Евгений Витковский

Раден Мас Ното Сурото. Переводы

РАДЕН МАС НОТО СУРОТО


(1888-1951)


 


Принц одного из благородных домов Джокьякарты (остров Ява). Поэт, писатель и журналист из Ост-Индии (ныне Индонезия). Он внёс значительный вклад в литературу на голландском языке, исследуя новые литературные темы и сосредоточив внимание на коренных народах островов Малайского архипелага.


 


ОТ ПЕРЕВОДЧИКА


Перевел этот цикл, наверное, потому, что хотел доказать: индонезийская литература на голландском языке в первой половине ХХ века была жива-здорова.


Идея цикла "Театр ваянг" навеяна чтением известных мест в "Государстве" Платона, где мир сравнивается с подземным склепом, который открыт с одной стороны. От нее внутрь падает свет, таким образом тени проходящих созданий, отброшенные на противоположную сторону, также и тени обитателей, которые всю свою жизнь, повернутые спиной к свету, закованы в кандалы, не имея возможности поворачиваться. В целом идея вполне согласуется с техникой представления ваянг.


Разница в том, что мир платоновской идеи представляется сквозь реальность, располагающуюся за темницей, в то время как в представлении ваянг, как символе«саморазделения» божественного Бытия, этот мир согласуется с той 


стороны ширмы, где даланг сидит посреди разноцветных кукол ваянг и звукового моря инструментов гамелана.


Яванская пословица гласит: «послушны марионетки Кукловоду Далангу, Кукловод послушен путями знания марионеткам», иначе говоря, "управлением в гармонии нашим сокровеннейшим знанием управляем мы в свободе и в то же время покорствуя высшей Воле, что есть выражение, данное вышней красоте, красоте управления».


Примечания (выношу перед текстом, иначе тут ничего не понять):


Ваянг – яванский театр теней


Даланг – актер (кукольник) за ширмой ваянга


Бленчонг – лампа, подсвечивающая лампу ширмы ваянга


Пандава – пятеро сыновей Панду, прародителя героев, которые в мифах ваянг изображаются красивыми и добрыми.


Данава – гигант или демон


Отмечу, что в малайском (индонезийском) языке ударения в словах заметной роли не играют.


 


ТЕАТР ВАЯНГ


 


                                   Антону Зеллингу


I


Мой маленький даланг, ты все не спишь,


            За ширмой двигаешь марионеток,


            Поешь за них среди гвоздичных веток –


А в мир уже сошла ночная тишь.


 


Будь умницей в сей поздний час, малыш,


            Довольно игр: узнай, что только этак


            Ты выучишь вайянг для однолеток,


Когда заснуть скорее поспешишь!


 


Я помешал тебе, но высший гений


            Даланг Великий, делатель добра,


            Спокойствует с утра и до утра.


 


Мы перед ним проходим, – тоже тени, –


            Не ведая, пора иль не пора,


            И нравится ль ему сия игра..


 


 


II


…Отец, ужели это лишь забавы?..


            Могучий кшатрий вышел на экран –


            И вот повержен грозный великан:


Пленительны страницы древней славы.


 


Смотри, как благородные Пандавы


            Идут на тех, кто злобой обуян,


            Бой проиграет здесь любой смутьян,


Смирятся побежденные Данавы.


 


Даланг, и я играю роль свою,


            Спекталь прекрасен, но не безобиден,


            И смысл его мне в будущем не виден:


 


Что ж участи своей не познаю?


            Приди, ответ, возникни и воскресни


            В морской, в земной, в простой, в сердечной песне.


 


III


За ширмой куклы, спавшие досель,


Земное притяжение отринув,


            Взлетают выше горных исполинов


И покидают бренную скудель.


Бросает гамелан за трелью трель


            И, струны прямо в синеву закинув


            Под крики перепелок и павлинов


Бамбук поет, как нежная свирель.


 


Идет спектакль, заранее известный,


            Он прославляет все, что есть вокруг –


            Любое чувство, запах, цвет и звук;


 


Бленчонгом озаряем свод небесный,


                        Не обратить повествованья вспять, –


                        И я сюжета не могу понять.


 


 


 


IV


Даланг великий! Этот мир наземный


            Ты ширмой рассекаешь пополам,


            И в нем границей всем людским делам


Твоя любовь стоит стеной тюремной.


 


Мы дни влачим в неволе подъяремной,


            Мы недоступны бурям и ветрам,


            Наружный свет не входит к нам во храм,


Здесь мир наполнен смутою никчемной.


 


Да, я – слуга, а ты – мой Господин:


            Сколь свет наружный от меня не засти,


            Меня собой ты делишь на две части.


 


В первоначале я с тобой един,


            Беды не ожидая и напасти,


            Я счастлив тем, что у тебя во власти.


 


V


Даланг приют предоставляет мне


            Его чертог прекрасен и ухожен;


 


            Мой скромный быт отлажен и несложен,


В нем есть покой, а суета – вовне.


 


Мне света здесь достаточно вполне,


            Я сумрак покидать не расположен.


            Весь чуждый мир экраном отгорожен,


А здесь – лишь песнь Даланга в тишине.


 


Я вечный пленник сей духовной жажды:


            Она продлится множество веков,


            Без отступлений, без обиняков.


 


            Пускай мой путь останется таков;


            Покуда ото всех земных оков


Не буду я освобожден однажды.


 


VI


Я в сердце эту землю заберу,


            И свет и тьму предвижу я заране:


            Ваянг старинный, куклы на экране,


Доставят людям радость ввечеру.


 


Я перед тайнами теней замру,


            Отброшенными куклами на ткани,


            И счастлив буду, чуть на гамелане


Начнет оркестр волшебную игру.


 


Даланг Великий, сниди, посочувствуй,      


            Внимать позволь, в восторге обомлев,


            Чтоб я душой услышал твой напев.


 


            Пусть я забуду, что такое гнев,


            И припаду, рассудком посветлев,


К возвышенному твоему Искусству.


 


VII


Владыка ль ночи ты, владыка дня,


            Дневное затмеваешь ты светило,


            Что человека к жизни пробудило,


Пусть он живет, твой блеск в себе храня.


 


В себе я тоже слышу власть огня:


            Твоя безмерная мысленная сила,


            Ты – таинство для всех, для всех – мерило;


Я знаю, ты и в смерти ждешь меня,


 


Я изможден, но стражду благостыни.


Ты – Солнце, вышний символ горней сини;


Я пребывать в тебе хочу отныне.


 


            Сияй же надо мною, синий кров,


            Ты, лучший дар из всех земных даров,


            Ты, Движитель всех мыслимых миров!


 


Перевод с голландского Е. Витковского

К списку номеров журнала «ВИТРАЖИ» | К содержанию номера