внимания на гневные выпады.
После выхода очередного пациента она смело прошла внутрь, удерживая сумочку, которую чуть не вырвал кто-то из очереди, не пуская Надю в кабинет. Вместе с ней, конечно же, протиснулась какая-то нахрапистая тётка с большой сумкой, она вообще протопала прямо в кабинет, ни на кого не обращая внимания. Да никто тётку и не задерживал. Сразу чувствовалось близкое знакомство женщины с врачом.
Надя, поспешно присев на стуле возле врача, протянула ей свою новую медицинскую карту.
— Вы мне что такое принесли, что это за два листка, склеенные вместе? — бросила женщина-врач.
— В регистратуре старую карточку не нашли.
— Такого быть не может. Вот идите, возьмите в регистратуре карточку и мне принесите. Всё, я вас больше не задерживаю.
Надя отчаянно пыталась что-то доказать. Зашедшая вместе с ней тётка вытеснила замешкавшуюся девушку на кушетку.
— Вы мешаете, сейчас женщина раздеваться будет, что тут сидеть, выйди немедленно.
— Да меня не пропустят больше.
— А нечего без очереди лезть. Выйди немедленно, встала и пошла. Всё, разговор окончен. Мне долго ещё ждать?
— Ну, совсем молодёжь обнаглела,— вступила в разговор женщина с большой сумкой,— ну ничего не понимает. Ты чего тут дожидаешься? — важно добавила она, опираясь на моральные нормы.
Надя покинула кабинет. Люди, вплотную стоящие у двери, ещё раз обругали её. Сердце девушки бешено билось, она плакала. Почувствовав себя нехорошо, Надя присела на скамейку.
Кто-то из людей в очереди, увидев, как она сползла на бок, и заметив у неё круги под глазами, едко бросил:
— Наркоманы тут всякие…
Только минут через тридцать проходивший мимо молодой врач понял, что девушка потеряла сознание…

Сергей до последнего мгновения ждал Надю, потом ещё долго смотрел в окно поезда до самого его отхода. Её телефон не отвечал. Причина отсутствия девушки для него была очевидна.

Вернувшись через десять дней назад в город, отбросив все дела, чтобы объясниться с Надей, Сергей прямиком отправился к девушке домой, но никого в квартире не застал. Соседка по площадке заметила молодого человека:
— Надя-то в больнице лежит уже вторую неделю. И состояние критическое. В детстве у неё остановка сердца была, а тут в обморок упала ни с того ни с сего. Сердце у неё слабое.
На больничной койке Надя лежала не шевелясь. Рядом стояла капельница. Мама девушки дежурила возле палаты в коридоре.
Сергей долго смотрел на Надю, на её бледное лицо, такое изменившееся с тех пор, когда они виделись в последний раз. Очнувшись, она произнесла еле слышно:
— Ты меня ещё любишь?
— Конечно, люблю, конечно, конечно. Всё будет хорошо. Мы поженимся. Выйдешь за меня, Надя? Выйдешь?..
Надя ничего не ответила. Она снова потеряла сознание. Вызванная медсестра привела доктора, Сергея выпроводили из кабинета.
Примерно через полтора часа Сергей, увидев подходящего к её матери понурого врача, всё понял. Секундами позже он услышал, что Нади больше нет…

ЦЕНА ЖИЗНИ

Посмотрев на телефон, Юрий понял, что тот разрядился. Ничего не значащая в обычное время мелкая неприятность в его теперешней ситуации не предвещала ничего хорошего. Юрий остановился у своего приятеля Андрея, и теперь ему каждый день приходилось ездить через весь город. Заканчивался июнь, и на улице стояла знойная погода. От усталости после тяжёлого дня и сильной простуды хотелось хотя бы ненадолго прилечь. Проблема была в том, что они с Андреем всегда созванивались, чтобы тот открыл по домофону дверь в подъезд. В десятиэтажном недавно построенном доме современной планировки, очевидно, жили только очень состоятельные люди. Во всяком случае, явно не из простого народа.
С радостью выйдя из переполненного душного автобуса, Юра, преодолевая недомогание, быстрым шагом направился домой. Пять попыток набрать по домофону номер квартиры не дали никаких результатов. Единственный выход теперь был такой: в шесть тридцать люди ещё очень активно выходят и заходят, и как только дверь откроется — сразу же войти.
И действительно, всего минут через десять на дорогое крыльцо с зелёными перилами поднялась дама лет тридцати. Но она без церемоний захлопнула дверь перед его носом. Мужчина, подошедший через некоторое время, на попытку Юрия пройти многозначительно заметил:
— Тут люди серьёзные живут, если кто-то приходит, то связывается по домофону,— а затем зашёл, усердно хлопнув дверью.
Постояв так ещё с полчаса на солнце, хотя и вечернем, но всё ещё довольно ярком, Юра пошёл искать телефон. Томила усталость, теперь уже не только от болезни, но и от голода тоже.
Из надписи на первой попавшейся телефонной будке стало ясно: для того чтобы позвонить, нужна таксофонная карта. Деньги у него с собой были, небольшие, конечно, но были. Однако купить её можно лишь по адресу, который уже старательно соскребли «заботливые» люди. В киосках говорили примерно одно и то же: что эти самые карты продаются на почте. С трудом узнав адрес, он дошёл до ближайшего почтового отделения, где Юрию ответили, что они этим не занимаются, а нужно обращаться в телеграф, до которого порядочное расстояние, и ещё напоследок назвали его странным человеком.
Обходя по кругу целый квартал, Юра ещё несколько раз встретил телефонные кабинки. Но на всех был написан лишь какой-то адрес, где можно купить заветные таксофонные карты. Он совершенно не знал район и у него не было сил искать эти заветные места.
Голову припекало, потому что Юрий не захватил с утра кепку. Давила усталость, но ещё сильнее давило чувство, что его жизнь ничего не стоит, даже какой-то жалкой телефонной карты. От обиды на бессмысленную ситуацию хотелось закричать…
В магазине, где продавали телефоны, на просьбу подзарядить его аппарат, вежливо ответили, что таковым не занимаются. В другом, затем в третьем, четвёртом… магазине сказали то же самое. Юрию стало страшно, неужели можно просто так взять и сгинуть из-за какой-то глупой ерунды.
Униженно подойдя к старушке с просьбой позвонить, за деньги, конечно, в ответ он услышал:
— Ты чего, паренёк, у меня даже и телефона-то нету. Вот иди к тем парням, у них спроси,— и она указала на двух мужчин, разговаривающих возле машины.
Несмотря на ухудшающееся состояние, Юрий подумал, что к ним подходить лучше не стоит, уж они-то ему точно не помогут, зачем им ему помогать.
Юра зашёл в цветочный магазин. Работавшая там светленькая, милая, невысокая, пухленькая девушка-цветочница предложила свою помощь в выборе букета. Выслушав просьбу Юрия, она, улыбнувшись, сказала, что у неё закончились деньги на телефоне.
Ещё он попытался после непродолжительного колебания подойти и попросить позвонить к двум разговаривающим девушкам. Но те, сразу же решив, что парень хочет с ними познакомиться и просто ищет удобный повод — ведь они знали, что очень умны — обе сказали, что забыли телефоны дома. Дальше продолжать упрашивать их ему не захотелось.
Людей на улице было немного. Проходившая мимо девушка, к которой Юрий попробовал обратиться, даже не посмотрев на него, прошла мимо. Видимо, она тоже сразу раскусила его «действительные намерения».
Паника охватила Юрия, который начал понимать, что ещё немного и он просто может упасть. Неугасающая обида от этой глупой безысходности жгла изнутри. Невыносимо хотелось лечь. Ведь он уже добрых три часа бродил кругами по кварталу. Тело давно налилось тяжестью, ноги дрожали и подкашивались. Он шёл, не замечая ничего вокруг.
— Юр, своих не узнаёшь? — весело спросил подошедший к нему с сумкой Андрей.— Я раза три пытался до тебя дозвониться. Вот уж из магазина иду, решил за продуктами сходить. Пойдём домой. А ты что, только приехал?
— Да, но вот устал сильно, работы было много,— ответил спасённый парень, уж очень не хотелось признаваться в случившемся…

К списку номеров журнала «ДЕНЬ И НОЧЬ» | К содержанию номера